Тест на прочность - Андрей Воронин

— Я все понял, — сообщил Штурман Майку. — Помнишь того, красноперого в серебристых перчатках? Это нам в наказание за злорадство.

Койку подешевле можно было снять в вагончике, где стояли двухъярусные армейские кровати. Более приличные «номера» в отстойнике находились в двухэтажном строении — здесь имелось даже несколько одноместных клетушек на первом этаже. Окно Катиного «номера» выходило на елки, постоянно мокрые в эту пору года. Если даже дождь прекращался, на кончике каждой иглы оставалась висеть слеза.

Катя понятия не имела, кто поселился напротив, хотя две двери разделял коридор шириной чуть больше метра и одновременно их нельзя было открыть. Сэкономив на площадях, в отстойнике позаботились о звукоизоляции, хорошо помня, что девять человек из десяти остаются здесь с единственным желанием отоспаться.

У Самира окно выходило на дорогу. Каждый раз, заслышав треск мотоцикла, он осторожно выглядывал наружу. Одновременно расстегивал на сумке «молнию», благо, стоя в любой точке клетушки, можно было дотянуться до всех ее четырех углов.

Самир не был на все сто процентов уверен, что Гоблин подкатит именно со стороны трассы.

Но в том, что бородач явится, не сомневался ни секунды. Обязательно услышит про невесту, обязательно захочет на нее поглядеть.

Лишь бы не тянул слишком долго. А то дойдет до ментов, и они тоже захотят устроить здесь засаду. Или по тупости своей заберут Катю в отделение, начнут допрашивать. В любом случае испортят чрезвычайно удобный расклад.

Самир не пил и не ел, чтобы лишний раз не выходить в сортир. Не только Кате не хотел попасться на глаза, но и вообще никому. Зачем светиться со своей характерной внешностью?

Жажды в слякотную осень он не испытывал, голод заглушал анашой. Задергивал на окне убогую занавеску и курил стоя, выпуская дым в форточку, чтобы никто не унюхал запах в коридоре.

Ждала и Катя. Она тоже верила, что Гоблин вот-вот явится. Этот грубый человек с нечесаной бородой просто не успел ее оценить в прошлый раз. Наверняка блондинок было в его жизни с избытком. Наверняка женщины вешались на него: норовили подсесть на мотоцикл, залезть в постель. Победителя любая женщина распознает, даже круглая дура. И захочет его, невзирая на пот, грязь, косноязычие.

Только не всякая сможет стать для него большим, чем забавой на час. Укротить победителя, заставить его разглядеть тебя — вот что ты сможешь сделать. Если такой, не знающий компромиссов человек оценит тебя по достоинству, ты сможешь по праву гордиться собой.

Катя уже видела в мечтах свои развевающиеся на ветру волосы. Видела себя за спиной Гоблина в таких же кожаных штанах, только не грязных, а новеньких, обтягивающих ногу'. Они мчатся по водной поверхности, там, где еще неглубоко. За «Харлеем» остается пенный след, заходящее солнце бросает на воду золотисто-багровый отблеск…

Вдруг со стороны леса раздался рокот движка. Кто еще мог подъезжать оттуда, кроме него?

Кате стало даже страшно оттого, что желания ее начали наконец материализоваться. Узнает ее Гоблин или нет? А если просто заглянет в окно и посмеется? Нет, он не примчался бы сюда только ради этого.

Катя раскрыла окно, из лесу пахнуло сыростью и запахом хвои. Сильный свет одиночной фары заставил зажмуриться. Она еще не успела ничего разобрать, а сильная рука уже подхватила, вытянула наружу.

Гоблина можно было узнать по одному только запаху. Катя читала когда-то в книжке, что самые концентрированные эссенции для производства духов получают из самых отвратительно пахнущих натуральных продуктов, вроде амбры — отвердевших сгустков из кишечника кашалота. Точно так же запах Гоблина, далеко не самый приятный для обоняния, был настоящим запахом всепобеждающей силы.

Устроившись сзади, Катя сжала ногами мотоцикл, приникла к широкой спине и вдруг разглядела в окне только что покинутой комнаты темный силуэт с винтовкой в руках.

«Харлей» был развернут боком к двухэтажному строению и находился еще слишком близко.

Это сыграло с Самиром злую шутку. Глупо было приникать к мощному оптическому прицелу на расстоянии в несколько шагов. Дагестанец выстрелил, почти не целясь, но пуля всего лишь пролетела у виска Гоблина.

Тот дернул мотоцикл с места, развернулся, подставив Катину спину. Во второй раз Самир уже приложился к прицелу, метил в колесо, но Гоблин неожиданно резко накренил машину, и пуля только продырявила заднее крыло.

