Югославская война - Олег Валецкий

Не было препятствием командованию Второй военной области ЮНА начать решительное наступление на Сараево, ибо уже вовсю шли бои и в западной части Боснии и Герцеговины, где против объединенных хорватско-мусульманских сил воевали части ЮНА, подчинявшиеся Второй военной области. Абсурдом было этому командованию «миротворничать» в Сараево с неприятелем, когда последний нападал на войска ЮНА под Босанским Бродом, Дервентой, Модричей, Пырнявором. К тому же и сама власть, по крайней мере в Сербии, решилась на войну. Лишь с ее одобрения и при ее прямой поддержке уже упоминавшиеся добровольческие отряды из Сербии — четники радикальной партии Шешеля, «Бели орлови» СНО Мирко Йовича, СДГ Желько Ражнатовича-«Аркана» вместе с отрядами «красных беретов» ДБ Сербии, устанавливали в начале апреля сербскую власть в Беляне, Зворнике, Бырчко и Шамце еще до объявления суверенитета Боснии и Герцеговины. В Шамац эти отряды при этом были высаженны вертолетами ЮНА уже в апреле, а в апреле же они при поддержке местных сил (ТО, милиции и отрядов местных добровольцев «Пеши» и «Маузера») частью перебили, а частью выгнали мусульман из Беляны и Бырчко. При этом стоит заметить низкий уровень организации и взаимодействия в сербских силахъ. Ключевые точки упускались вследствии пассивности командования. Сербы вели главным образом «зачистки» и так не способных к сопротивлению мест, а натолкнувшись на организованное сопротивление во многих случаях сразу останавливались. Единого командования в их рядах практически не было.

Поражение ЮНА в Сараево. Уход ЮНА из Боснии и Герцеговины

Командование Второй военной области, имея зоной ответственности Хорватию и Боснию и Герцеговину, несмотря на все имевшиеся возможности в апреле 1992 года, осталось пассивным. Оно не было в состоянии побеспокоиться и о собственной безопасности. Бессмысленно было оправдывать майский разгром его штабной колонны в Сараево подлостью неприятеля и изменой в Белграде и в Пале. Само командование ЮНА не хотело сражаться в Сараево, а что касается неприятеля, то тяжело требовать от него соблюдения перемирия здесь, когда в это же время боевые действия шли по всей Боснии и Герцеговине.

Командование 2 ВО целый месяц провело в бездействии, не обеспечив безопасность ни собственного штаба, находившегося на площади «6 апреля», ни дома ЮНА, ни военной больницы, ни казармы «Маршал Тито», расположенных в Сараево. Вокруг последней было относительно немного высотных зданий, и то в самом узком месте неприятельской обороны, ибо через Миляцку от этого комплекса начиналась Гырбовица находившаяся вне контроля мусульманских сил. Над казармой на небольшом расстоянии, как я уже упоминал, находился сербский поселок Пофаличи, а дальше за высотами Хум и Жуч, и за поселками Кобилья Глава и Жуч в 4-6 километрах лежала Вогоща, один из центров вооруженных сил сараевских сербов, а путь до Вогощи лежал не через городские кварталы, а по лесистым горам, совершенно не подготовленными противником к обороне, да почти им тогда и не контролируемым. Правда, силы Сараевского корпуса ЮНА, чье командование находилась в Луковице, где имелись две большие казармы «Гаврил Принцип-Сельо» и «Славиша Вайнер-Чича», впоследствии обеспечили своими танками и артиллерией наступление местных сербских сил на Гырбовицу, где те заняли позиции вдоль Миляцки. Несколько раз эти силы, состоящие из отрядов местных добровольцев и сербской милиции (под командованием Станишича и Каришика) и местных территориальцев, несколько раз пытались расширить свои позиции, переходя даже Миляцку, либо делая вылазки на соседние районы Храсно или Скендерию. Однако их успехи не могли быть закреплены из-за отсутствия единого командования, достаточного количества боевой техники и дисциплины в войсках. Их силы не могли получить и достаточно резервов, хотя, конечно, помощь из Пале и Соколаца весной все-таки подходила, в общем же, во всем этом бардаке явно не хватало военной организации, которой столь хвалились генералы в ЮНА. Было здесь, конечно, и предательство, ибо нелогично то, что, выйдя на Миляцку во время взятия Гырбовицы, танково-механизированная группа (батальонного состава) ЮНА и местные добровольцы получили приказ остановиться в паре сотен метров от казармы «Маршал Тито». Но, впрочем, в этом было и много элементарной глупости и самонадеянности. Явное свидетельство всему этому события 2 и 3 мая в Сараево. Тогда силы ЮНА все-таки двинулись на неприятеля, но довольно странным методом в колоннах всего с двух-трех направлений и явно ограниченными силами — отрядами величиной в усиленные механизированные роты-батальоны. Одна колонна, шедшая со стороны селения Наджаричи, была сразу остановлена противником огнем из гранатометов. Главный же удар был нанесен со стороны Враца по нескольким направлениям, но нигде успеха не имел. Трудно сказать, какие воистину цели преследовало командование ЮНА, но очевидно, что общий штурм города оно не планировало, а скорее всего пыталось спасти свои подразделения, что обороняли Дом ЮНА, штаб Второй военной области, военную больницу, находившиеся в наитяжелом положении. 3а несколько недель до этого неприятельское нападение на штаб 2 ВО было успешно отбито и, видимо, командование поначалу посчитало, что и в этот раз все пройдет благополучно, но на этот раз противник смог сразу взять в плен десяток военнослужащих в Доме ЮНА, а «специальцы» (парашютисты) майора Марко Лабудовича, оборонявшие военную больницу и посланные из нее почти в самый центр Сараево, попали в засаду у кинотеатра «Партизан». Тут их погибло больше десятка вместе с майором Лабудовичем. Другая колонна в несколько танков и бронетранспортеров, с которыми шли и четыре грузовых «пинца» с пехотой, двинулись от Враца через Гырбовицу и Скендерию к штабу 2 ВО на площади «6 апреля», но была остановлена в районе Скендерии и моста Вырбани, потеряв поврежденными несколько машин, причем три БТР было сожжено. Очевидно, что столь малые силы, притом не спешиваемые, шли наобум. Даже если их целью не было взятие городской скупштины, как заявлял потом один из неприятельских командиров полковник Йован Дивяк (серб по национальности, перешедший из ТО на сторону неприятеля, за что потом получил чин генерала армии Боснии и Герцеговины) все равно посылать их таким образом для генерала Милутина Куканьца и для командира Сараевского корпуса генерала Джурджевца, было явно неграмотно.

