Поведение животных - Зоя Зорина

Так Малия вновь доказала, что она способна изобретать совершенно новые движения. Более того, она вошла во вкус этого занятия. И представление за представлением она продолжала демонстрировать все новые трюки. Она вертелась в воздухе. Она плавала брюхом вверх, прочерчивая спинным плавником линии в тонкой пленке ила на дне бассейна, вращалась под водой вокруг своей продольной оси, точно штопор. Она по собственному почину проделывала такие штуки, какие никогда не пришли бы в голову дрессировщикам, а если бы и пришли, то им было бы очень трудно объяснить животному, чего от него хотят.

Малия словно бы усвоила критерий: «Надо делать то, чего тренер еще не видел и за что никогда не награждал». И раз за разом она старательно предлагала что-нибудь новое — хотя и не на каждом представлении, но достаточно часто. Порой, увидев дрессировщиков утром, она приходила в сильное возбуждение. И, как пишет К. Прайор, «у нас крепло абсолютно антинаучное убеждение, что Малия в жилом бассейне всю ночь напролет изобретает новые номера и торопится начать первое представление, всем своим видом говоря: „Погодите, я вам сейчас такое покажу!“»

Такую же изобретательность в играх проявляют и дельфины, живущие на воле. Они плавают наперегонки с кораблями, время от времени совершая головокружительные прыжки и поднимая тучи брызг.

«Давай играть!»

Для предупреждения о начале игры животные используют специальные приглашения. Они как бы говорят: «Давай играть!» Эти движения должны известить партнера о том, что все действия, которые за ними последуют, — игра, или, как говорят дети, — «понарошку». У многих позвоночных эти сигналы четко выражены и хорошо известны. Например, поза с прижатыми к земле передними лапами и виляющим хвостом предшествует игровой борьбе у львов и у собак. Такую позу они не принимают больше ни в каких других ситуациях.

У обезьян в таких случаях появляется особая «игровая» мимика. Животное широко открывает рот, но не оскаливает при этом зубов, — это «игровое лицо», или «улыбка». Эта мимическая реакция свойственна практически всем обезьянам.

При этом у разных видов обезьян есть и собственные формы приглашения к игре. Например, так называемые паукообразные обезьяны часто приглашают сородича поиграть, просто наклоняя голову. Вместе с тем во многих случаях обезьяны не нуждаются ни в каких специальных предупреждениях о намерениях партнера — они сами догадываются о них просто по ситуации.

У многих млекопитающих игру молодняка часто начинает взрослое животное. Так, львица, помахивая хвостом, побуждает львят начать играть с ней, самки шимпанзе щекочут детенышей, переворачивают их, слегка покусывая.

У некоторых видов обезьян сигналы «давай поиграем» не только приглашают к игре, но и просто извещают окружающих об их дружелюбных намерениях. Примером такого жеста, и приглашающего к игре, и просто оповещающего о дружелюбии, является наклон головы.

Больше всего приглашающих сигналов — у шимпанзе. Помимо «игрового лица», или «улыбки», у них есть «игровая походка». Обезьяна идет вразвалку на двух ногах особым, характерным образом, как не делает больше ни в каких других ситуациях. Взрослые шимпанзе перед игрой почесывают плечи или переплетают свои пальцы с пальцами обезьяны, с которой они собираются поразвлечься.

А обезьяны, которых ученые научили языку жестов, прямо заявляют о своем желании поиграть. Шимпанзе Люси, о которой уже шла речь, когда у нее возникало желание повозиться, подходила к человеку, складывая соответствующим образом пальцы, то есть просила: «Роджер щекотать Люси» и ждала, когда тот начнет ее щекотать.

Интересно, что она понимала смысл и другой фразы: «Люси щекотать Роджер». Когда она «услышала», вернее увидела, такую последовательность жестов в первый раз, то сначала удивилась и на миг задумалась, но уже в следующую минуту со смехом бросилась к тренеру.

Птичьи забавы

Много, красиво и разнообразно играют птицы, например вороны, сороки и их многочисленные сородичи. И многие их игры удивительно похожи на игры млекопитающих. Они любят скользить парами в воздухе, а потом вдруг резко срываться и нестись друг за другом, совершая при этом сложные пируэты и кувыркаясь. Зимой вороны купаются в снегу, иногда кувырком катаются с крыш. Они очень любили использовать для этого купола кремлевских соборов, соскребая позолоту, пока их особым способом не заставили покинуть это место.

