Танцуй на краю, детка! (СИ) - Южная Влада

      Я забыла, как дышать. Голос Валентина проникал все глубже в сознание. Я хотела избавиться от него, но не могла.

      – Видеть, как тебя берет другой мужчина, а может, и женщина, – продолжал Валентин. – Быть рядом в тот момент, когда ты раз за разом будешь открывать для себя все новые высоты.

      Ох-ре-неть.

      Вот это я попала.

      – Подумай, Виктория. Помечтай в деталях. И позвони.

      За спиной раздались удаляющиеся шаги. Лишь через пару мгновений я осознала, что мои плечи больше никто не удерживает, а Валентина и след простыл.

      И что это было?!

      В поле зрения появился официант, молодой парень с ямочками на щеках. С дежурной улыбкой он сообщил:

      – Закажете что-то еще?

      Я обвела взглядом стол, ломившийся от еды.

      – Разве тут можно заказать что-то еще?

      – Как знаете, – официант усмехнулся, – счет закрыт с авансом. Вы можете еще что-то взять на оставшуюся сумму.

      Я только покачала головой.

      – Нет, спасибо.

      Парень смерил взглядом, и я могла поручиться, что он считает меня кем-то вроде девицы из эскорт-услуг. Нет, он просто уверен в этом!

      И самое гадкое, что у него имелись все основания. Со стороны я бы и сама по-другому не взглянула.

      Поморщившись, я достала из сумочки телефон и набрала номер Ромки. Меня буквально распирало от желания поделиться.

      – Ты уже не обижаешься? – пробубнил в трубку друг.

      Ч-ч-черт. А я уже и забыла про нашу ссору в аллее!

      – Не обижаюсь, – проворчала я, – не до этого. Меня тут Валентин перехватил.

      – Иди ты! – воскликнул тут же Ромка.

      – В дорогой ресторан зазвал под предлогом прощального разговора, обедом на двадцать персон начал угощать.

      – Нахрена?

      – Вот и я думала, нахрена ему это. Пока разговор не зашел о свидании в «БельФлер». Ты бы слышал, что он нес. Про всякие эротические фантазии и бла-бла-бла.

      – А потом?

      – А потом просто предложил подумать и перезвонить. Лизнул меня за ухо и ушел.

      – Жесть какая.

      – Не то слово, – я поежилась, – вот, спрашивается, зачем ему столько денег тратить? Ведь я могу отказаться. И я хочу отказаться. И я отказалась. А он на один только визит в ресторан наверно половину моей зарплаты просадил!

      – А я понял, – вдруг отозвался Ромка, – это как фотография на улице с обезьянкой. Ты смотришь на обезьянку. Ты гладишь ее. Кормишь. А потом – хоп! – давай «пятихатку» за фото.

      – То есть, он банально заманивает меня? Как я и думала?

      – Ну конечно! – завопил Ромыч. – Чтобы ты привыкла к тому, что на тебя тратят много денег. К хорошей жизни ведь легко привыкают. Покатаешься на новой машине, поешь «вкусняшек» в ресторане. Твои запросы возрастут, а удовлетворить их сможет только он. Вот ты и попадешься. Даже не вздумай туда ходить.

      – Я что, по-твоему, на больную похожа? Конечно, нет. Чтоб меня там в хвост и гриву отодрали?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

      – Правильно-правильно. Ты без пяти минут замужем.

      – Угу, – я фыркнула, – без десяти.

      – Да неважно. Главное, держись от этого типа подальше.

      – Есть, кэп.

      Все-таки, как хорошо, когда есть друзья. Перекинулась парой шуток с Ромычем – и уже почувствовала себя лучше.

      Я хотела уже убрать телефон в сумку и уйти, когда снова раздался звонок. На этот раз – мама. Я удивилась, что могло ей потребоваться среди бела дня, ведь мама в такое время всегда пропадала на собраниях и планерках и сама не отвечала ни на чьи звонки.

      Но когда я услышала в трубке ее голос, все внутри оборвалось.

      – Вика! – мама плакала и, похоже, навзрыд. – Папа… он… в больнице…

      Я не помнила, как добралась до больницы, куда по «Скорой» поступил отец. Не понимала, что говорит мама, которая встретила меня в коридоре. Все вокруг раскачивалось, плыло и звенело. К нам вышел врач, высокий мужчина в очках, и что-то объяснял. Мама плакала и кивала. Он взял меня за руку и обратился с каким-то вопросом. Я стояла и продолжала таращиться на него, не зная, что сказать. Только запомнила прикосновение его теплой руки к своей коже. Врач с пониманием покачал головой и ушел. Напоследок он сказал что-то вроде: «У девочки шок», но я так и не поняла, про кого идет речь.

      Я не замечала привидения, да в тот момент и забыла о нем думать. В голове крутилась только одна мысль: папа умирает. У него инсульт. Он упал прямо посреди лекции, перепугав своих студентов. Папа много работал и не думал о здоровье. Он не хотел прерывать занятия, даже когда почувствовал себя плохо.

      Все это, видимо, рассказала мне мама, но я не запомнила ее слов. Просто информация каким-то образом появилась в голове.

      Отца разместили в платной двухместной палате, но вторая кровать пока пустовала, и мы с мамой могли оставаться здесь без опаски кому-то помешать. Я сидела на стуле, держала папу за руку и смотрела в его неподвижное перекошенное лицо. Мама суетилась, приносила воду, спорила о чем-то с медсестрами, которые приходили проверить состояние пациента. Я слышала ее голос вокруг себя, он возвращал к реальности.

      Для меня же время остановилось.

      Был только туман, окутавший все вокруг, лицо отца и наши сплетенные руки. Запах больницы, лекарств и обреченности наполнял легкие.

      Неизвестно, сколько времени прошло, когда мама всунула мне в руки телефон. Ромка звонил, чтобы узнать, добралась ли я домой после встречи с Валентином. В тот момент мне показалось, что уже тысяча лет прошла с обеда в ресторане, хотя минуло всего полдня. Я что-то ответила другу и положила трубку.

      В голову лезли всякие дурацкие воспоминания из детства, из общения с отцом. Как он учил меня кататься на роликах и постоянно ругался, потому что не получалось. Черт возьми, по факту не нашлось воспоминаний, в которых бы отец не ругался или не напоминал, что я могла бы справиться лучше. Но почему-то они вдруг стали мне дороги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

      Кто-то трогал меня за плечи, и, кажется, это был Ромка. Он приехал, потому что я сказала ему, что случилось. Даже задержался подольше, так как мама ушла. Мы договорились, что на ночь она уедет, а утром навестит отца. Я продолжала сидеть в прежней позе. Просто боялась отойти хоть на шаг: а вдруг папа проснется, и ему понадобится помощь?