Скендерия, как и весь путь через центр города, находилась в руках неприятеля и местные сербы отсюда либо бежали, либо скрывались по своим квартирам в страхе, в отличие от своих куда более многочисленных соседей мусульман. Здесь давно уже хозяйничали местные мусульманские вожди боевиков — Юсуф Празина-«Юка» и Мушан Топалович-«Цацо», чьи отряды многократно превосходили число столь малочисленных сил ЮНА, даже с учетом еще трех сотен солдат и офицеров в самом штабе. К тому же, взаимодействия с местными сербскими силами практически не было и вместо обещанных четырех-пяти сотен местных сербских бойцов, отряд ЮНА получил практически нулевую поддержку. Это и неудивительно, ибо на самой первой линии обороны местных сербов было очень мало и они толком не знали что происходит. Спасло штаб 2 ВО то, что в 18-00 2 мая на сараевский аэродром спустился самолет с делегацией СДА во главе с Алией Изетбеговичем, который утром этого же дня в Лиссабоне подписал план тройного деления Боснии и Герцеговины. Прямо на аэродроме всю делегацию арестовали парашютисты ЮНА и отвезли в штаб Сараевского корпуса. Это был шанс обезглавить противника и, разделив его, разгромить наинепримиримых, и тем самым добиться мира.Уже тогда многие в руководстве мусульман,в том числе тогдашний министр МВД Алия Делимустафич выступили против Изетбеговича. К тому времени было ясно, что игра в миротворцев для ЮНА в Сараево больше не имела смысла и надо было выбирать между победой и поражением.Милутин Куканяц сразу же потребовал прекращения нападений противника, что было тем через полчаса исполнено. Сразу же с согласия тогдашнего югославского министра обороны генерала Аджича тогдашний командующий ЮНА генерал Панич обратился за помощью к тогдашнему командующему миротворческими войсками ООН канадскому генералу Макензи. Требовал он однако от того не капитуляции противника, а спасения собственного штаба, хотя три сотни человек там вполне могли продержаться до подхода главных сил ЮНА и местных сербов, тем более.Сам штаб находился практически в подножии горного массива Требевич, на котором, на расстоянии, может, тысячи метров по воздушной линии,находились позиции сербских сил САИ Романии и оттуда уже те же парашютисты ЮНА вполне могли пробиться до штаба 2 ВО. Был, конечно,тут риск но ведь началась настоящая война, к которой и готовили генералов ЮНА, в том числе Куканьца, завершившего, по его же словам, все военные школы ЮНА. Известно из всей военной истории, что лучше сразу победить противника, пусть ценой чьих-то жизней, чем растягивать войну во времени и пространстве, увеличивая число жертв и возможность поражения. Дело здесь в самой системе ЮНА, обеспечившей в Сараево в мае 1992 года повторение опыта Вараждина сентября 1991 года, пусть не в числе захваченного вооружения, но в самом развитии событий, В Сараево же ситуация была лучше для ЮНА, чем в Вараждине.Здесь штаб и главные силы Сараевского корпуса ЮНА находились в сербской Луковице, а было здесь достаточное число местных сербских добровольцев.На деле все произошло по уже известному по Хорватии сценарию, и в 16-00 3 мая генерал Макензи после того, как ЮНА выпустила три десятка пленных «зеленых беретов», привел колонну машин к штабу 2 ВО, ибо часть штабных машин была уничтожена или повреждена в ходе неприятельских нападений.