Моя служба в Старой Гвардии. 1905–1917 - Юрий Макаров

По положению, раз днем караул поверял полковник, дежурный по караулам, и раз ночью — рунд. Так как ворота банка были постоянно заперты, то и тот и другой должны были оставлять свои экипажи на улице, а сами идти пешком по асфальтовой дорожке шагов полтораста до караульного помещения. От сторожа Банка, который днем и ночью стоял у ворот, был проведен электрический звонок прямо в комнату караульного начальника. Сторожа у ворот все были старые служаки и прекрасно знали свое дело. Покуда начальство еще только готовилось вылезать из экипажа, они нажимали спасительную кнопку и караульный начальник уже знал, что ему нужно было делать. Та же процедура с предупредительной кнопкой имела место и тогда, когда поверять караул являлись комендантские адъютанты. Благодаря той же спасительной кнопке, ночью «отдыхать лежа» было также совершенно безопасно, разве уже караульный начальник попадался такой, какого никакими звонками не разбудишь.

Нельзя сказать, чтобы богатый Государственный Банк очень заботился о воинах, которые денно и нощно его охраняли. Кроме кипятка, ни солдаты, ни офицеры от Банка ничего не получали и даже чай в тюричках приходилось приносить в караул с собой. Обед и ужин солдатам привозили из рот, а офицерам в судках из Собрания.

Караул в Государственном Банке был маленький, кажется всего 6 постов. Считая по три человека на пост, плюс два разводящих, караульный унтер-офицер и посыльный, всего 22 чина и один офицер. Кроме часового у фронта, все посты были внутренние и одиночные, но где они были расположены, не имею понятия. По уставу караульный начальник из помещения караула отлучаться не мог. На случай тревоги, из Банка в караульное помещение были проведены особые тревожные звонки. По такому звонку караульный унтер-офицер должен был с шестью чинами стремглав нестись туда, откуда звонили, но таких случаев на моей памяти не было.

В карауле в Государственном Банке мне случалось бывать много раз и должен сказать, что в смысле безмятежного спокойствия караульных начальников, из всех караулов он был, пожалуй, самый приятный.

Недавно мне довелось прочесть книгу одного американского писателя, описывавшего свою жизнь в Лондоне и свое знакомство, с несколькими офицерами английской королевской гвардии. Один из этих офицеров раз пригласил американца к себе обедать, в 7 часов вечера, и дал номер дома, в самом коммерческом центре города, в «Сити», на улице «Ниток и Иголок». К назначенному часу американец отправился по адресу и первое время долго не мог понять, в чем дело. Данный номер оказался номером английского Государственного Банка. Он все-таки позвонил и вышедшему на звонок человеку объяснил, что его пригласил 1-го Королевского Гвардейского полка лейтенант Рессель, но что он все-таки думает, что ошибся адресом. К еще большему его удивлению оказалось, что никакой ошибки не произошло и его любезно проводили в… караульное помещение. Там в комнате караульного начальника был накрыт стол на два прибора, а сам караульный начальник, одетый в замшевую кофточку, радостно протянул гостю руку. Красный с золотым позументом мундир караульного начальника висел на спинке стула, а на другом стояла его высоченная и огромная меховая шапка. Никем не тревожимые, приятели очень вкусно пообедали — обед был от банка — и выпили вина. Часов в 10 вечера американец отправился домой. Дело это происходило в 1908 году, т. е. как раз тогда, когда и мы ходили в наш русский Государственный Банк, но с тою разницею, что нам, русским гвардейцам, принимать гостей, да еще статских, в караульном помещении и в голову бы не могло прийти.

Приблизительно раз в 8 дней от нашего полка наряжался офицерский караул в Аничков дворец. Там здание караульного дома и караульная платформа помещалась как раз напротив главного подъезда дворца, а так как большие ворота всегда держались запертыми и около них постоянно стоял дворцовый служитель, а в будке у него имелась спасительная кнопка, то никаких неприятных неожиданностей, как и в Государственном Банке, караульному начальнику в Аничковом дворце опасаться не приходилось. Во дворце часто жила вдова Александра Третьего, императрица Мария Федоровна. Когда, очень редко, ей приходилось выезжать, караульных начальников заблаговременно предупреждали и на платформу выбегал караул. С караулом старушка никогда не здоровалась, а только ласково ему кивала и на этот кивок, если поспевали, мы полным голосом ей отвечали.

