Осколки тени и света - Мара Вересень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нашла. И еду, уже остывшую, и каланчу в стадии тихого бешенства. Тихонько примостившись за стол напротив рюкзака, который делил стул с «душечкой», «золотком» и т. п., вприкуску кашей насладилась окончанием разговора между сутуловатым желтоволосым управляющим и лосем. Как я поняла, некромантскую лошадь не доглядели. И чем лучезарнее становилась улыбка на лице Ине, тем бледнее делался управляющий, отползая вдоль стойки в сторону кухонной двери, откуда побрякивало таресками и расползался по обеденому залу запах свежего хлеба.
С улицы, споткнувшись о порожек, шумно и сквернословно вошли. Вчерашний Лодвейн, действительно вампир. Узнав его по голосу, я за каким-то демоном дернула на голову капюшон плаща. Вошедший потаращился на некромантский рюкзак и набросился на каланчу с претензиями.
— Тен-Морн! Ты куда? А работа?
— Я уже всю поработал, пока ты клыками подушку давил.
— Не давил, а отдыхал после ночной смены. И тебе не мешало бы.
— За меня звезда отдыхала, — выдал темный, и все трое уставились в мою сторону. Нет, четверо. Тетка со шваброй тоже, замерев в рабочей позе на верху лестницы. Я даже не подумала прекращать. Каша, хоть и остывшая, оказалась вкусной, к тому же на миске было не подписано, что она чья-то, а мне завтрак обещали.
— Эта звезда за тебя и кашу ест, — ляпнул управляющий, чем снова привлек к себе внимание, понял, что сглупил, но было поздно, Ине вновь мечтательно улыбался в его сторону.
— Взамен другая будет. Даже лучше прежней, — бил в грудь подрагивающей рукой мужик. — Эльфья! Чистокровка! Не сойти мне с этого места.
— Не сходи, — покивал темный и фигурно сцепил руки за спиной. — А я как раз пойду погляжу.
И как-то так на меня зыркнул, что я сама не сообразила как оказалась за порогом. Наверное, к лучшему, потому что вампир настойчиво пытался заглянуть под капюшон.
Некромант вышел следом, свободная рука пригребла к себе, прижала, меня обволокло лавандовым теплом, а я почувствовала, как у меня черепица ползет.
— Хорошая девочка, — шуршал на ухо Ине, увлекая меня куда-то за гостинный дом. Голос чудно гармонировал со звуком отъезжающей крышки, и я всей душой надеялась, что он каким-то удивительным образом перепутал меня с «золотком». — Прелесть. Прелесть до чего сообразительная. Вкусно было?
Нет, не перепутал. И волосы тут же полыхнули.
Хорошо, что светло. Ночью зрелище было бы инфернальное, учитывая, что капюшон все еще у меня на голове. И хорошо, что он у меня на голове, иначе между моим ухом и ртом каланчи вообще никакой преграды не было бы. Зараза… Озноб, надо полагать от бодрого утреннего ветерка, или это все сны и глупая ошибка? Где в карантине найти чудо-краску, от которой меня в Нодлуте воротило? Такая вещь, оказывается, полезная.
Кстати, о краске…
— Ненавижу, — сказала я, глядя на лошадиную морду, к которой мы пришли знакомиться.
— Вообще лошадей или имено эту? — совершенно нейтрально спросил Ине, отпустивший меня, едва мы оказались в конюшне.
— Вообще, а эту — особенно, — мрачно сообщила я.
— Почему?
— Потому что это некоторым образом моя лошадь, — еще мрачнее добавила я. В седло еще не села, а зад заныл так, словно я только что из него выбралась.
Обретающаяся в стойле Ведьма всем своим видом давала понять, что тоже не очень рада встрече. И жалела я теперь не только об отсутствии краски для волос, но еще и о той дивной мази, которую мне когда-то, кажется, очень давно, выдал Эверн.
Глава 13
Похоже, каланча самостоятельно сделал выводы о предыстории нашего с Ведьмой знакомства, потому что не задавал больше вопросов. Вместо этого он вытянул руку с лопатой в мою сторону и разжал пальцы. Осталось только подхватить бросившуюся ко мне за утешением «душечку», жалостливо звякнувшую кромкой лезвия о мощеный тесаным камнем пол. В противном случае мне перепало бы краем черенка по зубам, но! Вот так променять боевую подругу на какую-то приблудную белобрысую кокетку с линялыми боками? Мужчины…
Я заключила «золотко» в объятия, прижимая к плечу. Так и тянуло погладить черенок. Удержалась. Во-первых, Ине не смотрел, во-вторых, было в этом что-то слишком личное. Не настолько мы с «деткой» близки для подобных нежностей. А вот каланча решил ни в чем себе не отказывать. Распахнул низкую дверцу стойла и вперся в девичье обиталище.
— Халтурщики, — возмутился темный, окинув лошадь взглядом, поплевал на палец и принялся почесывать ее за ухом, как кошку. Опешившая от напора и сомнительной ласки Ведьма, хоть и косилась опасливо на нахального гостя, но голову пригнула пониже и чуть на бок повернула, чтоб некромантским пальцам было удобнее чесать.
Счастье оказалось недолгим.
— Ну кто так лошадей красит, — скривился Ине, разглядывая оставшиеся на пальцах следы. — Наверняка не додержали или воды долили в готовую смесь. А потом будут свистеть, что краска дрянь.
Затем некромант попытался заглянуть дареной кобыле в зубы, Ведьма дернула головой и наступила каланче на ногу. Темный упорствовал во знакомстве, обошел лошадь с тыла и тут же огреб по уху хвостом. Из-под серебристой гривы в мою сторону скосился черный блестящий глаз. Я мгновенно прониклась к кобыле приязнью. Так, слегка. Потому что на этом Ведьма посчитала свой долг выполненным и покорно отдалась в руки нового владельца. Предательница, а столько вместе пережили.
Я все еще была под впечатлением от участия некроманта в противозаконной деятельности сбыта эльфийских лошадей, а деятельный некромант уже добыл откуда-то седло и потник, ловко нахлобучил все это на Ведьму и принялся сноровисто затягивать подпругу, фамильярно поглаживая кобылу по гладким, странного цвета бокам.
В конюшню, снова споткнувшись на пороге (проклял его кто, что ли?), явился Лодвейн.
— Тен-Морн, ты зачем управляющего к стойке приклеил?
— Не врал бы про лошадь, не приклеился бы. Порода — как и говорил, а характерец, — на меня с намеком из-за плеча глянул темный глаз.
Мы с «душечкой» сделали вид, что ни при чем. В основном я, конечно. И капюшон пониже натянула. А вампир пошел на сближение, почти как Ине к Ведьме: взгляд с поволокой, клыками сияет, грудь колесом. Харизмой обдал, поверх моих рук на черенке своею — мац, и в глаза норовит заглянуть поглубже! Принюхивается еще. На мне чего только нет: лавандовое мыло, некромантская старая рубашка и плащ, штаны новые, знаки кровью, поводок… Кашу вот ела. Интересно, этот вампир может знаки и поводок увидеть?
