Мордант превыше всего! - Стивен Дональдсон

— Мы не собирались никого оскорблять, — запротестовал Аргус. — Мы всего лишь…

— Я знаю. Приберегите свои извинения. Джерадином я займусь сам. Вы доложите обо всем происшедшем своему капитану. Вы доложите обо всем — и считайте себя счастливчиками, что я не приказал заковать вас в кандалы. Идите.

Аргус и Рибальд подчинились, с трудом сдерживая стоны, когда поднимались на ноги. Ни один из них не посмотрел в сторону Теризы. Осторожно — под злыми взглядами Смотрителя — они подобрали свои мечи и покинули комнату.

— А сейчас, миледи, — Леббик обернулся к ней, — мы, пожалуй, обсудим этот вопрос несколько более подробно. Я уверен, что король Джойс будет доволен, услышав, что вам удалось в одиночку и безоружной избавиться от нападавшего, после того как двое моих гвардейцев оказались поверженными. И я уверен, что он захочет выяснить, что же в вас есть такого, что вызывает подобного рода нападения посреди ночи.

Он сделал шаг к ней, выпятив грудь.

— Так кто вы, миледи? О, вашу историю я уже знаю — Орисон не способен хранить такие вещи в тайне. Вас случайно доставил сюда пригодник Джерадин. Но кто вы? — Его колючий взгляд не отрывался от Теризы, глаза были словно иглы. — В игру какого рода вы собираетесь сыграть с моим королем?

В его голосе звучала такая ярость, что Териза задрожала. Еще шаг — и он оказался к ней еще ближе. Она знала, что произойдет, если Леббик протянет правую руку и ткнет в нее указательным пальцем. Она начнет, захлебываясь от плача, бормотать: «Простите меня, я не хотела. Я больше так не буду, обещаю. Пожалуйста, только не наказывайте меня. Яне знаю, вчем моявина».

К счастью, в этот момент в комнату проскользнул еще один стражник и стал навытяжку. Он был довольно молод, и страх перед настроением Смотрителя Леббика ясно читался на его лице.

— Простите меня, Смотритель, — сказал он, запинаясь. — Я не хотел вас прерывать. Но у меня послание от короля.

Леббик глубоко набрал воздух в легкие и закрыл глаза, словно ему лишь с трудом удавалось контролировать себя. Затем повернулся спиной к Теризе.

Стражник судорожно сглотнул и уставился на Смотрителя, словно кролик на удава.

— Послание от короля? — яростно прохрипел Леббик. — Вы сказали, что прибыли с посланием. Ну?

— Да, сэр Смотритель. Послание от короля. Он приказал прекратить расследование.

— Что? — Удар хлыста.

— Король приказал прекратить расследование, сэр.

— Так… Это имеет некоторый смысл. В такие времена, как нынешние, опасный наемный убийца в замке — тривиальная проблема. Он дал какое-то объяснение, почему приказал прекратить расследование?

— Да, сэр. — Лицо гвардейца стало белым как мел. — Он сказал, что ему мешает беготня посреди ночи.

На мгновение плечи Леббика стали почти прямыми от ярости. Тем не менее спросил он почти спокойно:

— И все?

— Да, сэр. Кроме того, он сказал… — казалось, стражник был бы счастлив, если бы в эту минуту пол провалился у него под ногами, — что хочет, чтобы его гостей не беспокоили.

Смотритель взмахнул рукой, но не ударил стражника.

— Выслушайте мое предупреждение, миледи, — сказал он. — Я — Смотритель Орисона. Я несу ответственность за множество вещей, но прежде всего — за безопасность короля. Он страдает от неестественной веры в собственное бессмертие. Я настроен несколько иначе. — Его челюсти прожевывали слова, словно мельничные жернова. — Я буду подчиняться ему беспрекословно до тех пор, пока это будет в моих силах. А затем я стану решать все сам.

Развернувшись на каблуках, он вышел.

Проходя мимо стражника, он притормозил, чтобы отдать приказ:

— Я хочу, чтобы к леди приставили охрану. И на сей раз пусть все будет организовано наилучшим образом. — У двери он снова остановился: — Держите дверь прикрытой. Завтра утром я прикажу починить засов.

Затем вышел.

Стражник обернулся к Теризе, выразительно пожал плечами — извиняясь наполовину за свою робость, наполовину — за грубость Смотрителя — и последовал за своим командиром, плотно притворив за собой дверь.

Когда он вышел, показалось, что вместе с ним из комнаты улетучилась вся смелость, какая была.

Без всякого предупреждения налетела тревога. Придерживая платье, Териза поспешила к дверям и замерла, прислушиваясь. Она слышала совсем рядом с дверью голоса множества мужчин; это звучали приказы и отдавались распоряжения насчет ее охраны. Но она продолжала чувствовать себя беззащитной, в опасности. Незнакомец собирался убить ее. Она быстро схватила кресло и пододвинула его к двери. Затем поставила второе кресло внутрь гардероба, чтобы блокировать потайной ход Хэвелока.

А после этого она уже не знала, что делать.

Долгое время она не могла ни расслабиться, ни сосредоточиться на чем-то определенном. Верховный король Фесттен казнил своего Бретера, когда тот обманул его ожидания, когда Знаток Хэвелок предал последователей Архивоплотителя. Хэвелок потерял разум, когда последовал за Вагелем в плоское зеркало. Мастер Квилон не побоялся рассказать ей все это, хотя и король Джойс, и Гильдия запретили это. А Смотритель Леббик по какой-то причине не доверял ей.

Как могло все это случиться с ней?

Но затем она неожиданно ощутила странный приступ радости. Видимо, Джерадин все же доставил ее именно туда, где она имеет значение. Уже одно то обстоятельство, что она находится здесь, многое меняет. Смотритель Леббик воспринял ее достаточно серьезно, чтобы на нее злиться, Мастер Эремис смотрел на нее. Можно было даже предположить, что он счел ее прекрасной.

Такого с ней никогда раньше не случалось.

Наконец-то она могла спокойно заснуть.

Утром разбудил ее бьющий в окна солнечный свет. Сначала она во всем сомневалась. Разве это не кровать в ее квартире, там, где она должна быть? Но лучи ярко осветили ковер на полу, она увидела разбросанные повсюду павлиньи перья и вспомнила человека в черном. То, что она помнила, было, по-видимому, реальным.

Косые солнечные лучи были бледными, зимними. И воздух над покрывалом был ледяным: она не подумала о том, чтобы поддержать огонь в очаге, когда вернулась в свои покои и легла спать, и посреди ночи он погас. Сдерживая дыхание, она выбралась из-под теплых покрывал и быстро натянула толстое бархатное платье, которое было на ней предыдущей ночью. Камень под ее босыми ногами был словно лед; со слабым писком она перескочила на ближайший ковер.