Сам генерал ЮНА Милутин Куканяц выехал из своего штаба в машине «голубых касок» вместе с уже находившимся там по договору с Макензи Алией Изетбеговичем, его дочерью Сабиной и его же замом министра внутренних дел Юсуфом Пушиной, а так же с двумя наблюдателями — югославским журналистом Неделько Деретичем (из ТАНЮГ) и одним «миротворцем». При этом вся колонна ЮНА следовала уже за машиной с Куканьцем.Когда тот перешел в машину генерала Макензи, Изетбегович со своим окружением отсоединялись от колонны и отправилась в здание председнишства Боснии и Герцеговины. Тогда то большая часть колонны попала на Скендерии (на улице Доброволячка) в засаду, хотя ее головные машины смогли благополучно дойти до Гырбовицы в районе моста Вырбаня. На улице Доброволячка колонну уже поджидали неприятельские силы Патриотской лиги под непосредственным командованием Йована Дивяка, Юки Празины, Эмина Хатабовича, Эмина Швракича при общем командовании Сефера Халиловича и Эюпа Ганича. Колонна, практически сразу же, была разгромлена, и после десятка мертвых и несколько большего числа раненых, еще две сотни человек сдалось в плен вместе со всем оружием и снаряжением. Генерал Куканяц плена, конечно, избежал, но возникает вопрос, почему Куканяц не потребовал, чтобы машина с ним и Изетбеговичем шла не первой, а последней, в хвосте колонны, раз уж Макензи, боясь нападения на Изетбеговича сербских бойцов с Гырбовицы, не соглашался везти туда последнего. Само освобождение пленных затянулось до 13 мая и для многих из них это обернулось избиениями и издевательствами в плену, да и политические переговоры ради их освобождения принесли интересам местных сербов немало ущерба. Это был отнюдь не одиночный случай. Еще хуже пришлось военнослужащим ЮНА, многие из которых были 18-19 летние срочнослужащие, в Тузле.Там точно так же штаб Тузланского корпуса выходил колонной и 15 мая на улице Скоевская попал в засаду неприятельских сил, чье политическое руководство это ныне объясняет, якобы, зашитой от агрессии ЮНА на Тузлу. На Скоевской число погибших перевалило за сотню, если не две, а пленным пришлось куда дольше, чем в Сараево провести время в тюрьмах и лагерях. Вероятно, такая же судьба постигла бы и две с половиной сотни военнослужащих (учащихся и преподавателей, а так же остальных военнослужащих) учебного центра сухопутных сил ЮНА в казарме «Маршал Тито», не будь вблизи уже сербской Гырбовицы через которую они только в июне смогли выйти.Такие же нападения были совершены и на узел связи ЮНА на горном массиве Влашич и на фабрику взрывчатых веществ в Витезе (что, естественно, обеспечило противника большим количеством взрывчатых веществ, в том числе промышленного пластита «Витезит»). Миротворчество командования ЮНА было делом катастрофичным. Однако и югославский политический верх не меньше «возлюбил» миротворчество и провозглашая 27 апреля 1992 года новую Югославию без всяких территориальных претензий к Боснии и Герцеговине и, конечно, к Хорватии, не обращал внимания на новые случаи нападение на ЮНА,как например под городом Яйце или под городом Ключ (Б и Г), где в колонне ЮНА, выводимой из Хорватия 27 мая, мусульманские боевики Эмира Авдича убили шестерых и ранили 26 военнослужащих ЮНА. Югославское председништво, решением от 4 мая «о выводе в течении 15 дней всех военнослужащих ЮНА с территории Боснии и Герцеговины», окончательно поставило точку на единстве и Югославии и сербского народа.