Ошейник для невесты - Наталья Александрова

— Откуда известны такие удивительные подробности? — поинтересовался Маркиз.

— Федор Хомутов оставил чрезвычайно интересные записки, — ответил Иван Францевич и продолжил:

— За; участие в подавлении пугачевского бунта императрица щедро наградила полковника Хомутова. Он получил от нее обширные имения в замиренной Оренбургской губернии с большим числом крепостных, женился на девушке из старинного рода Фуниковых и положил начало большому и разветвленному дворянскому роду.

Знаменитые индийские алмазы Федор Иванович оставил старшей своей дочери Авдотье. Перед свадьбой Авдотьи Хомутовой алмазы были отданы в работу знаменитому тогда французскому ювелиру Леклерку, который огранил их, оправил и создал чудо, которое и называется с тех пор «хомутовским гарнитуром».

Гарнитур передавался в семье от матери к дочери, и на протяжение почти полутора веков его местонахождение отчетливо прослеживается.

К семнадцатому году двадцатого века знаменитые Хомутовские бриллианты принадлежали семье известного мецената и собирателя редкостей графа Олсуфьева. Тут, как вы понимаете, в стране начались большие неприятности. Уехать вовремя патриотически настроенный граф не пожелал, а потом это стало крайне затруднительно. Он жил в своей петербургской квартире, пока что не реквизированной, топил печь мебелью красного дерева и с ужасом прислушивался к шагам на лестнице — по городу шли повальные обыски и замаскированные под обыски грабежи…

Долго ждать меценату не пришлось. К нему в квартиру посреди ночи вломились солдаты, показали какую-то мятую бумагу, по причине неграмотности перевернув ее вверх ногами, и начали обыск.

Ночные гости вспарывали штыками шелковую обивку кресел, взламывали узорный паркет, выдирали из рам картины старых мастеров. Все это их мало интересовало — они искали золото и драгоценности.

И они их, конечно, нашли. Графа, как ни странно, оставили в живых, только предупредили перед уходом, чтобы он не вздумал никому рассказывать про ночной обыск.

Олсуфьев был расстрелян через несколько месяцев по подозрению в принадлежности к контрреволюционному подполью, а след Хомутовского гарнитура затерялся на восемьдесят лет.

И уже совсем недавно знаменитые Хомутовские бриллианты снова появились на свет.

В девяносто восьмом году их приобрел у милой старушки, дочери ветерана войск НКВД, активно шедший в гору финансист и промышленник Валентин Крылов…

Услышав эту фамилию, Маркиз присвистнул.

— Не свистите в доме, молодой человек, денег не будет!

— У вас-то? — Леня усмехнулся. — Так вот кто этот таинственный владелец коллекции! Валентин Крылов, владелец нескольких банков и химических комбинатов, некоронованный король нефтехимии…

— И очень крупный коллекционер, как я вам уже говорил. Старая живопись, камеи, античные монеты и драгоценности. Как ни странно, он во всем этом достаточно хорошо разбирается, что удивительно для человека его возраста и его занятий.

— Значит, Валентин Крылов… — задумчиво проговорил Леня. — Придется с ним познакомиться… То есть я, конечно, совершенно к этому не стремился, но вот втянули без всякого моего на то желания…

— Это будет непросто, — предупредил его ювелир, — и я ничем не могу вам помочь, больше того — прошу на меня не ссылаться. Вы сказали, что в этом деле замешаны криминальные структуры, а я хочу прожить остаток своей жизни спокойно…

— Разрешите задать вам еще один вопрос, — нарушил Леня наступившую в кабинете тишину, — на этот раз последний.

Ювелир кивнул, внимательно глядя на своего молодого собеседника.

— Если действительно «хомуговский гарнитур» попал в чужие руки, должна существовать его копия.

Достаточно хорошая копия, чтобы обмануть знатоков.., или хотя бы на какое-то время ввести их в заблуждение, чтобы эту копию отправили в Лондон.

— Вы правы, — ювелир на какое-то время задумался, — это очень большая и сложная работа.., я, конечно, мог бы справиться с ней за месяц, но для этого мне нужно было бы получить доступ к оригиналу. Найдется еще пять-шесть мастеров, которые могут сделать такую копию за несколько месяцев. Но остается прежний вопрос: как они получили оригинал?

— Значит, нужно искать среди этих мастеров того, кто достаточно близок к Валентину Крылову, — проговорил Леня.

— Этот вопрос — не ко мне! — отрезал Иван Францевич.