Во дворце помещение караула было прекрасное, а у караульного начальника роскошное, со всегда топившимся камином и с глубокими мягкими креслами. Чины получали по рублю караульных денег, а офицеры прекрасный завтрак и обед с дворцовой кухни. Кроме того им полагалось в день по бутылке столового вина, красного или белого, по выбору, а в большие праздники и царские дни еще по полбутылке шампанского. Караул в Аничковском дворце, если не такой спокойный, как в Банке, был все-таки очень приятный караул.

Значительно менее приятный караул был в Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг. Экспедиция помещалась на Фонтанке, недалеко от Калинкина моста и охранять ее ходили поочередно Измайловцы, Егеря и мы. Дом Экспедиции был довольно мрачный и караульное помещение маленькое, низкое и темное. За комнатой караульного начальника помещалась комната арестованных офицеров и в ней всегда кто-нибудь сидел. В Экспедиции для наших офицеров, на общем мрачном фоне, был только один светлый луч. Директором там состоял бывший директор Технологического Института, весьма ученый профессор Н. И. Тавилдаров. Сын его Николай, участник Японской войны, был наш офицер. Когда в семье узнавали, что у них в доме стоит Семеновский караул, из профессорской квартиры караульному начальнику присылали первоклассный обед, с вином и с закусками.

В карауле в Комендантском Управлении (Садовая 3) мне пришлось быть всего один раз. При карауле этом всегда содержалось довольно много арестованных офицеров, больше чем при всех других караулах, но караульных начальников они не беспокоили. С ними, к счастью, сносились комендантский штаб-офицер и адъютанты. Караул этот мне памятен только потому, что единственный раз за всю службу, там мне один неприятный адъютант записал в постовую ведомость какую-то пустяшную неисправность.

Самый беспокойный караул, в котором мне пришлось побывать, был офицерский караул в Красном Селе. На вторую половину июля и первые дни августа государь Николай II переселялся обыкновенно в свой маленький деревянный Красносельский дворец и оттуда выезжал на смотры, стрельбы, маневры, скачки и т. п. военные развлечения. В Красном же Селе, во время лагерного сбора, проживал грозный вел. кн. Николай Николаевич и командир Гвардейского корпуса. В маленький караульный дом, против дворца, поочередно все полки гвардии высылали офицерский караул, который ко дворцу, когда в нем жил царь, и к дому Н. Н. и командира, корпуса, выставлял парных почетных часовых. И вот в обыкновенное время еще не так, но во время царского присутствия, с раннего утра и до позднего вечера, мимо караульного помещения, по широкому шоссе главной Красносельской улицы, взад и вперед, верхом, в экипаже и в автомобилях, начинали летать генералы и полковники один другого важнее. И чуть не каждому из них по уставу на платформу полагалось вызывать караул. Хорошо было то, что почти никто из них на караул не обращал никакого внимания. А плохо то, что все они проезжали настолько быстро, что при нормальных условиях успеть проделать всю церемонию, как полагалось, не было никакой возможности. Но по счастью и в этом карауле имелась спасительная «сноровочка». Электрических звонков не было, но зато, за несколько домов справа и слева от караульного помещения, выставлялись «махальные» сторожа дворцового управления. Все высокое начальство они отлично знали в лицо и при появлении каждого подавали знак часовому у фронта, который незамедлительно ударял в колокол. Само собою разумеется, что в этот караул полки посылали людей расторопных, чаще всего из Учебной Команды, а часовыми у фронта, которым все время приходилось зорко смотреть по сторонам, ставили самых шустрых. Так как времени для выравнивания уже не было, на асфальтовой платформе проводили широкую черту мелом. К ней надо было подбегать. Сам караул, при раскрытых настежь широких стеклянных: дверях, с винтовками между колен, все время сидел на верхних ступеньках лестницы в полной готовности. Не успеет еще отзвучать колокол, как все опрометью бросались каждый на свое место. Через 10 секунд караул бывал уже выстроен и выравнен и караульный начальник весело командовал: