Операция продолжается - Владимир Волосков

— Не нашумит он там? — беспокойно спросил Клюев.

— Все будет в порядке. Старый вояка. Еще нас кое-чему научит.

Тихон Пантелеевич выскользнул из калитки по-кошачьи бесшумно.

— Чего тебе? — приглушенно спросил он, ничуть не удивляясь присутствию постороннего человека.

— Ефросинья Козырева до скольких работает? — без всяких объяснений спросил Володя.

— Когда как. Раньше семи вечера они на ферме не управляются.

— Значит, ее еще нет?

— Не должно быть.

— Хорошо. — Володя вытащил из кармана браунинг и сунул отцу в руку. — Держи. С квартиранта глаз не спускай. Враг. Не ложись спать, пока я не вернусь. Будь начеку.

Тихон Пантелеевич только крякнул от изумления, но ничего спрашивать не стал, быстро упрятал оружие.

— Глаз с него не спускай. Головой отвечаешь. Куда пойдет — следи, — повторил Володя.

— Ладно. — Тихон Пантелеевич передвинул шапку на голове. — Ты вот что... Пришли-ка ко мне Назарку Осинцева. Давно просит валенки подшить. Пусть несет.

— Осинцева? Осинцева нельзя! — категорически отрубил Володя.

— Почему? — удивился старик.

— Нельзя!

— А! — Тихон Пантелеевич все понял. — Ежели из-за той ночи, то напрасно. У Комарова он был. На крестинах. Это точно.

— У какого Комарова?

— Да у Федора. Сменным мастером у Назарки в бригаде работает. Конопатый, здоровенный такой. Пацан родился. Крестины второго числа справляли. В соседней деревне Федор-то живет...

— Чего ж ты до сих пор молчал? — рассердился Володя.

— А я откудова знал... Сегодня с Федором разговорились — так он все и высказал.

— Тьфу, черт!

Клюев прыснул в рукав тулупа.

— Ругался Федор-то на попа, — продолжал шептать Тихон Пантелеевич. — Жаден оказался. Двух кур за крещение содрал...

— Какой поп?

— Да из Порошино привозили. Пацана, значит, крестить... Теща Федорова тайком пригласила.

Клюев, не в силах сдерживаться, продолжал тихонько хохотать, корчась в просторном тулупе.

— Черт знает что... — расстроенно пробормотал Володя, представив, как отругает его Новгородский за непроверенное сообщение об Осинцеве.

— Так позови Назарку-то, — сказал Тихон Пантелеевич. — Мне удобнее будет вечер коротать.

— Ладно, позовем, — вмешался Клюев.

Пароконная милицейская подвода, на которой приехал Клюев, стояла за огородами. Володя завалился в набитые сеном розвальни и взял вожжи.

— К Осинцеву?

— Давай. Теперь бояться нечего. Возьми! — Клюев сунул ему в карман тяжелый ТТ.

Не выезжая на главную улицу села, они окраинами добрались до дома, где квартировал Назар Осинцев. Старший мастер ничуть не удивился приглашению Тихона Пантелеевича. Даже обрадовался.

— Подошьет? Молодец старикан. Я его давно прошу. Как раз кстати. Завтра на вышку жить перебираться, а валенок прохудился, и подшить нечем. Кто знает, сколько суток там просидишь. Всяко бывает...

— Давай шпарь. Подошьет как надо.

— А ты куда собрался?

— В Медведёвку.

— Ого! Ты смотри у меня! — всполошился Назар. — С завтрашнего утра быть на вышке. Боксит ждем. Ребята жмут изо всей мочи.

— Возняков говорил.

— То-то! Опоздаешь — рыло намылю! — Назар подставил к Володиному носу пухлый кулачишко. — Дело не шуточное. Понял?

— Понял, — улыбнулся Володя и решил все же проверить рассказ отца. — К утру буду. Как штык. Не ты, не на крестины еду...

— А ты откуда про них знаешь? — опешил Назар.

— Земля слухом полнится...

— Ерундистика получается... — Назар озадаченно запустил пятерню в встрепанный чуб. — Уже сплетни пошли!

— Вроде этого...

— Хм... Вот старая ведьма! Подстроила нам штуку!..

— Какая ведьма?

— Да Федорова теща. Я к ним, как к путным, на крестины, а они — на тебе! — попа приволокли... Радуйся, крестный!

— Что, и в самом деле крестным был? — Володя рассмеялся.

— Еще чего! Я думал по-новому отпразднуем, по-современному, а тут... Удрали мы с Федором на кухню, пока там вся эта хирургия происходила. Вот ведь чертова баба, что придумала!

— Взяли бы да выгнали попа.

— Неудобно как-то. Я гость, да и хозяйки ко мне со всем уважением... Моим именем парнишку назвать надумали. А Федора жена упросила. Заревела. Не стали скандал подымать. Плюнули...

— Выходит, ты теперь по всем правилам крестный! — хмыкнул Володя.

— Ну да! Скажешь... — Назар сконфузился. — Ты уж того, Володька... Не болтай в конторе. Хоть и не было ничего, но все равно... Комсомолец все же....

— Ладно, — великодушно пообещал Володя. Убедившись в непричастности приятеля к трагическим событиям, он был готов расцеловать его.

Изба Ефросиньи Козыревой стояла на выезде, у самой дороги, идущей от села к станции. Сразу за огородами начинался пологий спуск к Студянке.

Володя с Клюевым подъехали к усадьбе Ефросиньи со стороны реки. Привязали лошадей к пряслу огорода, огляделись. Света в окнах не было. Прошли на улицу, подошли к воротам. В передних комнатах тоже темно. Только в кухонном окне, выходящем во двор, тускло светилась керосиновая лампа.

— Давай! — тихо скомандовал Клюев.

Володя напрягся. Сунул руку в карман, сдвинул предохранитель пистолета. Взялся за кольцо калитки: она подалась. Открыл, заглянул во двор. Темно, пусто. В красноватом квадрате окна ни одной тени. Володя оглянулся на Клюева.

— Давай, — нетерпеливо прошептал лейтенант, — как говорили...

Володя громко хлопнул калиткой, прошел к крыльцу. Поднялся. Гулко постучал. Стал напряженно ждать. В доме ни звука. Попробовал коленом входную дверь. Не подалась. Опять постучал. Нетерпеливо, требовательно. Где-то в глубине дома послышалось движение. Володя заглянул в окно. С крыльца кухня просматривалась хорошо. На столе керосиновая лампа — семилинейка с подвернутым фитилем. В ее тусклом свете видны ведра, большая русская печь, чугунки и кринки на шестке. На кухню кто-то зашел. Большой, взлохмаченный. Длинная костлявая рука потянулась к лампе, подкрутила фитиль. Окно сразу засветилось желтым ярким светом. Володя невольно качнулся к перильцам крыльца.

Среди кухни стояла Булгаков. Босой, встрепанный, в выпущенной поверх шаровар гимнастерке. Он, видимо, только что слез с печки. Володя постучал еще раз. Булгаков лениво почесался своей клешней и пошел с кухни.

— Кто? — сонно спросил Булгаков, выходя в сени.

— Ефросинья дома?

— Откудова... Не пришедши она еще. — Булгаков безбоязненно открыл дверь и заспешил в избу.

Володя зашел вслед за ним. Клюев остался в сенях.

— Рано. Не пришедши она еще, — зевая, повторил Булгаков. — Ждать будешь или как?

— Подожду,