Рождение новой России - Владимир Мавродин

Мастеровые упорно сопротивлялись переселению. Наряды на переведенцев выполнялись лишь в небольшой доле. Вместо 2–2,5 тысяч человек мастеровых в Петербург прибывали 1,2–1,5 тысяч. Приходилось набирать мастеровых среди рекрутов. Петербургу в первую очередь нужны были каменщики и кирпичники, верфь особенно нуждалась в плотниках.

По указу Петра создано было своего рода сословие вольных плотников. Особенно ценились плотники, которые уже бывали «у судовых работ». Вольные плотники были прикреплены к Адмиралтейству и обслуживали его, но имели право наниматься на работу к кому угодно. Им давали избы, нарезали землю под усадьбы и огороды, давали ссуду деньгами и хлебом. Если вольного плотника, крепостного какого-либо помещика, забирали в Петербург, государство платило за него барину — по сути дела, покупало его. За свою работу в Адмиралтействе вольные плотники получали жалованье.

Со временем правительство перестало насильно посылать крестьян и посадских людей на строительные работы в Петербург. Высокая смертность среди подкопщиков, низкая производительность труда, большие трудности их доставки в Петербург, огромное число беглых побудили правительство заменить подневольный труд работой по вольному найму.

Рост Петербурга, куда уже добровольно стремилось на заработки и где «кормилось» множество крестьян-отходников, дал возможность отказаться от трудовой повинности. Вместо нее ввели денежный налог в триста тысяч рублей на строительство Петербурга. С 1718 г. указ закрепил за Петербургом тех подкопщиков, которые работали в городе, но запретил использовать труд «отходников».

Строительные работы в Петербурге стали проводиться людьми, привлеченными по вольному найму. В подавляющем большинстве это были крепостные крестьяне, отпущенные барином на оброк. «Покормежные письма» давали им право уходить на отхожие промыслы. Большая их часть «кормилась» в Петербурге, где все время ощущалась нужда в рабочей силе. Немало там жило и беглых крестьян. Правительство Петра, искоренявшее самую мысль о свободе, издавало жестокие указы, принимало меры для поимки беглых крестьян и возвращало их помещикам. Но, постоянно нуждаясь в рабочих руках, оно «не замечало» трудившихся в Петербурге беглых и попустительствовало тем, кто принимал их у себя и ставил на работу.

Руками всех этих русских людей — солдат и матросов, подкопщиков, переведенцев, вольных плотников, немногочисленных коренных жителей невских берегов и строился Петербург. Строился на костях многих людей, погибавших от непосильного труда, недоедания, болезней, тяжелых бытовых условий.

Иностранцы определяют число погибших на строительстве Петербурга (1703–1717 гг.) в 60, 80 и даже 100 тысяч человек. Но учета погибших не велось, ни о какой статистике в те времена не могли и помышлять. Зачастую из года в год в списках получавших жалованье, хлебное и денежное, а затем только денежное в размере 1 рубля в месяц, встречаются одни и те же имена. Это заставляет думать, что иностранцы приводят значительно преувеличенные данные. Но нет сомнения в том, что земля будущей столицы покоила в себе не один десяток тысяч ее созидателей.

Армия строителей работала по плану, по чертежам и указаниям талантливых зодчих.

Среди них в первую очередь следует назвать Доменико Трезини. Итальянец, служивший в Дании, фортификатор, впоследствии талантливый градостроитель и архитектор, Трезини нашел в России свою вторую родину. Здесь он стал Андреем Трезиным. С его именем связано создание Петропавловской крепости, ее Петровских ворот, собора и его колокольни со шпилем, Летнего дворца и Александро-Невской лавры, Гостиного двора и здания Двенадцати коллегий на Васильевском острове, «образцовых домов». Наконец, Трезини разработал первый генеральный план Петербурга. Он фактически руководил Канцелярией от строений, во главе которой были поставлены Сенявин и Черкасский. С 1703 по 1716 г. Трезини был единственным зодчим в Петербурге. Вклад его в создание невской столицы трудно переоценить.

Замечательный русский зодчий Михаил Григорьевич Земцов был одним из «птенцов гнезда Петрова», современником Доменико Трезини. Посланный Петром для обучения архитектуре и строительному делу за границу, Земцов впоследствии выдвигался Петром, который поручал ему ответственные стройки, постепенно заменяя иностранных архитекторов русскими. Земцов завершал строительство кунсткамеры на Васильевском острове и строил Подзорный дворец в устье Фонтанки, создавал павильоны, каскады и фонтаны Петергофа, спроектировал и почти построил Аничков дворец, участвовал в составлении чертежа дворца в Стрельне и в выработке планов застройки Петербурга.

