Спин - Роберт Уилсон

Джейс сразу опустился на диван. Он выглядел эскизом-парадоксом художника-экспериментатора. Неестественный излом ищущего покоя тела и глаза, возбужденно горящие под действием введенной в организм фармакопеи. Я вышел в миниатюрную кухню и поджарил яичницу — у обоих с завтрака крошки во рту не было. Джейсон все время говорил, говорил, говорил не переставая.

– Понимаю, что болтлив, — заметил он среди прочего. — Но ничего не могу поделать. Сна ни в одном глазу. Меня, должно быть, ненадолго хватит?

– Если принимать весь букет средств, то эффект стимулятора смажется, не будет такого возбуждения,— сказал я ему, поднося тарелку к дивану.

– Быстро пропяло. Должно быть, вроде допинга, которым спортсмены балуются. Но ощущение такое, как будто успокаивает. Я чувствую себя как неоновая реклама на пустом здании. Снаружи сияет, а внутри ничего. О, яйца, яйца! Отличная яичница, спасибо! — Съел он, однако, не более ложки и отодвинул тарелку.

Я сел за его стол, воззрился на график «Спина», представляя себе, каково жить рядом с таким выпяченным отображением истоков и судьбы человечества перед глазами, с родом человеческим в качестве определяющего явления в жизни заурядной звезды. Джейс изобразил все без особого тщания, жирным маркером на здоровенном листе темной оберточной бумаги.

Джейсон проследил за моим взглядом:

– Очевидно, они ожидают от пас какого-то действия.

– Кто?

– Гипотетики, раз уж мы их так определили. И, полагаю, мы должны что-то сделать. Все и каждый. Они ожидают от нас этого. Не знаю, чего. Подарка, сигнала, приемлемой жертвы.

– Почем тебе знать?

– Не могу сказать, что это личное наблюдение. Но почему Барьер могут преодолеть человеческие артефакты, такие как спутники и ракеты, но не могут метеоры и далее частицы? Очевидно, это не барьер. Неверный мы выбрали термин. — Под влиянием стимулятора Джейсон напирал на слово «очевидно». — Очевидно, это селективно действующий фильтр. Мы знаем, что он регулирует энергию, достигающую поверхности Земли. Значит, гипотетики хотят сохранить нас или, по крайней мере, экологию планеты, не дать ей погибнуть. Но почему они не закрыли нам выход в космос? Даже после того, как мы оскорбили действием два их объекта? Чего они ждут от нас, Тай? Какого подарка?

– Может быть, не подарка. Может быть, выкупа. Заплати — и мы оставим тебя в покое.

Он покачал головой:

– Слишком поздно оставлять нас в покое. Они нам теперь необходимы. И мы никак не можем отвергнуть возможность того, что они к нам благосклонны. Или хотя бы терпимы. Предположим, они не вмешались бы, что тогда? К чему мы шли? Многие полагают, что мы семимильными шагами спешили к концу цивилизации, к концу рода человеческого. Глобальное потепление, перенаселенность, умирание морей, потеря посевных площадей, рост заболеваемости, угроза ядерного и биологического оружия...

– Мы могли бы самоуничтожиться, но в этом никого нельзя было бы винить, кроме нас самих.

– Нас самих? Кого конкретно? Тебя, меня? Нет, это было бы результатом взаимодействия нескольких миллиардов человеческих существ, принимающих личные решения: рожать или не рожать детей, ехать ли в контору в машине, держаться ли за свою работу, решать ли в первую очередь очевидные, обеспечивающие личный комфорт задачи. Когда достигаешь точки, в которой самые банальные действия влекут за собой гибель вида, очевидно, достигнута критическая точка, переломный момент, после которого путь назад отрезан.

– Лучше пусть нас сожрет Солнце?

– Этого пока что не произошло. И мы не первая выгорающая звезда. Наша галактика полна белыми карликами, вокруг которых, возможно, крутились обитаемые планеты. Ты когда-нибудь задумывался о них?

– Нечасто.

По голому паркетному полу я подошел к полке с семейными снимками. Вот И-Ди показушно улыбается в объектив. Его улыбка никогда не казалась вполне убедительной. Заметно сходство с Джейсоном. Было заметно — так бы выразился сам Джейсон. Схожая оболочка, разный дух.

– Как жизни не погибнуть в звездной катастрофе? Как ей выжить? Очевидно, это зависит от того, что понимать под термином «жизнь». Сводим ли мы ее к органическим образованиям или восходим к генерализованным автокаталитическим контурам с обратной связью? Неужто гипотетики непременно органики? Темпа водица во облацех, но интересная тематика, интересная...

– Слушай, Джейсон, тебе бы надо попытаться заснуть.

Уже миновала полночь. Он скатился в непонятную мне терминологию. Я снял с полки фото Кэрол. Здесь сходство более тонкое, субтильное. Фотограф запечатлел Кэрол удачно, а главное — в удачный день. Глаза открыты, не припечатаны постоянной полудремой, как обычно. Улыбка хотя и еле приметна, едва уголки губ приподняты, но очевидна, за кислую гримасу не примешь.

– Может, они Солнце копают, — продолжал Джейсон развивать свои гипотезы о гипотетиках.— У нас не исключающие этого данные о солнечной активности. Очевидно, что все их операции вокруг Земли потребовали колоссального количества энергии. Можно сравнить энергопотребление с потребным для охлаждения массы Земли до почти абсолютного нуля. Откуда энергия? Из Солнца, вестимо. Ну, скорее всего. А мы зарегистрировали резкое сокращение всплесков на солнечной поверхности с момента наведения Барьера. Значит, кто-то там, в Солнце, развлекается. Можешь себе представить, а? Ребята запросто таскают ведрами энергию прямо из недр звезды! Нам бы так. Это почти столь же удивительно, как и сам «Спин».

Я поставил Кэрол на полку, перешел к Диане. Сфотографировали ее еще до замужества. Чувствуется в лице определенное беспокойство, какая-то мысль о нерешенной проблеме сузила ей глаза. Красивая без вычур, но неспокойная, грациозная, но несколько выбита из колеи.

Многое о ней хранила моя память. Но все эти воспоминания задвинуты в прошлое, не нужны, устарели чуть ли не со скоростью «Спина». Джейсон увидел, что я схватился за фото его сестры, и на несколько благословенных мгновений смолк. Потом он сказал:

– Слушай, Тай, такая зацикленность тебя недостойна.

– Да почему зацикленность, Джейс?

– Почему? Потому что ты не то приклеен к пей, не то боишься ее. Я бы ей то же самое сказал, если бы она позвонила. Саймон держит ее, сучку, на коротком поводке. Сильно подозреваю, что ей добрые старые новоцарские времена ой как вспоминаются. Голожопые унитарии да евангелисты. Теперь набожность в большей цене. — Он хмыкнул. — Она время от времени Кэрол звонит. Плачется, что ли...

– Что, она несчастна?

– Ха! Она среди фанатиков. И из себя фанатичку строит. Счастье побоку.

– Может, она в опасности?