— Я понимаю, — Леня выглядел смущенно, — но может быть, вы сможете перечислить тех мастеров, о которых говорили? Тех, кто в состоянии сделать копию гарнитура?

Старый ювелир задумался. Наконец он взял листок бумаги, «паркеровскую» ручку и написал в столбик две фамилии.

Передавая список Лене, он пояснил:

— Остальные мастера высшего класса или тяжело больны, или долгое время живут за границей.

Маркиз подошел к двери своей квартиры и приступил к внимательному осмотру. Первым делом он осмотрел дверной косяк и убедился, что волосок, который он прилепил перед уходом, остался на месте. Затем он достал из кармана пинцет и осторожно вытащил крошечную полоску папиросной бумаги, которую уходя засунул в замочную скважину. Полоска была не смята. Следовательно, в Ленино отсутствие в квартиру никто не наведывался.

На такие маленькие хитрости Леня полагался больше, чем на самые современные охранные системы: специалистов по электоронике сейчас развелось, как собак нерезаных, и любую хитрую электронную систему могут перехитрить и обмануть, а старые как мир приемы вроде волоска на двери или бумажки в замке не так-то просто заметить.

Войдя в квартиру и закрыв за собой дверь, Леня прямиком устремился в Лолину комнату.

У его боевой подруги хранилась уйма всяких, на Ленин взгляд, совершенно бессмысленных вещей, в том числе огромная кипа ярких иллюстрированных журналов.

Отложив в сторону такие издания, как «Космополитен», «Элль», «Вог», посвященные простым женским радостям вроде моды, косметики, парфюма и решающие из номера в номер кардинальную философскую проблему «худеть или не худеть», Леня отобрал журналы «Караван» и «Кто», в которых публиковали статьи об известных личностях, героях нашего времени — звездах шоу-бизнеса и популярных миллионерах.

Такие издания не могли обойти своим вниманием Валентина Крылова.

Действительно, Маркиз не слишком долго искал нужные материалы — в третьем по счету номере журнала «Кто» он нашел огромную статью про «Владельца заводов, газет, пароходов».

Вот Крылов на приеме, посвященном открытию благотворительного центра. Смокинг, холодная улыбка на некрасивом энергичном лице. Вот он ведет в поводу любимую лошадь. Костюм для верховой езды, улыбка гораздо более искренняя.

Вот Крылов с популярным телеведущим, вот — с известной певицей…

А вот это очень интересно. Валентин Крылов на открытии выставки произведений старой итальянской живописи из его частной коллекции. Рядом с миллионером — несколько интеллигентных мужчин. Под снимком напечатано: хранитель частного музея Борис Зайончковский, сотрудники музея — Николай Опарин и Роберт Штерн…

Леня поспешно достал из кармана список, составленный Иваном Францевичем.

Алексей Георгиевич Шалвашвили.

Роберт Моисеевич Штерн.

Леня с трудом поверил в такую удивительную удачу. Невод с первой же попытки вытащил золотую рыбку. Роберт Штерн, которого старый ювелир назвал в числе людей, способных изготовить подделку знаменитого гарнитура, работает в частном музее Валентина Крылова и, следовательно, имел все возможности изучить Хомутовские бриллианты и скопировать их. Другой вопрос — зачем он это сделал. Неужели просто из-за денег? Он известный, первоклассный ювелир, работает на знаменитого миллионера, наверняка не бедствует.., хотя известно — чужая душа — потемки.

Маркиз включил компьютер, открыл базу данных, содержащую сведения о жителях города, и через несколько минут уже набирал номер телефона ювелира.

Ему ответил старый, изможденный голос.

— Могу я услышать Роберта Моисеевича? — вежливо поинтересовался Леня.

— Я вас слушаю, — проскрипел старик.

Леня на секунду растерялся: на фотографии в журнале он видел энергичного темноволосого мужчину лет пятидесяти, а по голосу Штерну можно было дать все восемьдесят…

Преодолев растерянность, Маркиз проговорил:

— Роберт Моисеевич, моя фамилия Марков.

Я пишу статью об истории старинных ювелирных украшений. Мне хотелось бы встретиться с вами и задать несколько вопросов…

— Марков? — переспросил старик. — Не слышал.., извините, молодой человек, но я очень занят. Я не смогу уделить вам времени.

— Но я очень хотел бы поговорить с вами о Хомутовском гарнитуре, — произнес Леня со значением.

Его собеседник так долго не отвечал, что Леня уже подумал, что их разъединили. Однако в трубке снова раздался тот же голос.., хотя он, кажется, постарел еще больше. В нем звучал не страх, которого ожидал Маркиз, а тоска и обреченность: