Жажда - Дж. Уорд

Ну, или попытается извиниться. Этой ночью он не хотел заниматься сексом.

По крайней мере… не с ней.

– Черт, – пробормотал Вин.

Дьявол его раздери, но он хотел поехать обратно в клуб, и не для того, чтобы реабилитировать себя в глазах Марии-Терезы. Он хотел достать пять сотен и купить немного времени с ней. Желал свой язык у нее во рту, прижаться своей грудью к ее, жаждал ее стонущей и влажной. Молил, чтобы она позволила ему взять ее.

От возникшего образа он мгновенно затвердел… но это длилось недолго, – ни горячие сцены в воображении, ни эрекция.

Воспоминание о ней в том шерстяном свитере обрубило фантазию на корню. Она была такой маленькой, такой… хрупкой. Не предметом, который покупали, а женщиной в жестоком бизнесе, зарабатывающей своим телом.

Нет, он не хотел спать с ней таким образом.

Когда он вспомнил о грубом механизме, каким она зарабатывала на жизнь, Вин подумал, что ей естественно грозила опасность. Взять хотя бы произошедшее этой ночью. Нельзя доверять мужчинам, когда дело касается половых органов, и даже он сам порой думал не головой, а членом. Прямо сейчас, например.

Отчаянно нуждаясь в алкоголе, Вин направился к бару в гостиной. Девина выключила освещение, но электрический камин остался включенным, и его пламя играло на стенах, которые казались от этого жидкими, а тени передвигались вслед за ним по всей комнате.

Разбитой рукой он налил себе бурбона, и когда он сделал глоток, губу с одной стороны стало жечь.

Он огляделся вокруг, оценивая все купленное им на заработанные деньги, и от мерцающего освещения казалось, что обстановка плавилась вокруг него: обои стекали со стен, полки обвисли, а книги и картины превратились в карикатуры на самих себя, но в стиле Дали.

Посреди этого искажения, глаза Вина переместились на потолок, и он представил Девину над своей головой.

Она была еще одной вещью, которую он купил, не так ли: он платил за нее шмотками, путешествиями, украшениями и деньгами.

И вчера он купил ей бриллиант не потому, что хотел, чтобы она приняла камень как знак любви… просто очередная часть сделки, совершаемой в настоящий момент.

Но дело в том, что он никогда не говорил Девине, что любит ее… не из-за того, что был скуп на эмоции, а потому, что просто не чувствовал к ней ничего.

Вин покачал головой так, чтобы встряхнуть мозги, пока окружающая обстановка не вернулась к норме. Выпив остатки бурбона, он снова наполнил стакан. Тут же выпил. Еще раз налил. Разделался и с этой порцией. И снова налил.

Он понятия не имел, как долго стоял у бара и напивался, но мог измерить, как падал уровень жидкости в бутылке. Спустя четыре дюйма он решил просто прикончить всю бутылку, а потом с «Вудфорд Резерв» подошел к дивану, который стоял напротив панорамы Колдвелла.

Созерцая ночной город, он напился в стельку. Залился под завязку, так, что перестал чувствовать ноги и руки, и пришлось откинуться на подушки, потому что он был не в силах держать голову.

Чуть позже, за его спиной появилась обнаженная Девина, ее отражение на стекле темнело в дверном проеме в гостиную.

Сквозь дымку алкогольного дурмана, он осознал, что с ней было что-то не так... то как она двигалась, как пахла.

Он попытался поднять голову, чтобы разглядеть ее четче, но та будто прилипла к спинке дивана, он напрягся, пока дыхание не застряло в горле, но и это ни к чему не привело.

Комната вокруг снова начала размываться, все превратилось в кошмарную психоделическую галлюцинацию, он оказался бессилен. Онемел. Ни живой, ни мертвый.

Девина не осталась позади.

Она обошла диван, ее глаза были вытянуты по сторонам, когда она приблизилась к нему. Ее тело разлагалось, на руках появились когти, вместо лица - голый череп, со щек и подбородка свисали лохмотья серой плоти. Плененный внутри парализованного тела, Вин пытался удрать от нее, но ничего не мог сделать.

– Ты заключил сделку, Вин, – сказала она мрачным тоном. – Ты получил, что хотел, а уговор есть уговор. Ты не можешь пойти на попятную.

Он попытался покачать головой, старался заговорить. Он больше не хотел ее. Ни в своем доме, ни в своей жизни. Что-то изменилось, когда он встретил Марию-Терезу, а может дело было в Джиме Хероне… хотя он не знал, при чем здесь этот парень. Но какой бы не была причина, он знал, что больше не хочет Девину.

Ни в ее потрясающем теле, ни, тем более, в таком виде.

– Да, Вин. Ты заключил ее. – Ее ужасающий голос проникал не только в уши, он вибрацией отдавался по всему телу. – Ты просил меня прийти, и я дала тебе желаемое и даже больше. Ты заключил сделку и принял все, что я принесла в твою жизнь – ты ел это, пил и трахал… Все это – моя заслуга, и ты должен мне.

В непосредственной близи он заметил, что у нее не было глаз, просто пустые впадины, черные дыры. И все же, она видела его. Как и сказал Джим, она видела именно его.

– Ты получил все, что хотел, включая меня. За все нужно платить. Моя цена… ты и я, вместе, навсегда.

Девина забралась на Вина, встав костлявыми коленями по обе стороны от его бедер, опустив эти ужасные, искромсанные ладони на его плечи. Зловоние ее гниющей плоти проникло в его носовые пазухи, а острые углы ее тела врезались в его тело. Безобразные руки вцепились в молнию, и внутри себя он в ужасе отшатнулся.

Нет… он не хотел этого. Он не хотел ее.

Когда Вин изо всех сил пытался открыть рот, но так и не смог пошевелить челюстью, Девина улыбнулась, открывая зубы и черные десны.

– Ты мой, Вин. И я всегда беру то, что принадлежит мне.

Она вытащила его член, напряженный от ужаса, и направила его между своих раздвинутых ног. Он не хотел этого. Он не хотел ее. Нет…

– Слишком поздно, Винсент. Настало время заявить о моих правах на тебя. Не только в этой жизни, но и следующей. – На этих словах она взяла его, ее разлагающееся тело окружило его, сжимая его плоть в холодной, царапающей хватке.

Не считая Девины, единственным, что двигалось на нем, были его слезы. Они побежали по его щекам и горлу, пропитывая воротник рубашки. Плененный под ней, взятый против своей воли, Вин пытался закричать, пытался…

– Вин! Вин… проснись!

Его глаза резко распахнулись. Девина сидела рядом с ним, протягивая к нему свои изящные руки, а на ее лице отражалась паника.

– Нет! – закричал он. Отбросив ее с пути, он вскочил на ноги, но, хватившись за край, рухнул лицом на ковер, так же громко, как и его стакан.

– Вин...?

Он перевернулся на спину, поднимая руки и пытаясь отбиться от нее…

Но она больше не пыталась дотянуться до него. Девина растянулась на его месте, на диване, ее блестящие волосы разметались по подушке, к которой он прислонялся, а ее идеальную, бледную кожу выгодно подчеркивала атласная сорочка цвета слоновой кости. Ее глаза были такими же, как и у него в тот момент, – широко распахнутыми, пораженными, в них отражался страх.