Жрица голубого огня - Кирилл Кащеев

У Аякчан даже ладони вспотели. «Не пропустит!» – со всей отчетливостью поняла она. Найдет к чему придраться! Просто чтоб доказать младшему, но более сильному, кто здесь на самом деле главный! Конечно, она может сорвать платок, показать свои голубые волосы – на руках в ворота внесут, будут вперед забегать и мелко кланяться. Но все ее планы полетят в Нижний мир! Не пройдет и пары мгновений, как она окажется в Храме – и тогда ей уже не удастся использовать Черных самой! Самое большее, что ей светит, – благодарность от настоятельницы местного Храма, которая уже от своего имени преподнесет бесценный подарок верховным жрицам! А потом от нее же – Огненный шар в живот где-нибудь в темном уголке, чтобы избавиться от слишком много знающей девчонки!

– Так можно их пропускать? – клюнутым петушком подпрыгивая от нетерпения, требовательно вопросил старший стражник.

Похожий на медведя мальчишка лениво взглянул на их троицу из-под полуопущенных век и хрипловатым голосом сказал:

– Никак нельзя.

– Ч-чего? – явно ожидавший услышать совсем другой ответ, поперхнулся старший.

– Беспокойства от них будет много, – обстоятельно, но немногословно пояснил здоровяк.

Мнение мелкого стражника о юных приезжих моментально переменилось:

– Вот и видно, что ты ничего не понимаешь! Не видишь разве – олени у молодого господина добрые, поклажа во вьюках… – кивая на Хакмара, затараторил он. – Парень с ним – проводник, не иначе, – бесцеремонно тыча пальцем в Донгара, сообщил он. – Да девка-прислужница! – И палец уперся прямо в Аякчан.

Что-о? Прислужница? Она – прислужница? Аякчан почувствовала, как от бешенства аж взмывает над седлом оленя. Будь в ней хоть капля Огня – она б уже вся искрилась!

– Какое от них беспокойство, а? Вот и выходит – тупой ты, как есть глупый! – с торжеством закончил старший стражник и благосклонно кивнул Хакмару: – Проезжайте, молодой господин, поклажи у вас немного, чего в очереди-то томиться? – И, смочив кисточку в стоящем у ворот ведерке, мазнул краской под хвостами их оленей. Пометил.

– Благодарю вас, славный воин, – любезно, но явно несколько свысока, как и положено молодому господину в разговоре с каким-то стражником, кивнул Хакмар.

Аякчан моментально преисполнилась черной, чернее, чем кузнец с шаманом, завистью. Правду об этих южанах рассказывают – вот что значит древняя кровь! А их в школе манерам учат-учат, а все равно, вот так, одним наклоном головы дать понять, кто есть кто – нет, такому не научишься!

– Примите за труд. – И из пальцев Хакмара небрежно вылетела мелкая серебряная монетка.

– Так это ж наша послед… – не выдержав, начал Донгар. – Ой! Понял-понял, молчу – судороги.

– Они самые, – процедил Хакмар, направляя своего оленя в ворота.

«Славный воин», и без того ставший от Хакмаровых слов аж выше ростом, при виде серебрушки окончательно уверился, что перед ним настоящий благородный господин.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, – забормотал он, переламываясь в поясе, как деревянная кукла. – Заезжайте к нам в город, располагайтесь… – Судя по всему, располагаться Хакмару предлагалось прямо за городской стеной. Стражник поглядел на зажатый в кулаке маленький серебряный кругляш и, видно, решив отплатить щедрому мальчишке добром, громко крикнул Хакмару вслед: – За девкой вашей приглядывайте, молодой господин! Как бы не сперла чего! По лицу видать – та еще пройда!

– Вы удивительно наблюдательны, славный воин! – не оглядываясь, громко сказал Хакмар.

Так, ну все! Аякчан схватилась за повод. Сейчас она вернется и даже без всякого Огня просто оторвет этому перегревшемуся под луной стражнику голову! А потом догонит второго перегретого…

– Может, мне палку с гвоздем завести? – как всегда, в пространство вопросил Хакмар. – А то нога устала. От судорог.

Аякчан шумно выдохнула. Как ни противно это признавать, а чванливый южный гордец прав – сейчас не время и не место. Она оглянулась через плечо – внимательно разглядывая мелкого наглеца, суетящегося под боком у похожего на медведя парнишки. Кивнула сама себе – вспомнит при случае – и, толкнув пятками оленя, догнала мальчишек.

– Палкой с гвоздем – это уже будут колики, – смущенно пробормотала она. И довольно засмеялась, поймав на губах Хакмара быструю улыбку. Он, правда, моментально снова нахмурился, но улыбка была, она сама видела!

