Встретимся в следующей жизни, но это не точно. Если вспомнишь (СИ) - Хант Эникей

— Дэн! — Марина подбежала ко мне и обняла.

А? Что случилось? Дотрагиваюсь до лица — ЭТО Я, мать моя женщина, РЕВУ?!

— Что-о-о э-это-о-оо? — всхлипывая, спрашиваю у подружки.

Черт! Мозгом понимаю, что повода-то и нет, вроде как, а вот глаза плачут и плачут. Откуда в таком маленьком теле столько слез? Где кран перекрыть?

— Ты… Расстроился из-за чего-то? — не понимая, спросила Марина.

Да мне б самому понять!

— Не зна-а-аю-ю-ю, — уткнулся в её плечо, крепче обнимая.

Марина тяжело вздохнула. Вот полностью с ней солидарен.

— Ну всё-всё, — как маленького продолжала уговаривать.

Издевается?!

— Ка-кой у-у-ужа-а-а-ас! Что про-ис-хо-о-оди-и-ит?! — пытаюсь прийти в себя, но не выходит!

Мне хочется еще больше плакать!!! Что за хрень?

— Может, мороженого? — предложила Марина и я закивал головой.

Настроение заметно улучшилось и плакать сразу перехотелось.

Фух! Вроде немного отпустило!

Мы встали, и я помог собрать все осколки с пола.

Сижу и жду, пока подружка принесет мороженое, сам вытираю слезы и громко сморкаюсь в платок.

— Тебе лучше? — участливо поинтересовалась Марина, протягивая эскимо.

А я не люблю эскимо, я люблю пломбир… Шокола-а-адны-ы-ый… Сегодня так то-о-очно-о-о… Да что за фигня?!

— Эй-эй! Ну ты чего опять?! — кладёт мороженое на стол и подлетает ко мне, хватает ладонями моё лицо и внимательно смотрит, пока я снова заливаюсь слезами.

— Хочу в своё те-е-ело-о-о-о! — начинаю снова завывать.

Страх Божий, что я несу?!

Марина закусила губу.

— Я понимаю, что…

— Нет, ты не понима-а-ае-е-е-ешь! Когда всю жизнь живешь нормальным мужчиной, а теперь у меня короткие руки и ноги, мне надо делать эпиляцию, щипать брови и пИсать си-и-и-идя-я-я-я-я! А ещё я ме-е-елки-и-ий! Даже ни-же тебя-я-я! И с малень-кой гру-у-удью-ю-ю, которую даже трогать нель-зя-я-я! — закрыл лицо руками, чтобы было тише слышно.

Где убавить звук? Алло! У меня тут перебои в системе! Что происходит?

— Дэ-эн… — погладила меня по спине, снова обнимая. — Да, это странно, непонятно… Но Игорь обязательно что-нибудь придумает! Всё будет хорошо! Мы вернем Мию и твоё тело… Ты мороженое хотел, — напомнила мне об эскимо.

Да! Надо успокоиться! Пусть будет эскимо. Это же в теле дело — не во мне. Я-то любое ем.

Отстраняюсь, трясущимися руками беру за палочку и откусываю. А оно… Растаяло… Опять плакать начинаю! Черт! Надо срочно отвлечься!

— А кто на ф-фотог-граф-фии? — всхлипывая, спрашиваю у Марины.

Ей я не успел сказать, что вспомнил всё. Интересно стало послушать чужое мнение.

Марина взяла фото и тепло улыбнулась, глядя на него.

И рассказала историю, как мы познакомились. Она меня помнит! А я — опять плачу!

— Дэ-эн, ну а сейчас-то что? — встревоженно спросила Марина, глядя на меня.

— Ыэх! Ты так хорошо его помнишь? — пробубнил, вытирая глаза.

— Да, я бы хотела узнать, что с ним стало. Ему больше всех доставалось от Мии, потому что он был приезжий. Остальные уже знали её характер и обычно успевали убегать. Но он очень добрый и отзывчивый.

— Это… так мило… — предательски всхлипываю.

Марина закусила губу, стараясь сдержать улыбку.

Но я-то увидел! Смешно ей, да?! А-а! Черт! Черт!

Снова начал рыдать, закрыв глаза. Чтобы не видеть своего позора!

А теперь ещё и от этого теперь плачу! Что ж я так жалок! Откуда во мне столько слёз?

— Прости, прости! — схватила меня за запястья, а потом за лицо. — Я не хотела! Правда, Дэн, прости! Не плачь!

А меня ещё и жалеют… Да чтоб тебя!

Марина не знает, что делать и как меня успокоить. Насильно ведет в ванную и умывает лицо. А у меня нос заложило и я продолжаю выть. Заставила сморкаться в её руку. Какой стыд! Тело сделало всю работу за меня! Позорище!