Едва только Кате показалось, что мокрая хвоя прикрыла их собой, как Гоблин развернулся обратно. От ужаса пассажирка потеряла дар речи.

Стена с освещенным окном стремительно приближалась, будто подхваченная вихрем.

Сжавшись насколько возможно, закрыв руками голову, Катя оттолкнулась от широкой спины.

Упала удачно — на мягкую, копившуюся много лет подстилку из опавшей хвои. Человек в окне с плохо различимым лицом снова приник к прицелу, но выстрелить не успел.

Гоблин приподнял переднее колесо, и противник не сумел увернуться накатившая тяжесть размозжила ему череп с такой легкостью, будто разбила яйцо в скорлупе. В последний момент Гоблин откинулся назад, иначе и его голова не уцелела бы. Вламываясь в «номер», мотоцикл слегка подпрыгнул: если бы водитель не изменил посадку, он бы ударился макушкой об оконную перемычку.

Вышибив задним колесом кусок дощатой стенки под окном, «Харлей» впечатал дагестанца в полотно двери. Снес последовательно дверные коробки обоих расположенных друг против друга номеров, вкатился в номер Самира, вышиб и там тонкую стенку и прорвался на улицу.

Там уже замерли, как в детской игре, несколько водителей, бросившихся к своим машинам, но не успевших или добежать, или открыть двери. Гоблин заметил, что пассажирка куда-то подевалась. Спокойно объехал отстойник и нашел ее на том же месте, где потерял, — на хвойной подстилке.

Глава 34

ПОБЕДИТЕЛЬ

До утра еще оставалось много времени. Нужно было где-то переждать сырую неласковую ночь., Тем более что снова зарядил дождь, вблизи от редких фонарей его мелкая и частая сетка особенно хорошо виднелась в воздухе.

Терпухин постучал в запертую дверь заводской проходной. Залаяли собаки, но сторож еще долго не появлялся. Наконец вылез старик с мятым, заспанным лицом.

— Извини, отец. Мелкие неприятности.

— Е-мое, где ты так изгваздался?

Узнав, в чем дело, сторож дал дельный совет:

— Есть у меня сосед, ремонтирует все на свете: от велосипеда до «БМВ». Езжай сейчас к нему.

— Поднимать в такой час человека? — с сомнением пробормотал Атаман.

— Ради куска работы он всегда пожалуйста.

Во втором часу ночи мужик еще не спал, возился у себя в гараже, пристроенном сбоку к частному дому. Камера нашлась. Мастер сделал все в мгновение ока и запросил недорого.

— А я, видишь, со сваркой вожусь. Работы — завал. Ездят люди на старье, а оно сыплется и сыплется.

— Можно твой шланг — машину помыть?

— А самому есть где помыться и шмотки постирать? Говор у тебя нездешний, видать, проездом в наших краях. Не стесняйся, вон у меня дверь в душевую. Включить нагреватель ничего не стоит, на счетчике все равно «жучок».

Помыться можно было бы и в гостиничном номере, но Атаман сомневался, что его пустят в таком виде пройти к лифту. Вся спина камуфляжной куртки стала черной. Волосы на затылке были липкими, даже за шиворот затекла жидкая грязь.

— Если ты не против. Мне недолго.

Пока вода грелась, автослесарь вернулся к прерванной работе и между делом спросил:

— Не боишься на мотоцикле рассекать?

— А в чем проблема?

— У нас здесь стали косо на таких посматривать. Или не слыхал про шуточки Бороды?

— Давно уже слыхал, когда у вас все еще тихо было на дорогах.

— Смотри, могут неласково обойтись. С Гоблином, конечно, не спутают. Но есть у некоторых черта — вымещать зло на том, кого ухватить легче.

Мастер оказался словоохотливым. Сообщил, что берет в два раза дешевле, чем в автосервисе Судя по всему, поток клиентов у него действительно не иссякал, информация о происшествиях была достаточно свежей.

— На этом Гоблине уже помешались все. Одни выезжать в темное время боятся, другие готовы тормозить и бить всех, кто на двух колесах.

А бабы некоторые тащатся от него. Недавно одна смурная объявила себя невестой.

— Невестой Гоблина? — навострил ухо Атаман.

Что-то подсказывало, что Катя вполне на такое способна.

— Ну не дура?

— Местная?

— А черт ее знает. Торчит, говорят, в отстойнике на пятидесятом километре.

— Это в какую сторону? — забыв о сплошном синяке во всю спину, Терпухин подскочил к мотоциклу.

— Ты куда? Водичка через две минуты самый раз.

— В какую сторону? — повторил Юрий, заведясь и забравшись в седло.