Без страха и сомнений - Стелла Камерон

– А теперь тебя совершенно не заботит судьба твоих владений.

– Элла…

– Нет, – мягко возразила она, – позволь мне договорить. Потом ты скажешь мне все, что думаешь. Этот молодой человек – немного навеселе – смотрел на меня так, словно я была не похожа ни на одну из тех девушек, что ему приходилось встречать.

Он гладил ее плечи, шею.

– Ты единственная, таких, как ты, больше нет и никогда не будет.

Элла проглотила подступивший к горлу комок.

– В тот вечер ты предложил проводить меня в комнаты. – Она рассмеялась. – Мама – тогда она еще, правда, не стала моей мамой, – мама была непреклонна. Она быстро поставила тебя на место.

– Да, верно, – промолвил Сейбер. – А ты была рада? Элла уткнулась лицом в его сюртук и усмехнулась.

– Так как же?

– А ты, Сейбер?

– Ну вот, все женщины одинаковы, – заметил он с наигранной серьезностью. – Вечно они ждут от мужчин откровенных признаний. Нет, меня это совсем не обрадовало. Если я правильно помню, то ужасно расстроился. Мне встретилось такое волшебное создание, и я тут же вынужден был с ним расстаться.

Элла отстранилась от него, потом вновь обняла, просунув руки под сюртук.

– А ты мне показался самым красивым мужчиной на свете. Мне захотелось остаться с тобой вдвоем, хотя я совсем не знала тебя я готова была пойти за тобой хоть на край света, чтобы только видеть тебя, быть с тобой рядом.

– А теперь тебе неприятно смотреть на меня, – заметил он с горечью в голосе.

Она стиснула его в объятиях так сильно, как только могла.

– Вот еще вздор, как говорит прабабушка Фрэнкхот. Если я наговорю тебе комплиментов, боюсь, это вскружит тебе голову. И все же знай, я счастлива уже оттого, что вижу тебя.

Его дыхание коснулось волос девушки.

– Так много было дано обещаний. И все ушло безвозвратно.

– Нет! Нет, ты не прав. Все может вернуться, Сейбер.

Он обнял ее, покачивая, точно ребенка, прижался подбородком к ее затылку, легонько поглаживая пальцами нежную кожу ее шеи.

– Ты пришел ко мне ночью – мы встретились в саду замка Фрэнкхот. Я была тогда совсем ребенком. Я еще не могла понять, как ты благороден и честен. Ты был взрослым мужчиной с желаниями, присущими мужчине, но ты обращался со мной так нежно, так бережно.

– Не надо, Элла, прошу тебя.

– Почему? Это же правда. И мне приятно вспоминать об этом. Я не могла больше никому рассказать свою историю, а ты выслушал меня и дал мне обещание…

– Элла…

– Ты обещал, что всегда будешь моим другом. Ты сказал, что всегда придешь ко мне на помощь, если понадобится. И ты имел в виду еще кое-что, верно?

Он прижал ладони к ее спине, потом она почувствовала его пальцы на своей груди.

Элла затрепетала от его прикосновения.

– Индия преподала мне жестокий урок, – глухо пробормотал он.

Она затаила дыхание.

– Я никогда не видел… Я видел то, что не дай Бог видеть никому. Я не могу забыть это, Элла. Индия сделала меня другим человеком.

– Ты был ранен, страдания изменили тебя? – Она подняла лицо и взглянула ему в глаза.

Сейбер смотрел мимо нее.

– Нет, мои раны тут ни при чем.

– Тогда что?

Он покачал головой, будто только что очнулся от сна:

– Это в прошлом.

– Правда? Действительно в прошлом?

Сейбер встретился с ней взглядом, наклонился и поцеловал ее в шею. Вечно он пытается скрыть от нее свои шрамы.

Она таяла в его руках, словно растопленный воск. Ее тело больше ей не принадлежало. От прикосновений и ласк Сейбера оно сладостно заныло, наполняя девушку желанием. Она закрыла глаза.