Пыталась упрекнуть в моём нытье — сделала только хуже, и теперь ходит «хвостиком» и извиняется.

Через какое-то время мне всё же удалось совладать с собой и прекратить поток слез.

Кажется, распухло лицо и теперь я похож на укушенного пчелой человека. Надеюсь, тело не решит что-то за меня и позволит мне прожить остаток дня в спокойствии…

Во время очередного беспричинного расстройства, после того, как уже поели, Я выплакал подружке о том, что на фотографии был я. Как-то само получилось. Потом плакал от того, что сразу не признался…

Блондинка косилась, но всё же снисходительно обнимала меня и снова стала успокаивать и хлопать по спине. Я же уткнулся ей в шею.

Вдыхая приятный аромат Марины, плакать резко перехотелось, внизу живота вдруг странно потянуло и захотелось другого. Я начал кончиками пальцев водить ей по спине.

— Эй! Офигел?! — Марина не сразу поняла, что я всё теснее прижимаюсь к её груди и вообще уже касался губами шеи.

Отпрыгнули как ошалелые и испуганно уставились друг на друга.

— Прости… Я… Не знаю, что происходит с этим телом, — запинаясь, пробормотал, чувствуя, что краснею.

Марина смутилась и промолчала.

— Так, значит, это ты — тот милый мальчик… — утвердительно сказала, быстро сменив тему, глядя на меня и мило улыбаясь, — Вот уж не думала, что мы увидимся в подобной ситуации…

Гневно зыркнул на неё, а она захихикала.

Уф!

Резкая тянущая боль внизу живота заставила согнуться пополам.

— Я это… Мне надо отойти! — выпалил ей и убежал в поисках уборной.

Да что со мной творится-то?! И ведь я не в туалет хотел! А живот тянет так, будто я съел соленый огурец и запил молоком… Ну и селедкой закусил. Чтоб наверняка.

А ещё опять захотелось жрать. Вот прям не есть, а жрать. Даже не так. ЖРАТЬ! Выполз из туалета на четвереньках и пополз в сторону кухни. Кажется, уже был вечер. И мы до этого ели три раза. Только днем. Но я опять пошел к холодильнику. Открыл и заплакал.

Марина прибежала почти сразу.

— Дэн! — обреченно вздохнула она.

— У меня болит живот и я хочу есть, — простонал, едва сдерживая себя, чтобы не топнуть ножкой.

Черт! Она со мной так возится, что я реально боюсь того, что это заразно и в своем теле меня ждет то же самое!

— Ну а плакать зачем? Что хочешь поесть? — подошла поближе.

А я стою с открытой дверцей и понимаю, что сам-то я есть не хочу — обожрался. А вот тело другого мнения. И вот оно само не знает, чего хочет!

Твою ж за ногу!!! От осознания этой истины я снова начал плакать.

— Понятно, — вздохнула Марина, схватив за руку и усадив за стол. — Скоро Игорь приедет, — невзначай бросила она, возвращаясь к холодильнику.

А я не знаю, как реагировать. То ли радоваться, то ли плакать. Черт! Хватит плакать! Во мне уже жидкости не должно было остаться! Как же я хочу в своё родное тело!

Да я за всю жизнь столько не плакал, сколько за сегодняшний день!

Марина дала мне какую-то таблетку и поставила передо мной всяких вкусняшек. Впервые в жизни я ел копченую грудку, закусывая шоколадной конфетой и запивая рассолом от огурцов. А вроде ничего так… Вкусно.

Как бы не слиплось ничего…

Ещё и грудь начала побаливать… Встал и начал расхаживать по кухне, схватившись за больное место и немного прижав, чтобы хоть как-то облегчить неприятные ощущения.

— Марин, — спросил подругу, дожевывая бутерброд с клубничным вареньем и котлетой сверху. — Ты можешь сказать, что со мной происходит? Почему я такой?

— Какого хрена ты творишь руками?! — орет на меня властный голос, а я вздрагиваю от неожиданности и…

Нет! Нет! Только не снова!!!

***

Игорь смотрел на меня таким странным взглядом, что мне хотелось провалиться сквозь землю. Мало того, что я прошел все круги ада с Мариной (одна эпиляция и мытьё чего стоит!), так теперь сижу на кровати и рыдаю рядом с Орловым. Подружка срочно вышла в магазин, сказав, что теперь очередь братца сидеть и успокаивать, раз именно он причастен к тому, что я снова плачу. Вот я тоже так думаю! Не один я должен страдать от такой несправедливости! Кстати, мы так и не рассказали ему о том, что Марина в курсе обо мне.