Я заберу у тебя ребенка (СИ) - Невинная Яна

— Мы заберем Зарину, — шипит Диляра, брезгливо смотря на мою дочь.

— Нет, мы заберем обеих, как положено по закону, — победоносно улыбается тесть Арслана.

Падаю на колени и вцепляюсь в Лизу. Не отдам ее, ни за что не отдам. Боже, что же делать?! В отчаянии смотрю на Арслана, умоляю взглядом решить проблему, прогнать незваных гостей. Но он тоже не всесилен, я понимаю это, когда вижу, как он подхватывает на руки Зарину и несет в сторону ворот.

— Я сам отвезу ее в ваш дом, — обреченно говорит и смотрит на меня с холодом во взгляде. — Оксана, оставайся тут. Быстро идите в дом. Я отвезу Зарину и вернусь.

Глава 39

Еще долго я прижимала к себе трясущееся тело дочери, не в силах осознать, что произошло. Всё случилось так быстро, что я даже толком ничего не поняла. Главное, что моя доченька была рядом, но Зарину снова у меня забрали. Она прямо-таки ускользнула из моих рук, и я абсолютно ничего не смогла делать! Арслан обещал защитить нас — но не защитил.

Слезы Лизы намочили мне плечо, да и я сама не могла перестать содрогаться от плача. Но спустя какое-то время остановилась — ради нее. Двигалась и действовала только ради нее, хотя желание у меня было только одно — свернуться в комок и выть от ужаса из-за случившегося, от несправедливости жизни. Мне казалось, я нахожусь в непрекращающемся кошмаре.

Злость и решимость обуяли меня. Мы быстро собрали сиротливо валяющуюся на пледе еду в корзинку. Покидали туда не глядя остатки семейного пикника и спешно отправились в дом. Перед глазами стояла картинка прерванного праздника — обветренные куски яблок, надкусанные лепешки, разлитый на плед сок…

Как олицетворение в один момент прерванного счастья.

Лиза без конца спрашивала, что случилось, но сперва я хотела сама понять это. Мы пропахли травой и лошадьми, поэтому разумно было принять ванну. Я с трудом, но смогла отвлечь Лизу простыми занятиями. Набрать ванну, взять чистую одежду, полотенца. После купания дочка разомлела и стала клевать носом. Пока она плескалась с игрушками в ванне, я, держа ее в поле зрения, тоже приняла душ, поэтому сейчас, надев пижаму, улеглась рядом с сонным ребенком, вдыхая нежный сладкий аромат. Никак не могла им надышаться. От пережитого стресса меня колотило, уснуть я не могла. Но даже если бы и захотела спать, не позволила бы себе этого сделать. Во мне жило ощущение, что в любой момент и Лизу могут забрать.

— Мамочка, ты объяснишь, почему дядя и злые тети забрали Зарину? Мама по ней соскучилась? — бормочет дочь тихо, почти в полусне, словно просит рассказать ей сказку. Без этого ежедневного ритуала никогда не засыпает. Вздыхаю и пытаюсь найти правильные слова. Невероятно трудная задача.

— Котенок, ты знаешь, что семьи бывают разные. Бывают такие, где есть папа, мама, один или больше детей. Бывает, что у кого-то нет папы, у кого-то нет мамы. А у кого-то нет родителей вовсе. Такие дети живут в детдоме. Помнишь, мы собирали им большие пакеты с игрушками и вещами и отвозили в подарок на Новый год?

— Да, мамочка, это было здорово!

— Да… А бывают семьи, где есть мама и папа, но у них нет деток, не получается родить, и тогда доктора помогают им и делают крошечных малышей в лаборатории. Помнишь, я рассказывала тебе, как работала в такой?

— Да, мамочка, я помню, что ты работала в лабо… — спотыкается на слове дочка, хмуря бровки. — Лаботории. И ты тоже делала крошек-детей? Они очень маленькие? Как лилипутики?

— Да, малыш, очень. Меньше лилипутиков. Их видно только под микроскопом. В общем, мы помогали семьям без детей. У твоего папы и его жены не получалось сделать малыша, и я решила подарить им счастье. Посадила себе в живот крошек-малышей, и через девять месяцев у меня появились такие замечательные девочки, — с этими словами обнимаю дочку еще крепче.

