Веди свой плуг по костям мертвецов - Ольга Токарчук

– Сатурн, – сказала я. – Традиционная древняя Астрология Птолемея объясняет это влиянием Сатурна. В своих негармоничных аспектах он обладает способностью порождать людей малодушных, мерзких, одиноких и плаксивых. Злобные, трусливые, бесстыдные, мрачные, они вечно плетут интриги, ругаются и не заботятся о собственном теле. Всегда хотят больше, чем имеют, и всё им не по душе. Ты таких имеешь в виду?

– Это может быть следствием ошибок в воспитании, – добавил Матоха, выговаривая каждое слово медленно и старательно, словно опасался, что язык вот-вот выкинет какой-нибудь фокус и сболтнет не то. Когда ему удалось произнести это предложение, он решился на второе: – Или классовой борьбы.

– Или ребенка поздно начали приучать к горшку, – добавил Борос, а я сказала:

– Деспотичная мать.

– Авторитарный отец.

– Сексуальное насилие в детстве.

– Искусственное вскармливание.

– Телевидение.

– Нехватка лития и магния в организме.

– Биржа, – разошедшись, воскликнул Матоха, но тут уж он, по-моему, загнул.

– Да ладно, – возразила я. – Каким образом?

Тогда он поправился:

– Посттравматический синдром.

– Психофизика.

Мы перебрасывались этими гипотезами, пока их не исчерпали, и это нас очень развеселило.

– Все-таки Сатурн, – сказала я, умирая со смеху.

Мы проводили Матоху до дому и старались вести себя очень тихо, чтобы не разбудить Писательницу. Но получалось не очень, мы то и дело прыскали от смеха.

Перед сном, осмелев от вина, мы с Боросом обнялись, благодарные друг другу за этот вечер. Потом я видела, как он глотает в кухне свои таблетки, запивая их водой из крана.

Я подумала, что он очень хороший Человек, этот Борос. И хорошо, что у него тоже есть свои Недуги. Здоровье – состояние неустойчивое и не предвещает ничего хорошего. Лучше уж спокойно болеть, тогда по крайней мере знаешь, от чего помрешь.

Он пришел ко мне Ночью и присел на корточки у постели. Я не спала.

– Спишь? – прошептал он.

– Ты верующий? – Я не могла не спросить его об этом.

– Да, – гордо сказал он. – Я атеист.

Это показалось мне занятным.

Я откинула одеяло и пригласила его к себе, но, не будучи ни Экзальтированной, ни Сентиментальной, не стану больше об этом распространяться.

* * *

На следующий день была суббота, и Дэн пришел с самого утра.

Я как раз работала в своем садике возле дома, проверяя одну Теорию. Мне кажется, я обнаруживаю доказательства того, что фенотип мы наследуем вопреки законам современной генетики. Я заметила, что некоторые приобретенные черты нерегулярно, но появляются в следующих поколениях. И три года назад решила повторить эксперимент Менделя с душистым горошком; именно этим я сейчас и занималась. Надрывала лепестки, уже в пятом поколении подряд (по два в год), и проверяла, не начали ли из семян прорастать цветы с деформированными лепестками. Следует сказать, что результаты эксперимента выглядели весьма обнадеживающе.

Тарахтелка Дэна выскочила из-за поворота так поспешно, что казалась запыхавшейся и возбужденной.

Из нее вышел не менее взволнованный Дэн.

– Нашли тело Нутряка. Он мертвый, уже давно. Много недель.

Мне стало нехорошо. Пришлось сесть. Я не была к этому готова.

– Значит, не сбежал он с любовницей, – сказал Борос, выходя из кухни с чашкой чая. Он не скрывал своего разочарования.

Дэн удивленно посмотрел на него, потом на меня и, озадаченный, умолк. Пришлось их быстренько познакомить. Мужчины обменялись рукопожатием.

– О, это было давно известно, – сказал Дэн уже менее возбужденно. – Он оставил кредитные карточки и кучу денег на счетах. Хотя ведь загранпаспорт действительно нигде не нашли.

Мы сели во дворе. Дэн рассказал, что Нутряка обнаружили типы, воровавшие древесину. Вчера после обеда они заехали на машине в лес со стороны лисьей фермы и там, почти в Сумерках, наткнулись на, как они выразились, останки. Останки лежали в яме, откуда раньше брали глину, среди зарослей папоротника. Вид у них был ужасный, тело скрючено и настолько изуродовано, что воры не сразу признали в нем Человека. Сначала они испугались и убежали, но совесть замучила. Понятно, что в Полицию они боялись идти по одной простой причине – тогда сразу выплывут их делишки. Но, в конце концов, можно же сказать, что они там просто проезжали… Поздно вечером они все-таки позвонили в Полицию, и Ночью приехала группа. По остаткам одежды удалось предварительно опознать Нутряка – он носил очень приметную кожаную куртку. Но точная информация будет в понедельник.

Сын Матохи позже назвал наше поведение «инфантильным», но мне оно показалось как нельзя более благоразумным – мы все сели в Самурая и поехали в лес, за зверофермой, туда, где нашли тело. И оказались отнюдь не единственными, кто повел себя инфантильно – собралось около двух десятков человек, мужчины и женщины из Трансильвании, и лесорубы, те, усатые, тоже были здесь. Между деревьями натянули пластиковую оранжевую ленту, и с расстояния, предусмотренного для публики, было трудно что-либо разглядеть.

Ко мне подошла женщина средних лет и сказала:

– Говорят, тело пролежало здесь не один месяц, и лисы сильно его изуродовали.

Я кивнула. Я узнала эту женщину. Мы часто сталкивались в магазине Благой Вести. Ее звали Инноцента, и это мне очень нравилось. Но вообще я ей не завидовала – у нее было несколько сыновей, бездельников, совершенно никчемных.

– Ребята говорили, что он был весь белый от плесени. Весь заплесневел.

– Неужели такое бывает? – в ужасе спросила я.

– Конечно, – уверенно ответила она. – И что на ноге у него была проволока, словно бы вросшая в мясо – так сильно затянулась.

– Силок, – догадалась я, – он наверняка попался в силок. Тут их всегда ставили.

Мы шли вдоль оранжевой ленты, пытаясь высмотреть что-нибудь интересное. Место преступления всегда вызывает ужас, поэтому зеваки почти не переговаривались или говорили тихо, как на кладбище. Инноцента шла за нами, выступая от имени всех, кто, ужаснувшись, молчал:

– Но от силков не умирают. Стоматолог упорно твердит, что это месть животных. Знаете, они ведь охотились. Нутряк с Комендантом.

– Да, знаю, – ответила я, удивленная тем, что слухи распространяются с такой скоростью. – Я тоже так считаю.

– В самом деле? Вы думаете, что это возможно, чтобы животные…

Я пожала плечами.

– Я знаю. Думаю, что они отомстили. Иногда мы чего-то не понимаем, зато хорошо чувствуем.

Она немного помолчала и, в конце концов, согласилась со мной. Мы прошлись вдоль ленты и остановились в том месте, откуда были хорошо видны полицейские машины и мужчины в резиновых перчатках – присев на корточки, они вглядывались в лесную подстилку. Видимо, Полиция хотела сразу собрать все возможные доказательства, чтобы не допустить таких ошибок, как с Комендантом. Ведь это были именно ошибки. Нам не удалось подойти ближе, поскольку двое полицейских отгоняли