С осторожностью, сводящей с ума, он поглаживал ее груди сквозь шелк и муслин. Губы, твердые и в то же время нежные, покрывали поцелуями шею и плечи Эллы.

Они были одни в комнате, их тела и души безраздельно принадлежали друг другу. Элла привстала на цыпочки и обвила руками его шею. Он тут же отвернулся, и она успела поцеловать только щеку и краешек губ.

– Помнишь ту ночь, – промолвила она. – Когда мы были вместе.

– Я был не прав, – прошептал он.

– Нет, все случилось так, как и должно было случиться. Я снова хочу быть с тобой, как тогда. Сейбер, это неестественно, быть обнаженными?

– Нет, – отчетливо произнес он.

– Тогда хочу этого прямо сейчас. Он вздохнул.

– Прошу тебя, не надо… Элла, скоро за тобой приедет экипаж. Даже если… Это больше не должно повториться.

– Ну почему ты отвергаешь меня? – Она попыталась вырваться из его объятий, но он держал девушку крепко. – Ты просто невыносим!

– Я несу ответственность. За нас обоих.

– Поцелуй меня. – Она, конечно, торопит события, но ведь он же ее возлюбленный.

– Закрой глаза, – сказал он ей, немного помолчав. – Нет-нет, не спорь. Закрой глаза.

Элла сделала, как он просил, и приподняла лицо, застыв в ожидании поцелуя.

– Не подсматривай, обещаешь? Она крепко зажмурилась.

– Обещаю.

– Ты самое очаровательное в мире создание. Элла невольно приоткрыла глаза.

– Нет! Ты же обещала. Я сейчас скажу тебе то, что не имею права говорить. Но пока твои глаза закрыты, ты можешь представить себе, что слушаешь голос воображаемого героя романов, которые, несомненно, любишь читать.

– Мужчинам тоже не мешает читать романы, чтобы знать, что нравится женщинам.

Он коротко рассмеялся:

– Как скажешь, моя дорогая. Ты, конечно же, права. Я как-нибудь попрошу тебя подобрать мне несколько томиков. Ну а сейчас мне придется импровизировать.

Она прижалась к нему еще теснее.

– Я думала, ты меня поцелуешь.

– Терпение, моя прелесть. Когда твои глаза открыты – а ты откроешь их, только когда я тебе разрешу, – они темные, как ночь, и сияют, как звезды. Или как бриллианты. Тебе бы пошли желтые алмазы. Твои брови напоминают мне тонкие птичьи крылья, носик у тебя прямой, но чуть-чуть вздернут кверху.

Она скорчила вопросительную гримаску.

– Вздернутый носик?

– Это тебе идет. Шея у тебя нежная, как и кожа на плечах, руках… и на груди.

Он слегка коснулся кончиками пальцев ее ресниц, не давая ей открыть глаза.

– Тише, возлюбленная моя, – прошептал он. – Нам принадлежит только этот час – больше нам не суждено быть вместе. Твои груди нежные, упругие. Когда я коснулся их губами, мое тело возжелало тебя. Я не должен говорить с тобой об этом, но сейчас я хочу тебя.

– Знаю, – вырвалось у Эллы.

– Знаешь? – Он поцеловал ее в лоб. – Это правда, девочка моя? Ты знаешь, что когда мое тело приходит в возбуждение, оно стремится опять ощутить мягкие завитки у тебя между ногами?

Она тихонько застонала.

– У тебя там влажно. Ведь и сейчас ты влажная?

Щеки Эллы вспыхнули румянцем.

– Так и должно быть, Элла. Быть вместе с мужчиной – полностью и безраздельно – значит быть с ним сердцем и душой, и телом. Мужчина входит, женщина принимает. Это гораздо больше, чем соединение тел. Это не просто наслаждение, после которого ничего не остается.