— Мама, я не понимаю… Ты носила в животике малышей чужой тети? — хмурится дочка, тиская мою ладонь и пощипывая пальцы. –

— Котенок, пока всё, а то запутаешься. Это непростая история, мы, взрослые, и то не можем в ней разобраться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Папа уехал разбираться?

— Да, малыш, он вернется с Зариной, и всё будет хорошо. Давай-ка спать.

— Но еще день, я не хочу спать, — канючит дочка, а у самой глаза слипаются.

— В садике у тебя был тихий час, маленькие девочки должны спать.

Убаюкиваю ее, поглаживая по спине, и Лиза наконец засыпает. Убедившись, что она хорошо накрыта и удобно лежит, я выбираюсь из теплого кокона одеяла и встаю, чтобы отправиться к себе.

Стоит мне выйти из детской и тихо прикрыть дверь, как передо мной, как из ниоткуда, вырастает хмурая Белла. На ней прямо-таки нет лица, она нервно комкает в дрожащих руках платок, губы трясутся.

— Оксана, давай поговорим, — приказывает мне и разворачивается, вынуждая следовать за ней. Добираемся до конца коридора, и она открывает мне дверь в комнату, где я ни разу не была. Кажется, это большая спальня, соединенная проходом с гостиной. Видимо, покои Беллы и отца Арслана. В насыщенных темно-красных и коричневых тонах, вся в коврах, статуэтках и вазах. Тяжелые портьеры создают полумрак, а громоздкая мебель навевает ощущение помпезности.

После того как Белла указывает мне на объемное кресло цвета охры, она садится в точно такое же, стоящее напротив. Между нами стоит круглый низкий столик на одной ножке, а на нем — поднос с изогнутым серебряным графином и маленькими кружками без ручек. В этом доме в любое время суток пьют чай из таких крохотных кружек. Но сейчас нам не до чая. Белла сидит с ровной спиной на краешке кресла, ноги сложены ровно, она старательно делает вид, что ее не смущает мой простой вид в пижаме.

— Я узнаю последней. От конюха. Что Арслан уехал и Зарину забрали Юсуповы, — отчетливо проговаривает информацию, шумно выдыхая воздух. — Объяснишь?

— Если бы я знала, что объяснять. Они налетели как ураган и заявили, что официально дети принадлежат им. По документам.

Белла вскакивает и начинает расхаживать передо мной, нервно теребя платок. Требует во всех подробностях описать случившийся инцидент, и мне приходится заново переживать тот кошмар.

— Надо звонить Тахиру, отцу Арслана, — поясняет она, доставая телефон, лежащий у нее в сумочке, но потом откладывает его, рассуждая вслух: — Нет, сначала надо позвонить сыну. Он сказал нам ждать, значит, мы будем ждать.

Несмотря на свое взвинченное состояние, Белла тонко чувствует мое напряжение и пронзает внимательным взглядом.

— Что ты задумала?

— С чего вы взяли, что я что-то задумала? — защищаюсь машинально.

— Ты дернулась, когда я упомянула про наказ Арслана. Ты что-то задумала.

— Что я могу сделать?

— Я не знаю, Оксана. Вересова Оксана Юрьевна, — читает с телефона, выдавая мой возраст, город рождения, все данные о родителях и местах проживания, наконец добирается до моего статуса и отбрасывает телефон в сторону. — Замужняя женщина без работы и жилья оказывается в доме у богатого женатого мужчины. Женщина с темным прошлым, женщина, которая разлучила родных сестер и заставила всех родных девочки считать ее мертвой. Какие у тебя еще грехи, Оксана, ради Аллаха?

— Зачем вы мне это всё говорите? Что хотите от меня? — сглатываю, чувствуя, как меня вымораживает изнутри.

— Чему ты можешь научить детей? Что хорошего привнести в их жизнь? Моему сыну не повезло с женщинами, но у него есть две прекрасные дочери. В его отцовстве никто не сомневается. А вот кто является матерью, уже не так важно. Мы сами можем воспитать девочек. Если ты исчезнешь, то нам будет проще судиться с Юсуповыми. Женатый мужчина, который привел в дом любовницу. Или одинокий отец, которого обманула жена, готовый на всё ради справедливости и счастья дочерей. Кто лучше будет смотреться в роли родителя?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Замолчите! — не выдерживаю и поднимаюсь с кресла, сжимая кулаки, у меня чуть ли слюна изо рта не брызжет.

— Что?! — Белла в возмущении приоткрывает рот, шокированная моим выкриком.