Война на пороге (гильбертова пустыня) - Сергей Переслегин

CefuH Ttj*cjM*>H Елшл Це+лслшФА

— Ну, мы увядали от Дали.

— Остряк..

— Нефтяники подвешиваются на своей же медлительности. Очухаются, начнут паниковать — берите их тепленькими. Они - наши, будут делать, что ты хочешь, лишь бы не война и не потеря места.

— Иностранцы там подзапуганные: ну, побегают, позвонят консулам, примем ноты, ответим, будем лояльны, сошлемся на форс-мажор, революцию, Королеву Мать, просто русскую Матушку, не обязательно Волгу — смайлик рисую J.

— В общем, объявляй, Игореша, на весь Дальний Восток некий ирландский образовательный проект — перенимаем, значить, опыт прогрессивной Европы, жаждем его интеграции с американским, который там прижился и тянет наш антропоток...

— Работай с кем есть, наших там немного... До выборов недолго, под них нужно спрятать активность.

— Пока еще девочку эту плавучую к Итурупу подведут — два года ждать. Или шесть. А самураи не ждут.

— Я к ним на полгода учиться еду, на менеджера, стало быть... Готовьте мне связь, как Штирлицу, желательно нового поколения, — заявил Владлен, — Шеф посылает, так что следующая встреча — моя, прощальная с колыбельными и танцами до утра...

— Слепи мне в Хабаровске команду, Игорь. Морские эти порты мне не в кайф, я плавать не люблю, люблю старинное купеческое основание....Ну, ты знаешь...

— Смотри, сторонись японок моложе восемнадцати. Зарежут на раз.

— Вестимо. Давай, Гном, твои книжки на японский переведем — пусть читают и знают врага в лицо.

— Ладно, менеджер, Бога не забывай...Опять ж, Сергей Николаевич твой - голова, конечно, но шеей не вышел. Тут у нас тоже кулуарные игры. Не застрянь там очарованным странником! Яд принимай помаленьку...

— Купите мне, друзья, виллу в Египте, что у того футболиста итальянского, будем мы там в старости попивать виски и писать японские детективы для инопланетян, что пирамиды построили. А то они скучают...

гильбертова пустыня

— Кстати, «тарелыциков» тоже привлекай, они держат край одеяла спонтанности, а других-то и нет там близко, а что китайцы в Тибете баз понастроили, так они две тысячи лет не выплывали из своих границ, теперь надоело. Эти пока нашим песням про неведомого Бога не помеха. Желтые в индустриальной фазе сидят. Не наелись прогрессом. Так что подавай людям идеал.

— Да еще сценарными фокусами в обществе не торгуй. Дороже выйдет объясняться. Этому с кандачка нельзя обучить. Ни ученых, ни писателей, ни рыбников, тем паче. Сиди в роли наставника или Фюрера или попеременно...

—Да не говори никому, что «кубик» наши не делают, хоть режь, а японцы свои «мини-бэры» шесть на два метра уже имеют. Говори наоборот.

- Да, я вот все думаю, почему не мы их нанимаем, а они нас? Из-за отставании в «кубиках»?

- Нет, тем, что воюем... Начало моей командировки — это артподготовка. Далее — Владлен. Пять лет все это продлится. Поседеем усе...

Фотография на стене (5)

2004 год

Тот год был проще и понятнее нынешнего, до Украины оставалось несколько больших размашистых месяцев. Однажды Первый сидел в конференц-зале и слушал знакомый голос, но не узнавал лица, кто-то из своих был, солидный, но он не мог вспомнить кто.

«Итак, в помом согласии с законом демографической деградации индустриальной фазы развития в Японии резко сократилась рождаемость, исторически довольно высокая. В перспективе это приведет страну к тяжелому промышленному кризису, поставив перед тяжелым выбором между поэтапным демонтажом экономики и привлечении в страну значимых количеств китайских иммигрантов», — вещал докладчик.

Первый тогда даже заскучал. И не узнал. Или не хотел, боялся узнать. Его отдел категорически не волновали тогда эти «куклы для взрослых», изобретенные япошками, что-

Ct+лсй Емм Ццлслси**

бы переключить свои доходы на взрослого покупателя, раз намечается «дырка» в поколениях. Зачем начальство собирает их на эти публичные форумы с публицистами от сохи? Докладчик ему не нравился уже тем, что проходил по ведомству иностранных дел, а теперь вдруг подался в независимые «лекторы под заказ». Годом раньше Первый был в Японии и видел это коммерческое чудо, машинку мечты японского шестидесятника. «Да и про китайцев все не так однозначно».

