Любимая - Джил Грегори

Ну что ж, если она так добивается его внимания, она получит его – а потом он передаст ее шерифу Риверсу. Она не будет знать, с холодным удовлетворением подумал Коул, о том, что ее усилия ни к чему не приведут. Пусть не догадывается о том, что завтра ее ждет тюрьма. Пусть считает, будто может управлять им, – тогда больше вероятности, что сегодня ночью она не сбежит. У него нет желания привязывать ее к себе. Судя по ее виду, ей необходимо выспаться. К тому же завтра их ждет долгая дорога в Платтсвилл.

А вдруг, не без приятного нетерпения подумал Коул, сегодня ночью она попытается заполучить свободу ценой своей любви? Может, стоит позволить ей применить свое женское искусство, а утром уведомить о том, что он передает ее в руки шерифа?

Коул невесело ухмыльнулся, представив ее ярость.

В следующий раз она дважды подумает, прежде чем пробовать на мужчине свои чары, сказал он себе. Но мысль о том, что она будет хлопать ресницами перед другим, заставила его стиснуть зубы.

– Не мешало бы поспать, – бросил он, очнувшись от размышлений. – Завтра выезжаем на рассвете.

– Мы проедем такое же расстояние, как сегодня?

Джулиана содрогнулась, представив, что ее ждет еще один трудный день. У нее не было сил даже для того, чтобы перебраться на плащ. Может, устроиться прямо здесь, на траве? Только будет очень холодно. Ну и пусть холодно, у нее все равно слипаются глаза.

– Большее, – ответил Коул. – И по более пересеченной местности.

– Не знала, что есть более пересеченные местности.

– Сегодняшняя дорога была легкой. Завтра я покажу тебе, что значит ехать верхом по Аризоне.

Но Джулиана никак не отреагировала на его слова. Все ее мысли были о сне. О спокойном, глубоком сне. От нее всего-то и требуется – сделать пять шагов, чтобы добраться до расстеленного плаща. Пять маленьких шажков…

Коул услышал странный шум наверху, среди скал. В мгновение ока он оказался на ногах. Лошади не проявили никакого беспокойства – очевидно, то, что привлекло его внимание, не встревожило их.

А вдруг это апачи, предположил он. Мирный-то договор подписан, но это ничего не значит. Среди индейцев масса таких, которым плевать на договоры с белыми, генерала Кука и патрули, охотящиеся за ними. Коул поднял голову и внимательно осмотрел скалу, потом бесшумно скользнул за белый валун. Он наблюдал и ждал, научившись этому искусству у шайенов. Однако тишину ночи нарушали лишь плеск воды да шелест ветра. Он увидел, как в пятне света блеснула рыжая шерсть. В двадцати футах от него со скалы спрыгнула пума и побежала к лесу. Коул заметил, как среди деревьев мелькнула самка оленя. Лошади испуганно заржали. Коул облегченно вздохнул. Это не апачи, а всего лишь пума, охотящаяся за своей жертвой. Однако он еще некоторое время вслушивался в ночную тишину, прежде чем вернулся к лагерю.

Его пленница лежала на траве рядом с костром. В первую секунду Коул решил, что она мертва, что, пока он следил за пумой, ее убили апачи. Встревоженный, он подбежал к ней и обнаружил, что она спит, уютно устроившись на траве и положив голову на руку. Ее разметавшиеся по земле волосы напоминали расплавленное золото. Он долго разглядывал ее, тяжело дыша.

Черт, спящая она выглядит такой невинной! И еще безумно уставшей. Коул опустился на колено и принялся внимательно изучать тонкие черты ее лица. В груди у него появилось тянущее ощущение. Вдруг он вспомнил, как она сидела на дереве, прямо над ревущим медведем. И улыбнулся. Затем поднял ее на руки и понес к приготовленным постелям. Поддавшись порыву, он положил ее на свой матрац, который был мягче плаща, и укрыл одеялом. Она что-то пробормотала во сне и заворочалась, устраиваясь поудобнее. Коул несколько мгновений смотрел на нее, прежде чем лег на плащ и накрыл лицо шляпой. Только на эту ночь, сказал он себе. Завтрашнюю она проведет в тюрьме Платтсвилла. А после… ну, дальнейшая ее судьба его уже не касается.

Возможно, стоит задать Хэнку Риверсу пару вопросов об этом деле. И не потому, что он поверил в ее невиновность, но… неплохо бы иметь побольше информации. Тогда он с чистой совестью сдаст ее на руки шерифу и воспользуется представившейся возможностью выкупить «Огненную гору».

«Завтра в Платтсвилле я сниму номер в гостинице и приглашу девчонку. Темноволосую, с голубыми глазами, – решил Коул. – Или рыжеволосую, с пышной грудью. Какую угодно, только не блондинку».

Вот так-то, подумал он.

«С завтрашнего дня о ней будет болеть голова у Хэнка Риверса, а не у меня».

Коул услышал рядом с собой тихое дыхание Джулианы и, не удержавшись, взглянул на нее еще раз. Проклятие, да она похожа на ангела, спустившегося с небес!

На самом же деле она отнюдь не ангел, а настоящее скопище проблем. Ах, если бы он никогда с ней не встречался! Два дня в обществе Джулианы Монтгомери – это слишком много для него.

Скоро они доберутся до Платтсвилла, и он навсегда избавится от нее. Но сначала он должен кое-что выяснить. Утром он обязательно это сделает.

Глава 12

Джулиана нежилась под одеялом из травянистого шелка, отказываясь открывать глаза. Ей было очень уютно в огромной лиловой спальне со шторами из французского шелка, персидским ковром и старинным зеркалом над туалетным столиком. Голова удобно лежала на мягкой подушке, нежный шелк ласкал тело. Она повернулась на бок и подложила руку под щеку. С минуты на минуту войдет Мора. Она принесет шоколад и раздвинет шторы, чтобы впустить в комнату солнечный свет. А пока Джулиана оттягивала момент полного пробуждения, мирно плавая между сном и явью. Она чувствовала, что рядом с ней кто-то есть, и решила, что взяла к себе в постель Карлотту.

Карлотту, красивую фарфоровую куклу с голубыми глазами, белоснежным личиком и черными шелковыми волосами, мама подарила ей на шестой день рождения. В платье из дорогого синего атласа с крохотными жемчужными пуговицами на спине, Карлотта всегда выглядела изумительно. Когда Джулиана переехала из Индепенденса к тете Катарине и дяде Эдварду, она взяла с собой Карлотту и каждую ночь клала ее в свою постель. С куклой, такой родной, пробуждавшей приятные воспоминания, ей было уютнее.

Джулиане было двенадцать лет, когда тетя Катарина решила, что она уже большая и ей не пристало спать с куклой, и настояла, чтобы Карлотту поставили в книжный шкаф. Временами, когда одиночество становилось невыносимым, Джулиана потихоньку брала куклу и укладывала на свою подушку.

Наверное, то же самое она сделала и вчера вечером. Но почему вдруг она почувствовала себя одинокой? Должна же быть какая-то причина… Надо бы вернуть Карлотту на место прежде, чем тетя Катарина заметит ее исчезновение с книжной полки…