Ронни. Автобиография - Ронни Вуд

В начале 1977-го «Стоунз» подписали контракт на 4 пластинки на сумму ни много ни мало 14 миллионов долларов. Никто еще в музыкальном бизнесе не орудовал такими деньгами, или даже когда-либо видел такие деньги вообще; частью нашего контракта было обязательство выпустить концертную запись.

Концертные записи напоминают орлянку. Если вы хорошо играете — это неплохо, но если нет — это всё равно остаётся на альбоме. Можно, конечно, «заточить» под себя микс как только это возможно, когда у вас на руках в студии уже имеются пленки — но это единственное, что можно сделать в таком случае.

Мы прилетели в Канаду из разных уголков мира 20 февраля за исключением Кита и Аниты, которые добрались сюда только 4 дня спустя. Как только они прибыли, то их задержали на таможне и обыскали весь их багаж. Это было началом многомесячного кошмара для Кита и головной болью в Торонто для всех нас.

Наша группа с бригадой заняла несколько этажей в отеле «Харбор Кэстл» — на одном уровне с озером Онтарио. С того самого момента, как мы приехали, отель заполонила полиция и пресса. Мы поняли, что сгущаются тучи, и, конечно же, 27 февраля на нас набросилась Королевская Канадская конная полиция. Они поднялись на лифтах и по лестнице, десятки её сотрудников были в штатском, и атаковали ту часть отеля, где мы остановились. Кит был арестован, отправлен в тюрьму, на него завели дело, и ему пришлось действительно нелегко. Когда Кит проходил через все эти мытарства, мы старались не тревожить темные силы. Его могли упрятать на реально долгий срок, но сочетание из хороших адвокатов и «незрячего ангела» Кита — Риты Бедард, юной девушки, которая заставила растаять сердце судьи от её любви к «Стоунз», — стало значить то, что Кита не посадили и что «Стоунз» не распадутся.

Мы сыграли первый из 2-х концертов в клубе «Эль Мокамбо» вечером в пятницу 4 марта 1977 года. В этом местечке могло поместиться только несколько сотен зрителей, так что на обоих шоу оно было переполнено людьми и реально роковало. Мы сыграли несколько песен, которые мы обычно не поём: «Route 66» («Дорога 66»), «Crackin’Up» («Стареешь»), «Dance Little Sister» («Танцуй, сестренка») и «Worried About You» («Волнуюсь за тебя»), и в конце концов мы отлично провели время. Все танцевали на столах и стояли на стульях, поливая друг друга вином и пивом. Все раскуривали сигареты с травой, хоть само здание и было окружено копами, чтобы поддерживать порядок снаружи. Киту показалось, что это было как в старые добрые времена, когда «Стоунз» впервые играли в «Crawdaddy».

Субботней ночью в отеле случилась вечеринка, которую устроила для нас Маргарет Трюдо, жена канадского премьер-министра Пьера Эллиотта Трюдо. Он был вроде канадского Джона Ф. Кеннеди — красивый, богатый плейбой, встречавшийся с моделями и кинозвездами. Джон Леннон встретился с Трюдо в 1969-м, в разгар вьетнамской войны, и тот так расположил его к себе, что Джон сказал: «Если бы все политики были бы похожими на него, то везде был бы мир». Трюдо женился на Маргарет в 1971-м, когда ей было всего 22, а ему — 51, и так она стала самой молодой в мире первой леди.

Красивая темноволосая женщина, она тусовалась с нами некоторое время. Первый концерт в «Эль Мо» пришелся на 6-ю годовщину её свадьбы, и тот факт, что она оказалась с нами, а не со своим мужем, породил определенную реакцию среди канадцев. У ней также был номер в «Харбор Кэстл», что породило слухи, будто у ней интрижка с Миком. Он отрицал это, но в газеты просочились рассказы, будто её видели бегущей по коридору отеля в разгар её ночи с «роллингстоуном».

На концерты в «Эль Мо» пригласил её я. Она была моей подругой, и как только мы познакомились, то стали как можно больше времени, насколько это только можно было позволить, проводить вместе. Мы прекрасно провели эти часы, и имя её мужа ни разу не упоминалось. Мне, наверное, стоило бы призадуматься об её возможностях, потому что её везде сопровождали телохранители из Королевской Канадской конной полиции. Это была такая история, о которой тогда нельзя было распространяться. Мы просто хорошо развлеклись — не знаю даже, как это назвать. Мы много тусовались в номере Кита. Никто в группе не осудил меня за то, что я творю, но они предупредили, чтобы я был осторожен. Мы оба знали, что между нами — нечто, у чего не может быть будущего, но это были действительно незабываемые моменты.

И вот для нас настал день покидать Торонто. Премьер-министр был вынужден сделать официальное сообщение: нечто вроде того, что дела его жены — это её личные дела.

Я сказал ей тогда: «Было действительно очень приятно познакомиться с вами — мы, наверное, больше не сможем встретиться».

Так и случилось.

После Торонто мы поселились в отель «Plaza» в Нью-Йорке для того, чтобы закончить наложение и редактирование записей с «Эль-Мокамбо», которые позднее стали альбомом «Love You Live» («Любим вас — живьём»).

Примерно в это же время нас пригласили вести и поиграть на знаменитом телешоу «Saturday Night Live» («Субботней ночью живьём»). По-видимому, мы были одной из немногих групп вообще, которые и вели шоу, и играли в нём. Мы были там с Эдом Кохом, которого скоро избрали мэром Нью-Йорка, и Керри Фишер — принцессой Лиа из «Звездных войн».

В качестве ведущих нам пришлось разыграть несколько скетчей. Всем — кроме Кита, который устранился от этого. Я и Чарли разыграли скетч с Биллом Мюрреем — что-то про ресторан с Джоном Белуши, где мы все ели чизбургеры. Прямо перед тем, как мы вышли в эфир, мы с Чарли испортили чизбургер Билла. Мы взяли бутылку бренди и пропитали им его. Режиссер сказал: «Мотор», и Билл откусил кусок своего чизбургера с бренди. Имейте в виду, что это был прямой эфир. Билл старался его прожевать, но мы с Чарли просто зашлись от смеха.

По какой-то причине Мик внезапно подошел ко мне и лизнул меня в рот в середине «Beast Of Burden». Когда музыка располагает к этому, мы оттягиваемся.

Там же, в Нью-Йорке, я тусовался в своем гостиничном номере с Китом и Чарли, как вдруг раздался стук в дверь. Я открыл — на пороге стояли Джон Леннон и Йоко Оно. Они оба были одеты в черное, на головах их были кепи. Джон медленно пробормотал со своим ливерпульским акцентом:

— Привет, Джон, я — Рон. Ты — Джон, я — Рон, это Йоко, Джон, я — Рон, Рон, я — Джон, это Йоко, привет…

Я так и застыл у двери, слушая это эксцентричное приветствие, но в конце концов дал им войти. Йоко принесла с собой вязание, и когда мы расселись, а она села около нас, Джон повернулся к ней и сказал:

— Задница, занимайся своим вязанием, — так что она взяла стул в углу и начала вязать там. Джон повернулся теперь к Киту, хлопнул радостно в ладоши и спросил:

— Ну и какой на сегодня наркотик?..