Все аргументы докладчика Первый тогда угадал и, наконец, вспомнил, где его видел. Этот тип носил ту самую кличку Редактор, и в свое время долго бомбардировал прессу «распадом ЕС», причем массированно и остервенело, печатая во всех источниках материалы для всех электоратов, словно разыгрывая гигантскую избирательную компанию, но не «за», а «против». Причем никакой Березовский, Павловский, Островский и какой там еще псковский за ним и близко не стояли. Это был опасный чудак, снятый с дипломатической работы за неявные обстоятельства, выживший при этом, оставивший себе связи за границей и неоднократно выезжающий туда частным лицом. «Наш департамент не ловит мышей, а ловит лохов, — говорил Шеф. — Скоро у нас в системе будут преподавать отсидевшие срок бандиты». Демократизация процесса его угнетала. Гуманизация органов уже не веселила. Шефу, видимо, хотелось в Бусидо. В Кодекс. А Первому — на море. Он не узнал Афанасьева и не сложил дважды два. Он не ловил мышей. Он поддался системе, которая отвергает...

А лектор разливался ироничным соловьем:

«Взросление человека обычно сопровождается развитием его эмоционально-волевой сферы. Это, в свою очередь, формирует социальные убеждения, картину мира и выстраивает схему взаимодействия сознания с бессознательными психическими процессами. "Упаковывая" свое бессознательное в приемлемую для общества форму, человек социализируется.

Другими словами, взрослея, индивид повторяет историю формирующей его культуры — от глубочайшей древности до индустриальной современности. Само собой, этот процесс

ги/шртова пустыня

идет не очень гладко, и подобно тому, как в замкнутых горных долинах, находящихся в стороне от торговых путей, на века могут застыть реликтовые формы экономической жизни, где- то в мышлении "застревают " реликтовые формы психической жизни. Обычно, такие "островки " изолированны и не оказывают заметного влияния на поведение человека. Они даже выполняют социально полезную роль, помогая ему поддерживать контакт со своими детьми».

«Ну, не дурак, конечно!» — подумал тогда Первый, сбросил невежество системы и вспомнил сына. На миг ему показалось, что если бы Второй был жив, Мальчик привязался бы к нему и ходил бы за ним как привязанный. Второй связывал людей с собой, а потом взял и ушел, предатель! Он ревновал Мальчика к ушедшему Второму. Чудно. Опять пора к психиатру.

«'Собственно, "фабриканты" игрушек всегда ориентируются на контакт не столько с самим маленьким ребенком (который неплатежеспособен), сколько с теми детьми, которыми когда-то были его родители. Однако до сих пор такие обращения к абсолютному прошлому в психике человека носили сбалансированный характер и не влияли на структуру личности. В конце концов, отец лишь испытывал мгновенную радость от покупки, а играл в машинки (паровозики и т. п.) его ребенок».

«Хорошо говорит, собака!» Да и сотрудники кивали головами в знак согласия с простым стилем изложения, усталые сотрудники от путаных докладных записок и голословной аналитики, — и Первый понемногу отключился от теплого дыхания воспоминаний о сыне, от холодного дыхания воспоминаний о Втором и вернулся в тему. Воспоминания ложились на электронный текст голосовыми файлами, словно Афанасьев говорил все это вчера.

«... направлена непосредственно на изменение психического баланса потребителя, на принудительное пробуждение во взрослом маленького ребенка»,—тут он, кажется, перебил лектора, но запись не отразила....

«Это опасно с точки зрения личностного роста, поскольку обращение к реликтовым формам психической жизни приведет, скорее, к возрождению детской деструктивности (асо-

Сцльь Ае+мяш*. EMM Tit+tcMu**.

циальности), нежели детской креативности», — что-то такое сформулировал Первый вслух.

Лектор не удивился реплике с места и поддакнул: «Да- да... Маньяк — это человек с "взрослыми" возможностями и "детской" эмоционально-волевой сферой».

Лекция длилась еще 15 минут, потом они поговорили с Редактором в курилке, тот был доволен, протянул визитку с инициалами, без департамента и профессии, зато на трех языках. И там Первый все понял. И узнал... И склонился в воображаемом поклоне, хотя нынешнее начальство, похоже, не жаловало бывшего. Тот недолго и прожил... Остался легендой. И теперь какой-то Гном подсовывает ему статейки. А Первый и рад ворошить «японский детектив».

... Когда страну тряхнут оранжевые революции неуемных бывших республик, Первый вспомнит про синергию японских сетей и чертыхнется. В Киеве он поднимется на холм, «откуда начинается русская земля», и плюнет в сердцах на исторический камень. Ему присвоят полковника за бездействие по Приказу. Он попробует начать побольше пить. Все восемь докладов про то, как «тревожно восходит нынче солнце над Хоккайдо», будут выслушаны с вниманием и забыты. Маша родит второго, и отдел на время остынет без ее гравицапы. Президент потеряет в рейтинге, украинского Шрека будут лечить западные доктора, которые куда как хуже местных, зато - за евро.