Свиток 19

О городской жизни

– Ай-ой! Ой-ай! – Голова Донгара вертелась во все стороны, будто была приделана на веревочке. Глаза его все время щурились от переплетения лунных бликов и отблесков Голубого огня в сверкающих стенах ледяных домов. – Гляди, гляди, чего делают! – всплескивая руками, как старая бабка, охнул он – чертя отполированную гладь дороги надетыми на ноги тонкими полосками стали, мимо пронеслась стайка молодых парней и девушек.

Аякчан прерывисто вздохнула им вслед. Городские были такими нарядными, веселыми, разрумянившимися на морозе. А она… Ну почему ей приходится вырывать, выгрызать, отнимать у жизни то, что другим дается просто так, даром – и обруч с самоцветами в косы, и высокие щегольские сапожки на шнуровке вместо растоптанных торбозов, и эти полосочки стали на ноги, каждая из которых стоит не меньше пары добрых оленей!

– А парку-то ее видела? – дергая Аякчан за край намотанного на плечи одеяла, спросил Донгар.

Аякчан поглядела на мальчишку с некоторой симпатией – надо же, придурковатый, а даже он проникся! Еще бы, такая парка: приталенная, коротенькая, на горностаях! Да она бы за такую в Нижний мир сошла и обратно вернулась – с паркой наперевес!

– У нас бы за подобную тетка Секак все косы по волоску повыдергивала б! – неодобрительно глядя вслед унесшейся далеко вперед городской девчонке, буркнул Донгар. – Тьфу, срам! – И он смачно сплюнул на присыпанный толстым слоем песка, чтоб не поскользнуться, тротуар.

– Действительно, очень сильно отличается от южной моды, – так же неодобрительно кивнул Хакмар.

Аякчан злобно покосилась на них – да что б вы понимали, безмозглые!

– Ух ты, а это как? Лед выпиливают, однако? – снова вспенился от восторга Донгар при виде узоров, вьющихся по то голубоватым, то молочно-матовым стенам ледяных домов.

– Намораживают, – с видом бывалой горожанки пояснила Аякчан. – Летом, как подтаивает, специальные трубочки такие, желобки, по стенам да вокруг окон прокладывают, чтоб талая вода в них набиралась. А как подмерзать снова начинает, тут она и схватывается. Это еще что! – со снисходительным пренебрежением разглядывая ажурное переплетение линий на стенах невысоких домиков с засыпанными снегом коническими крышами, махнула рукой Аякчан. – Тут-то окраина, мастеровые живут. Вот где больших родов дома, там есть что посмотреть! Такие искусники работали – и звери по стенам бегут, и цветы ледяные на крышах, и морские чудища Седны прямо как из окон вылезают!

– Очень интересно, – уставившись на стиснутые в руках поводья, пробормотал Хакмар.

Аякчан с невольной тревогой покосилась на него – его голос звучал с мучительным безразличием, будто он враз стал и вправду равнодушен ко всем городским чудесам, а не делал вид, как обычно. А впрочем, почему она должна о нем беспокоиться! – И Аякчан отвернулась. Но на всякий случай, будто невзначай, подогнала своего оленя к Хакмару поближе. Мало ли что…

– Так пошли поглядим! – немедленно загорелся даже не думающий скрывать свое восхищение Донгар.

– Ну посмотрим, а потом что? – с явным трудом выталкивая слова, спросил Хакмар. – Что мы в этом городе вообще делать собираемся?

– Как что – черную женщину искать-ловить! – удивился Донгар.

– А как? – поинтересовался кузнец. – Будем бродить по улицам, любоваться местными достопримечательностями…

– Ай-ой! – восхищенно цокая языком, перебил его Донгар. – Их тут аж до ста!

– Кого? – обалдел Хакмар.

– Ну этих… примечательностей. До ста! – наивно глядя на него снизу вверх, пояснил Донгар.

– Иногда я думаю, что ты надо мной издеваешься, – после долгой паузы процедил Хакмар. – Ты как свою черную бабу искать собираешься, спрашиваю? От дома к дому бегать, спрашивать: «А у вас тут душу ни у кого случайно не высосали?» – проорал он так громко, что на них начали оглядываться спешащие по песчаным тротуарам деловитые прохожие.

Тяжело дышащий Хакмар повис на узде своего оленя.

– Думаешь, не найдем сразу женщину-то? – подумав, спросил Донгар и внимательно оглядел освещенную жаровнями с Огнем улицу. Будто надеялся, что нижняя албасы сейчас выскочит из какой-нибудь лавки, избавив их от необходимости ее разыскивать. – Тогда… Ну… Поспать бы надо где-то, однако… Поесть…

Живот Аякчан ответил на его слова громким, казалось, слышным на всю улицу урчанием.