Недавно в Москве построили замечательное здание для Газпрома — небоскреб из металла и блестящего стекла. Окрестные птицы стали осваивать его еще в процессе строительства. Скоро они сделали открытие: это очень увлекательно — с одного из верхних этажей сбросить камешек или какую-нибудь гайку, а потом смотреть, как внизу разлетаются осколки приготовленных к установке дорогих современных стекол! Стеклянный купол над стадионом в Лужниках — тоже подходящее поле для их забав, чего совершенно не учли строители.

Такие забавы городских ворон может наблюдать каждый, но поскольку мы видим птиц издалека и не различаем отдельных особей, то не знаем, старики это резвятся или молодежь, и кто именно с кем играет. Взглянуть на игры ворон поближе можно, если поселить их в неволе, предоставив достаточно корма и места для движения и отдыха.

В течение нескольких лет на Звенигородской биостанции МГУ мы наблюдали за поведением молодых птиц, которых содержали в больших вольерах, построенных на опушке леса. Группы были смешанные — там были и воронята, и сорочата, и галчата, и грачата. Они прекрасно уживались друг с другом, как-то незаметно (без особых скандалов и драк) устанавливая в группах достаточно четкую иерархию. Однако этот порядок действовал главным образом во время кормежки, а в остальное время птицы много и охотно играли, не обращая внимания на то, кто сильнее и главнее. Уже в первые две недели они успешно уничтожили траву в вольере, и пышный ранее газон был вытоптан и стал твердым, как асфальт. Любой предмет (даже совершенно несъедобный), попадая в вольеру, привлекал их пристальное внимание.

Они развязывали узлы на веревках, которыми мы крепили к стенкам жердочки для отдыха. А если снаружи оказывалась тряпка (или кусок полиэтилена), то все население вольеры трудилось до тех пор, пока не втаскивало ее через сетку внутрь. Однажды вечером, почти затемно, мы обнаружили, что в рубероиде, которым была покрыта вольера, проклевана небольшая дырка. Заниматься ремонтом было поздно, поэтому мы просто набросили на это место лабораторный халат из опасения, что рано утром птицы расширят дыру и улетят.

Однако утром, когда мы пришли к вольере, оказалось, что часть халата втянута через дырку в вольеру, а рукав просто свисает с потолка! Но птицы-хулиганки этим не ограничились. Стайка энтузиастов — несколько сорочат и воронят — использовала этот халат как качели. Они взлетали с жердочки у дальней стенки, на лету отталкивались от рукава, пролетали к противоположному концу вольеры и тут же занимали исходную позицию.

Дружная птичья команда

Самое удивительное — это коллективные игры молодых птиц. Вот одна птица берет в клюв небольшую щепочку, которая валялась на земле и на которую никто до этого не обращал внимания. Она делает несколько шагов, прижимает ее ногой, начинает долбить клювом. Тут же рядом оказываются еще одна или две птицы, которые пытаются завладеть этим, вдруг ставшим столь ценным, предметом. Хозяйка тут же хватает его и пытается отделаться от конкуренток. Однако не тут-то было. Начинается погоня — и вот игрушка уже в клюве соперницы.

Иногда дело этим и оканчивается, но обычно это только начало вороньих игрищ! К первым двум птицам присоединяется третья, и в течение нескольких минут щепка (или другой небольшой предмет) переходит из клюва в клюв. Причем переходит без драк и угроз, а вполне добровольно, как будто бы птицы повинуются какому-то хорошо известному игровому правилу. Но проходит несколько минут, и щепка снова валяется на земле и, может быть, уже никто никогда не обратит на нее внимания.

Интересно, что в этой игре участвуют не все птицы. В группе из 15–18 птиц выделяется несколько «команд» — играют друг с другом, как правило, именно члены такой команды. Часть же воронят вообще ни разу не присоединилась к этому развлечению.

На следующее лето, когда птицам было уже более года, мы снова провели за ними наблюдения в вольере. Оказалось, что птицы, постоянно игравшие вместе в детстве, продолжали «дружить» и когда стали взрослыми. Это одно из свидетельств того, что игры в детстве способствуют установлению будущих социальных связей в сообществе взрослых птиц.

Эти наблюдения позволяют предположить, что стаи ворон и грачей, которые мы видим издали, это тоже не безликая толпа, а сложно организованный «коллектив», в котором не только действует закон иерархии, существуют не только добропорядочные супружеские пары, но и просто дружеские привязанности и группки любителей поиграть в одни и те же игры.