Труд иностранцев ценили очень высоко. Чтобы побудить их поехать или переехать в Россию, надо было много платить. Трезини же получал не очень много — тысячу рублей в год, и деньги эти он отрабатывал не за страх, а за совесть. В пять раз больше его получал известный европейский архитектор Ж.-Б. Леблон.

Русские зодчие получали меньше Трезини. Так, М. Г. Земцов имел скудное жалованье — 60 рублей в год, затем 120 рублей и, наконец, как «подмастерье архитектурного художества» и зодчий, руководивший возведением царских дворцов и разбивкой парков, — 180 рублей в год.

В создании новой столицы принимали участие многие замечательные русские зодчие, современники, ученики и преемники Трезини и Земцова — Тимофей Усов, Иван Устинов, Федор Васильев, Иван Матвеев, Михаил Иванов, Иван Зарудный, Петр Еропкин, Иван Коробов. Они внесли свой ценный вклад в создание Петербурга, в архитектурный облик невской столицы.

Таковы были люди, строившие Петербург и «наблюдавшие» за его строительством.

Первыми поселенцами Петербурга были солдаты, матросы, обитатели русских и финских — «чухонских» — деревень в дельте Невы, строители города — подкопщики и мастеровые, офицеры и чиновники.

Не все подкопщики становились постоянными жителями Петербурга. Многие из них погибали, подорвав здоровье в петербургских болотах и топях. Не они составили подавляющее большинство коренного населения Петербурга. Основу его составили переведенцы, т. е. переведенные в принудительном порядке «на вечное житье» в Петербург мастеровые и «работные люди» — каменщики, кирпичники, плотники, слесари, медники, столяры, пильщики, паяльщики, бочары, портные, купцы, канцеляристы, торговый и прочий люд.

На путь в Петербург и на первое время проживания переведенцев снабжали всем миром односельчане. По указу Петра в Петербурге им строили дома, чаще всего одну избу на две семьи. Возникали переведенческие слободы. Строительство не поспевало за потоком переведенцев, и на новом месте они чаще всего должны были заботиться о себе сами.

Переведенцы имели, как уже говорилось, годовое денежное и хлебное жалованье. Дети же получали ежемесячно «хлебную дачу» мукой. Попадавшим в ведение Канцелярии городовых дел платили лишь половинное жалованье. Таких было большинство. Несколько лучше устроились переведенцы на Охте. Им всем дали в Петербурге муку, деньги на постройку избы, отвели огороды. Большинство охтинцев должны были работать на Партикулярной верфи, они считались вольными плотниками, и предполагалось, что в Петербурге они не останутся без заработка. А когда потребуется — их направят на работы в Адмиралтейство, причем за свой труд они будут получать «заработные деньги». Большинство вольных плотников были помещичьими и монастырскими крестьянами. Но создать охтинские поселения было не так-то легко: прибегали не только к вольной записи, но и к набору.

По указу 1713 г. в Петербург переселяли ямщиков, в которых город очень нуждался. Так, из «ямщиков лучших и семьянистых и лошадиных добрых и прожиточных» сложилось население петербургской Ямской слободы, расположенной у Московской дороги. Земли под пашни и луга для покоса ямщики получали вокруг деревень Волковой и Купчино.

Большинство переведенцев являлись крепостными крестьянами. Чтобы не затрагивать интересы помещиков, было указано засчитывать переведенца за рекрута или выплачивать за него барину 25 рублей за человека.

Из переведенцев, переселенных на вечное житье в Петербург и составлявших основное его население, вербовались рабочие для промышленных заведений столицы.

По численности, по трудовому вкладу в создание столицы переведенцев можно было бы по праву назвать петербуржцами в большей мере, чем многих петербургских вельмож, не вложивших в его развитие ни своего труда, ни энергии.

Трудно жилось «работным людям» Петербурга. На его самом крупном предприятии — Адмиралтействе рабочий день весной и летом, с 25 марта по 15 сентября, начинался в пятом часу утра, «рано поутру, как станут звонить в шабашный колокол», а заканчивался в девять часов вечера. Порой рабочий день продолжался неопределенно долго, до «вечерней пушечной стрельбы». Осенью и зимой, в короткие петербургские дни и долгие ночи начинали работу позже — в шесть утра и работали до шести вечера. В одиннадцать утра наступало время обеда и отдыха, продолжавшееся зимой час, весной и осенью два часа, а летом три часа.