Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг. - Михаил Георгиевич Худяков

был лишен большой дозы самонадеянности: русские правильно оценили слабость Крымской династии, но не предусмотрели силы стихийного сопротивления, которая исходит из народных масс при борьбе за независимость. План был построен чересчур схематично и отвлеченно. Творцы его вряд ли могли реально представить себе положение тех казанских крестьян, которые, проживая в Свияжском уезде, считались бы по отношению к Казани в другом государстве, или положение в столице, стоящей на берегу реки, другая сторона которой принадлежала бы иностранному государству.

К обсуждению деталей военной программы были привлечены многие лица, считавшиеся специалистами, в том числе и казанские эмигранты, хорошо знакомые с местными условиями: «И нача государь со своими бояры мыслити, како с Казанию промышляти? И призывати почал казанских князей, которые из Казани приехали к нему служите — Кострова князя с товарищи, и почал мыслити, чтобы город поставити на Свияжском устье, на круглой горе; и сам государь, от Казани едучи, видел, что место стройно и пригоже быти граду»[198]. Новая крепость Свияжск мыслилась как военная база: «И умыслил государь город поставити на Свияге на устьи, на круглой горе, промеж Щучия озера и Свияги реки, и рать свою послати в судех многую и конную; да запасы свои царские посылати великие, да и вперед к его приходам готов тот запас»[199].

Военная организация и техника были усовершенствованы и преобразованы. И. Пересветов проектировал создание по примеру Крыма и Турции особого отборного войска из 20 тысяч «юнаков храбрых с огненной стрельбой, гораздо учиненного», и в 1550 году правительство действительно организовало особый корпус стрельцов, поставленный под команду дворян.

Стрельцы были поставлены под команду особых голов (офицеров), в количестве 1000 человек, на 9/10 набранных из провинциальных дворян. Эта знаменитая тысяча, наделенная особыми привилегиями, составляла ядро служилого класса и опору его в борьбе против феодальной аристократии.

В походе стрельцы составляли часть особого назначения — гвардию войска под названием Государева или Царского полка: всегда они должны быть готовы на посылки, то есть исполнять различные поручения. Чтобы иметь непосредственно под руками и наилучше вознаградить этот отборный состав помещиков, царь испоместил всех, кто не имел подмосковных, владениями в ближайших окрестностях столицы в пределах 70-верстного радиуса от Москвы.

Этой военной реформой дворянство пробивало себе дорогу к власти. Так осуществлялись проекты И. Пересветова сломить силу бояр и княжат: учреждая постоянное войско, правительство подрывало частную военную службу у родовитых вельмож и создавало решительный перевес в пользу дворян, давая им в руки регулярное войско, вооруженное огнестрельным оружием.

Техническая сторона военного дела была усовершенствована усилением артиллерии, которой предстояло сыграть решающее значение при осаде такой неприступной крепости, как Казань; были вновь привлечены западноевропейские специалисты, которые ввели в военное дело новейшие инженерные изобретения, в том числе подкопы и мины под стены крепости. Пересмотрены были причины неудач последних походов 1549 и 1550 годов, и в дальнейшем командование отказалось от практики зимних походов, первоначально представлявшихся более легкими в техническом отношении и экономными для населения, так как они не отрывали крестьян от полевых работ.

По проекту И. С. Пересветова, во главе армии непременно должен был стоять сам государь, который мыслился им как неутомимо воинственный царь, живущий душа в душу со своей армией, причем сам Пересветов ставил в пример турецкого султана Мухаммеда II Завоевателя[200]. Правительство приняло во внимание и этот пункт проекта и заставило юного Ивана IV лично участвовать в походах 1549, 1550 годов и в большом последнем походе против Казани, хотя царь не отличался личною храбростью. Конечно, фактическое начальство принадлежало авторитетным специалистам, и присутствие 20-летнего царя в армии во время похода носило демонстративный характер. Душою похода были князь Владимир Иванович Воротынский и Иван Васильевич Шереметев, командовавшие Государевым полком, то есть стоявшие во главе штаба и гвардии. И. В. Шереметев, как мы видели, принимал видное участие в разработке военного плана кампании; брат Владимира Воротынского Михаил командовал главными силами армии — Большим полком. Эти лица — Шереметев и братья Воротынские, и были, по всей вероятности, главными руководителями в предстоявшем походе, к которому энергично готовилось правительство митрополита Макария.

К выполнению военной программы русское правительство приступило ранней весной 1551 года. Внутри России была произведена заготовка строительных материалов для постройки крепости при устье Свияги, и весной лес был сплавлен по Волге. Одновременно с тем приняты были меры к установлению блокады Казани. В апреле царь отдал приказание военному отряду идти к устью Свияги, «а с Вятки велел прийти Бахтеяру Зюзину с вятчаны на Каму, да сверху Волгою государь прислал многих казаков; а велел стати по всем перевозам по Каме, по Волге и по Вятке реке, чтобы воинские люди из Казани и в Казань не ездили»[201]. Оккупация речных путей Казанского ханства таким образом началась. Кроме того, был двинут отряд касимовских татар «полем» на Волгу ниже Казани, чтобы они, сделав на Волге суда, пошли вверх по Волге «воевати казанских мест» и соединились бы с русским войском в Свияжске[202].

17 мая русский отряд занял Круглую гору при устье Свияги. Разведка, посланная к Казани, не обнаружила никакой угрозы для русских: в столице не было заметно никаких военных приготовлений. При русском отряде находились казанские эмигранты — князь Костров, князь Чапкун Отучев, Бурнаш и другие, до 500 человек[203], а также Шах-Али, претендент на ханский престол. 24 мая при устье Свияги, внутри Казанского ханства, была заложена русская крепость.

Окрестному населению было объявлено от имени русского государя, что местные жители приглашаются «у Свияжска города быти». Чуваши и черемисы просили, чтобы русский царь «воевати их не велел» и «пожаловал бы их государь — в ясакех полехчил»[204]. Русские летописцы сообщают об успехах русской политической агитации — среди инородцев и даже среди татар нашлись лица (Мухаммед Бузубов, Аккубек Тугаев и др.), которые изменили Казанскому ханству, заявили о принятии русского подданства и получили за это свободу от податей на три года и подарки — жалованье, шубы и деньги[205]. Русские воеводы в Свияжске приводили к присяге жителей окрестных селений, причем одним из условий присяги было освобождение русских рабов — «полону им русского никак у себя не держать, весь освобождать»[206]. Захват русскими отрядами перевозов через Волгу, конечно, нарушил всю жизнь приволжских селений, у которых луга были расположены за рекой: «Невозможно было во все лето переехати с горние на луговую сторону». Свияжские воеводы придумали средство испытать верность «горных людей»: они заставили их идти без артиллерии против такой крепости, как