Сквозь Пекло - Елена Асеева

Воислав недоуменно посмотрел на наследника и спросил:

— Как это лечить?

— Как, как, — ответил за Святозара Стоян, также во время сказа переставший есть и напряженно слушающий большака. — Наш наследник великий ведун и ему доступна светлая, чистая магия добра. Та, магия, которая идет с нашими Богами. Чего, ты, Воислав, сидишь, вставай, веди нашего наследника к своей дочери и славь ДажьБога, что он нагнал на твою деревню метель, и Святозар по настоянию Храбра согласился сюда заехать.

Воислав тут же вскочил с лавки, и, указуя рукой, повел наследника за собой в покои к дочери. Они прошли через комнату, где раздевались, и в которой теперь на лавке сидел сын Воислава, что — то мастеривший из брусочков, да повернув направо, вошли в кухню. В кухне широкой, но не длинной комнате уместилась, не только печь, но и стол, пара сидений, а также придвинутое к стене широкое ложе. Воислав кивнул на ложе и пояснил:

— Мы пока с женой сюда перебрались, чтобы Благославушке попросторней было.

Вход в покои Благославы закрывал длинный, плотный полог, отодвинув оный вступили вовнутрь комнаты. Святозар вошел первым, следом за ним большак. В покоях освещенных двумя небольшими окнами было дюже светло, а все потому что занавески на окошках были отодвинуты. Около левой стены впритык к печке было поставлено ложе, и на нем лежала девочка — отрок, лет тринадцати, с пшеничными волосами, бледным, почти белым личиком и крупными, голубыми глазами. Девочка прикрывала рот маленьким утирником и негромко кашляла. Рядом с Благославой на табурете сидела мать, и влажным утиральником обтирала лицо дочери. Лишь только в комнату вошел Святозар, мать и дочь удивленно посмотрели на него.

— Здравствуй, Благослава, — обратился к девочке Святозар. — Я, гляжу, ты болеешь?

— Да, — тихо ответила девочка и надрывно закашляла.

— Воислав, подите с женой из комнаты, — оглядываясь на большака, повелел Святозар. — Я с Благославой по беседую.

— Пойдем, Милава, — кивнув, торопливо молвил большак и взял под руку жену.

— Куда, Воислав? — беспокойно спросила Милава, и, всхлипнув, утерла влажным утиральником глаза. — Благушка, вся горит, куда я пойду?

— Знаешь, Милава, надо тебе еще молока гостям нагреть, — ровным голосом ответил за Воислава Святозар.

Милава тревожно зыркнула на мужа, посем перевела взгляд на дочь, наклонилась, нежно поцеловав ее в щеку, и поднявшись, вышла следом за Воиславом из комнаты. Святозар сел на освободившийся табурет, протянул руку и потрогал лоб девочки. Благослава была очень горячей и тяжело вздрагивала всем телом, ласково ей улыбнувшись, наследник посмотрел прямо в ее голубые, ясные, чистые глаза и вопросил:

— Благослава, ты, знаешь, зачем я пришел?

— Вылечить меня, ваша милость, — просияв в ответ, произнесла девочка. — Вы же ведун.

— Да, я пришел, тебя вылечить, — с теплотой в голосе проронил Святозар. — А, знаешь, кто меня прислал?

— Я знаю, ваша милость это наши Боги. Это наш прародитель ДажьБог, прислал вас. Боги истинно живые и сущие, — шепнула девочка, и, закрыв ротик утирником, сызнова натужно закашляла так, что судорожно сотряслось ее маленькое, исхудавшее тельце.

Святозар немного помолчал, разглядывая красивое лицо девочки, вытянувшееся от болезни, темные круги под глазами, и выступающий от жара пот на лбу и тихим голосом, поспрашал:

— Все эти дни ты так тяжело болела, и наверно, просила их о помощи, а они не откликались, о чем ты тогда, думала?

— Нет, ваша милость, я не просила их о помощи, — отрицательно помотав головой, ответила Благослава. — Зачем я буду просить их? Я всегда славила их имена, благодарила, а просить?.. Нет, никогда ничего не просила у них…

— Но Боги видели твою гордую душу, — повысив голос, молвил Святозар. — Видели твой гордый нрав, они слышали твои благословления и поэтому наш прародитель ДажьБог прислал меня к тебе. Будь, Благослава, всегда гордой и светлой девочкой, никогда не забывай своих Богов, и ни кому, ни позволяй шептать тебе в уши! И тогда Боги не отвернуться от тебя! — Наследник на миг стих, и, положив руку на лоб девочке, добавил, — а теперь закрой глаза, Благослава, и я буду тебя лечить.

Девочка еще раз кашлянула, и, убрав руку с утирником от сомкнутых губ, послушно закрыла глаза. Святозар лишь миг медлил неотступно вглядываясь в бледное лицо девочки, на ее сомкнутые едва вздрагивающие веки и губы, а засим глубоко вздохнув, тихо зашептал заговор: «О, Алатырь — камень, ты, отец всех камней! О, Мать-Сыра-Земля, ты, мать всего живого! О, ДажьБог, ты прародитель, всех восуров! Твоим светлым и чистым именем, ДажьБог, живыми водами, что бегут из-под Алатырь-камня, сырой землей покрывающей нашу Землю, снимаю всю хворь, боль, зло с отрока Благославы! И слово мое, да будет, как не сгибаемая мощь великого витязя ДажьБога!» Святозар дошептал заговор до конца и внезапно на него и девочку, откуда-то сверху упал густой золотисто-белый туман, липкие испарения окутали тело наследника, проникли вовнутрь его души. Слабо дунул на то плотное марево Святозар, и оно какой-то морг недвижно поколыхав своими тугими парами, вмале рассеялось и внезапно показался зеленый хвойный лес, наполненный трелью птиц, ярким солнечным светом. А в том лесу на покатой полянке поросшей зарослями малины стояла повзрослевшая Благослава и держала на руках младенца, подле нее, нежно приобняв ее за стан, находился улыбчивый, высокий, крепкий юноша. И опять перед очами покачивая золотисто-белыми парами проплыл справа налево густой дым, и точно принес на своих зубчатых края новую картинку. И Святозар узрел большую комнату избы, широкий, прямоугольный стол посередь нее, а за ним взрослую женщину Благославу, и уже не юношу, а взрослого мужчину — мужа, да с десяток крепких и рослых, как отец мальчиков разного возраста. Все они сидели за накрытым столом полным мяса, выпечки и солений. И снова плавно пронесся золотисто-белый дым и мелькнуло изображение, а на нем уже седая, старая Благослава, сидит на лавочке возле высокой избы и наблюдает, как молодая красивая дева держит младенца под ручки, помогая делать первые шаги ее праправнуку. И наново пред глазами наследника уже стоит тугой, покачивающийся золотисто-белый туман, теперь он не плывет, а едва колеблется и медленно начинает опускаться вниз на ложе девочки, на саму Благославу, на пол и исчезать, словно впитываться в них.

Святозар посмотрел на девочку, и убрал руку с ее лобика. На щечках Благославы проступил яркий румянец, жар спал и даже цвет лица стал живым и здоровым, девочка крепко спала и во сне чему-то улыбалась. Наследник улыбнулся ей в ответ, и, поднявшись, бесшумно вышел из комнаты.