Механический Орфей - Рэй Олдридж

— Я просила Сомнира оформить твои воспоминания именно так. Он хотел, чтобы я пережила их непосредственно, но я отказалась. Мне прекрасно известно, что я — всего лишь электронная схема, но зачем же напоминать об этом ежеминутно?

Она похлопала по кровати.

— Садись.

Руиз неуверенно примостился на самом краешке. Лиил взяла в руки один из квадратиков.

— Сомнир утверждает, что волшебные зеркала содержат примеры твоих наиболее ярких воспоминаний. Он говорит, что они необыкновенно правдивы и точны. Но я думаю, что ни одно отрывочное воспоминание не может быть абсолютно истинным. Все же Сомниру мы верим, правда? — Она несколько раз повернула пластиковый квадратик, так что на лицо ее упали оранжевые блики.

Однако Руиз не успел рассмотреть образы, запечатленные в волшебном зеркале, а по лицу женщины невозможно было понять, что она сейчас видит.

Лиил улыбнулась, мягко, немного грустно.

— Сообразно представлениям любого гуманоида, тебя можно счесть чудовищем, Руиз Ав. То, что ты делал…

— Да, — кивнул он. — Я — чудовище.

Его охватило странное, леденящее оцепенение.

— Конечно, — продолжила женщина, — по большей части ты желал добра, во всяком случае до того, как начал работать на Лигу искусств. Но это не имеет значения. Мы называем чудовищем того, кто творит зло, вне зависимости от причин, побуждающих его действовать именно так. Многие злодеи, как ни странно, обожают членов своей семьи, нежно заботятся о домашних любимцах.

Руиз опустил голову, не понимая, к чему она клонит.

— На самом деле мне следовало бы презирать тебя, но почему-то не получается.

— Почему? — с любопытством спросил гость. Кто, узнав обо всех его злодеяниях, не проникся бы к нему презрением? — Ты тоже своего рода чудовище?

Она рассмеялась.

— Думаю, что нет. Хотя известно, что монстры обычно не считают себя таковыми. Ты отличаешься удивительной самокритичностью. Возможно, ты нравишься мне именно поэтому. И, кроме того, несмотря на все злодеяния, в тебе сохранилась некая порядочность и честность. Очень странно, но это так.

Лиил замолчала. Она поочередно поднимала и рассматривала квадратики с воспоминаниями Руиза.

Ему становилось не по себе.

— Я ничего не понимаю. Почему ты так внимательно изучаешь мое прошлое? Если я монстр, так дай мне то, что требуется для уничтожения Родериго, и натрави на них. Зачем все это… Эти раскопки.

— Ну, с одной стороны, ты мне интересен, — ответила она. — К виртуальному депозиту редко приходят незнакомцы. По крайней мере такие, которых мы можем принять у себя в гостях. Кроме того, разве ты не чувствуешь, что в последнее время в тебе гаснет целеустремленность, уменьшается эффективность действий? Возможно, беседа со мной тебе поможет.

— Возможно, — нехотя согласился он.

На одном из квадратиков Руиз разглядел деревенский дом, где когда-то маленький раб впервые увидел свет. Только что рассвело, и розоватые лучи зари освещали старые каменные стены.

— Расскажи мне об этом, — произнесла женщина так нежно, что он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.

Лиил оказалась куда более дотошным следователем, чем любой мозг-навигатор. Накер-учитель и в подметки ей не годился. Женщина переворачивала валуны его памяти и без малейшего отвращения извлекала на свет погребенные под ними неприглядные вещи. Она заставила его вспомнить детство, юные годы, когда он прислуживал впавшему в маразм аристократу, его службу в войсках Освободителей — бессмысленные победы, предательства немногочисленных друзей. Услышав о первом контракте, заключенном с Лигой искусств, Лиил только слегка удивилась. Изредка она задавала вопросы, но по большей части молча внимала его исповеди.

Рассмотрев квадратик, повествующий о долгих годах, проведенных на пустой планете, женщина с удовольствием совершила мысленную прогулку по ее прекрасным садам.

— Если ты выживешь и сможешь покинуть Суук… ты туда вернешься? — немного печально спросила она, словно сожалея, что не имеет возможности сопровождать гостя в дивном путешествии.

— Может быть, — неуверенно кивнул Руиз. Мысль об этом напоминала волшебную сказку, далекую от реальности.

— И я бы вернулась на твоем месте. Мне так нравится возиться с растениями, а здесь… ведь это иллюзия, здешние цветы не нуждаются в заботливом уходе. Они прелестны, но это только мои воспоминания о живых растениях.

Ему стало интересно.

— Скажи, ты всегда выглядела так, как сейчас?

— Да, с тех пор, как пришла в Компендиум.

— И никогда не пыталась что-то улучшить или исправить? — спросил он, отводя глаза.

— А именно? — слегка обиженно поинтересовалась она.

— Не знаю, — пробормотал Руиз. — Цвет волос? Нос, может быть… чуть меньше или… чуть больше?.. Ну, что-нибудь.

— Мой нос? — она хихикнула и опустила глаза. Лиил натянула тонкую ткань платья так, что ясно обозначились напряженные выпуклости грудей.

— Что, слишком маленькие? А разве ты не считаешь их очаровательными?

— Именно так, — ответил он, зажав руки между колен.

— Извини, — посерьезнела женщина. — Можно продолжать? Ты завораживаешь меня. Знаешь, во времена расцвета Компендиума я была специалистом по человеческой адаптации.

— Правда? — Внезапно он ощутил себя подопытным растением, специально выращенным на почве из крови и горечи.

— Правда, — ответила она, поднимая квадратик с изображением гейша, по заданию Лиги установившего в мозгу Руиза смертную сеть. — Отвратительное существо.

Лиил приблизила к глазам очередной снимок.

— А вот и несчастная Аулисс Монсипор. В своей уютной клетушке над Фараоном бедняжка, вероятно, до сих пор видит тебя во сне.

Она легонько потрепала его по руке.

— Я с легкостью представляю себя на ее месте. Она мечтает о сказочном принце, который яркими красками расцветит ее серое существование. И это несмотря на то, что ты покинул станцию, даже не попрощавшись.

— Она развлекалась, покупая детей, и даже не задумывалась над тем, что творит. — Руизу вспомнились гнев и омерзение, которые он испытал той ночью. Сейчас ему казалось, что все это произошло много лет назад.

— Ну что ж, ее нельзя назвать высокоинтеллектуальным существом. Она — продукт своего времени и культуры. Однако твое праведное возмущение, мягко говоря, неуместно в данной ситуации. — Впрочем, в тоне Лиил звучало не осуждение, а, скорее, беззлобное подтрунивание. — Позволь узнать, почему ты не осуждаешь Низу — она ведь тоже владела рабами?

Руиз покаянно опустил голову: подобная мысль никогда раньше не приходила ему в голову.