Гусары, молчать! Том 3 - Владислав Мацко

тупо нет выбора. Можно опять поныть про отсутствие какой-то изначальной базы, где можно хотя бы что-нибудь минимальное найти по знаниям, но какой в этом смысл? Ничего же не изменится, только время потеряю и настрой себе собью.

— Ну, фиг с тобой, риск — моё второе имя, — выдыхаю и готовлюсь к первому эксперименту.

Да, у меня куча идей, но от их прорисовки в голове до практических занятий прошло очень много времени. Не хочется из-за неправильной интерпретации какой-то линии превратиться в идиота.

Более того, я расщедрился и решил потратиться, приобретя за бешеные деньги тоненький учебник по основам магии разума. Не знаю, кто в моём подсознании отвечает за мою бережливость. Какой-нибудь хомяк, прапорщик, кладовщик… Список долго можно продолжать.

Плевать, в общем, кто это был, я физически чувствовал его боль, передавая сорок тысяч рублей наличкой за эти пятьдесят страничек информации.

Готов ли заявить, что оно того стоило? Понятия не имею, но есть ощущение, что могу ответить «да» на такой вопрос.

Так-то я совсем недавно понял, что уже практически год прошёл с моего попадания в этот мир, а я так и не придумал, кем же хочу стать, когда вырасту.

Можно сказать, что тут есть два реальности. Обычная ежедневность с минимальным влиянием магии и всё остальное, где твоя сила, мощь и возможности становятся на первое место.

Если прижать своё ЧСВ и тупо жить в своё удовольствие, то мне уже особо ничего и делать не надо. Могу тупо десятилетиями продавать энергию, получая за это хорошие бабки. Даже работать не придётся, всё, исполнилась мечта идиота — ничего не делать и получать за это деньги.

Но! Моё чувство собственной важности очень мощное. Оно любит, когда его тешат, холят и лелеют. Едва я представляю подобную праздную жизнь, как оно начинает негодовать, чуть ли не воя от неудовольствия.

«У меня есть всё, чтобы стать кем-то большим! Не остаться среди этой серой массы, а выбиться наверх! Стать влиятельным и могущественным, чтобы у моих потомков, а такие точно когда-нибудь появятся, не было необходимости самим рвать себе задницу, пытаясь прыгнуть выше головы».

В этом случае всё куда сложнее и интересное…

— Эй, какой риск?! Ты говорил, что всё просчитано и безопасно, — стоящий передо мной Никита слегка волнуется.

— Не боись, это у меня юмор своеобразный, — слегка соврал ему, напитывая магией огромную нарисованную передо мной конструкцию.

«Вроде готово. Ну, с богом!», окончательно решаюсь я, активируя способность и направляя её в сторону своего однокурсника.

Первые пару секунд ничего не меняется. Он стоит на месте, продолжая сверлить меня взглядом.

— Что-то мне нехорошо, — через десять секунд заявляет сын императора.

Да, я вижу, что моя способность начала работать. Глаза у него собрались в кучку, его водит из стороны в сторону, едва стоит на ногах. Занятно, потому что он заранее накинул на себя защиту, которую я вижу в магическом зрении. Моя способность не пробивала её, а каким-то чудесным образом минула, сразу же забираясь в его голову. Прикольная тема, не подозревал, что такое возможно.

— О, вроде нормально… — Никита начал думать, что действие способности закончилось, но он ошибся.

Не успел договорить фразу, как сознание покинуло его. Тело моментально завалилось на землю, а я запустил второй секундомер.

«Так, восемнадцать секунд на то, чтобы вырубить сознание однокурсника. Долго, но я поставил слишком много ограничителей, пытаясь убрать все потенциальные негативные эффекты».

Покосился на Никиту, который валяется на снегу… Поднять его что ли? Ай, не, заболеть точно не сможет, завалился спиной назад, дышать ничего не мешает. Вижу, как вздымается его грудь, так что живой, пусть я слегка и переживаю по поводу своего эксперимента.

— Дружище, ищи себе в следующий раз другого желающего, — простонал он через некоторое время, приходя в себя и поднимаясь на ноги.

«Три минуты и сорок пять секунд в бессознательном состоянии. Вполне неплохо».

— Как твои ощущения? — подскочил я, помогая ему подняться.

— Переживаешь? А, ну ясно… — скептически покачал головой парень, замечая неподдельный интерес в моих глазах. Ну а что он хотел? Сам вызвался помочь мне в качестве подопытного кролика, пусть рассказывает о своём самочувствии.

— Сразу ощутил бешеный пресс, который давил на мои мозги. Секунд через десять показалось, что я начал выигрывать в этом сражении, а потом меня вырубило, — Никита замолчал.

Он взял стоящую на земле бутылку с водой и жадно выхлебал целый литр жидкости. «Сильная жажда», сделал я пометку в своём блокнотике, внося это в качестве первичных эффектов применения моего заклинания.

— Сейчас просто голова болит… Хмм, почти прошло уже, ещё несколько минут и, уверен, всё пропадёт.

«Головная боль», появилась очередная запись. «Лёгкие проблемы с координацией», дописал я через пять секунд, поддерживая Никиту, который собрался завалиться куда-то набок.

— Попробуй что-нибудь из заклинаний активировать, — попросил я.

— Держи, — он тут же активировал «Огненный шар», который слетел с его рук и врезался в защитный купол.

«Никаких проблем с использованием способностей», а вот тут уже я недоволен. В книжечке написано, что линия, которую я всунул в заклинание, должна была затруднить использование способностей.

— Странно, я хотел защиту подрубить, — пробормотал Никита.

Пришлось зачеркнуть пару слов и внести эти показания…

— Мальчики, а чего вы это тут обжимаетесь? Вас вдвоём оставить? — раздался подозрительный голос Софьи.

Разворачиваемся — на краю арены стоит вся остальная наша компания, которая внимательно следит за моими руками. Блин, Никита падать начинал, поэтому я его за талию и начал поддерживать! Что это за недоверие к моей ориентации?

— Тренируемся, — коротко и максимально уверенно заявил я, не отпуская, в прочем, Никиту.

Он стоит уже куда увереннее, но всё ещё есть потенциальные намёки на то, что могут быть какие-то проблемы.

— Всё, со мной точно всё нормально! — отмахнулся он от меня уже через пару минут.

Ему пришлось продемонстрировать, что эти слова — правда. Скастовал несколько способностей, постоял на одной ноге, посчитал в уме, сколько будет двадцать пять умножить на семьдесят семь. Пойдёт, теперь вполне можно согласиться с его словами,