В кильватерном строю за смертью - Валерий Рязанцев

На флотах из неприкосновенных запасов по бросовым ценам начали продавать военное имущество и вооружение, массово списывать с боевого состава старые и новые боевые корабли, сдавать в аренду на кабальных условиях и себе в убыток суда вспомогательного флота. Продажа вооружения и боевых кораблей плавно переросла массовое сокращение воинских частей и гарнизонов. В ВМФ в первую очередь сокращались части боевого, технического и специального обеспечения. Флот стоял у стенок и причалов. Ему не нужны были морская авиация, разведчасти, части радиоэлектронного обеспечения, технические и тыловые базы, спасательные силы, вспомогательный флот. Все, что во флоте «дышало и двигалось», немедленно сокращалось (чтобы меньше было затрат на их содержание). Сокращали флот не в Правительстве РФ или в Генеральном штабе Вооруженных сил, сокращали в Главном штабе ВМФ. Вот один из примеров, как реформировали военно-морской флот. В составе ВМФ имелось три учебных центра по подготовке экипажей атомных подводных лодок — один в городе Обнинске Калужской области, другой — в городе Сосновый Бор Ленинградской области, и третий — в городе Комсомольске-на-Амуре Хабаровского края. В Обнинске и Сосновом Бору готовили подводников для Северного, Балтийского и Черноморского флотов, в Комсомольске-на-Амуре — для Тихоокеанского флота. Тихоокеанский флот, с учетом географического положения, не может существовать без своего учебного центра. Реформаторы Главного штаба ВМФ сократили учебный центр в Комсомольске-на-Амуре и сегодня ежегодно тратят огромные денежные средства на авиаперевозки экипажей атомных подводных лодок Тихоокеанского флота в западные районы России для обучения. Таких примеров можно привести не одну сотню.

Так же сократили и спасательную службу ВМФ. Из Москвы просто перестали перечислять деньги на содержание судов вспомогательного флота, и спасательные силы «умерли» сами собой вместе с водолазными и судоподъемными комплексами. Надо честно сказать, что возможности спасательных сил ВМФ советского периода «мирные флотоводцы» сильно преувеличивали. В то время спасательные силы не были обеспечены современной спасательно-поисковой техникой. Найти и спасти экипаж подводной лодки, которая затонула в океане или в открытом море советские спасательные силы не могли. Почти 10 лет спасательные силы Северного флота не могли найти дизельную подводную лодку С-80, которая затонула в Баренцевом море неподалеку от того места, где затонула АПЛ «Курск». Случайно С-80 обнаружили мурманские рыбаки. С 1952 года и до сих пор не нашли дизельную подводную лодку С-117 Тихоокеанского флота, которая затонула в Японском море. Тихоокеанские спасатели не смогли найти ракетную дизельную подводную лодку К-129, которая затонула в Тихом океане. Ее нашли американцы. При аварии на атомной подводной лодке К-19 в Атлантике в 1972 году спасатели Северного флота в течение 24 дней не могли вывести из 10-го отсека аварийной подводной лодки 12 подводников. Только мужество и профессиональная подготовка капитан-лейтенанта Б. Полякова, который находился в 10-ом отсеке, уберегли подводников от гибели. Спасатели Северного флота не смогли оказать никакой помощи гибнувшим атомным подводным лодкам К-8, К-219, К-278 «Комсомолец». Многие подводники с этих подводных лодок погибли из-за того, что на берегу начальники принимали необоснованные решения и своевременно не смогли оказать морякам помощь.

Разговоры о том, что спасательные силы российского ВМФ были уничтожены в результате реформы вооруженных сил страны, не имеют никаких аргументов. Спасательные силы советского ВМФ были такими же беспомощными, как и сегодняшние спасательные силы российского ВМФ. Конечно, спасатели советского времени проникли бы в 9-й отсек АПЛ «Курск» без помощи иностранных специалистов. В то время на каждом флоте были водолазы-глубоководники. Только этим и отличаются спасательные силы ВМФ советского времени от нынешних флотских спасателей.

Продолжу комментировать спасательную операцию в Баренцевом море. Боевые надводные корабли и суда флота в районе гибели АПЛ «Курск» обнаружили «притопленный аварийно-сигнальные буй» неизвестного происхождения. Выставить у него корабельное охранение, поднять его на поверхность и сфотографировать, не удалось. «Буй» исчез потому, что это была морская медуза. Но командование Северного флота сразу «определило», что это буй с иностранной подводной лодки, которая лежит на дне рядом с нашей подводной лодкой. Эта ничем не обоснованная и вымышленная информация, сразу же была передана в Москву в Главный штаб ВМФ. Оттуда ее доложили руководству страны и Вооруженных сил и передали в средства массовой информации.

После прибытия СС «М. Рудницкий» в район катастрофы, в момент постановки судна на якорь, гидроакустики ТАРКР «Петр Великий» и СС «М. Рудницкий» зафиксировали подводные стуки, похожие на сигналы SOS. Начальник УПАСР Северного флота разобрался в происхождении этих стуков и сигналов. Они были стуками якорь-цепи судна о якорный клюз и гидроакустическими сигналами с АПЛ аварийной станции МГС-30, которая работала в автоматическом режиме. Но руководители Северного флота уже поспешили доложить в Главный штаб ВМФ о том, что с подводниками затонувшей АПЛ установлена связь и скоро начнется их спасение. Опровергать собственную вымышленную информацию «флотоводцы» Северного флота не стали. Так в средства массовой информации, руководству Министерства обороны и государства начала поступать великая ложь и дезинформация об аварии АПЛ «Курск» и проводимых спасательных работах. Руководители Северного флота, не имея достоверной информации о причинах аварии АПЛ «Курск», ее состоянии и состоянии экипажа, придумывали всякие небылицы. Из-за неудовлетворительной профессиональной подготовки командира подводного спасательного аппарата произошло столкновение с затонувшей подводной лодкой. От руководителей флота в Москву последовал доклад о том, что в результате малой видимости под водой и сильного подводного течения АС-34 столкнулся с кормовым стабилизатором АПЛ «Курск» и получил повреждения корпуса и систем.

Из-за слабых профессиональных навыков экипажей спасательных аппаратов, старой уплотнительной резины на переходной камере, малой емкости аккумуляторных батарей подводных спасательных аппаратов, из-за повреждений их двигательных установок и малой производительности откачивающих насосов забортной воды не удалось осуществить стыковки подводных спасательных аппаратов со шлюзовым устройством АПЛ «Курск». В Москву с Баренцева моря последовал доклад руководителя спасательной операции о том, что на АПЛ повреждена комингс-площадка спасательного люка 9-го отсека и сам люк затоплен забортной водой.

Противолодочная авиация Северного флота начала искать в море мифическую иностранную «подводную лодку-убийцу» К-141 «Курск». Летчикам была поставлена задача — найти такую «подводную лодку» и они «успешно» выполнили эту задачу. Авиация флота «обнаружила» иностранную подводную лодку, которая «тихим ходом» шла в направлении Норвегии, и установила за ней «слежение» с помощью радиоакустических буев. Потом «израненная иностранная подводная лодка» внезапно куда-то пропала, так же как пропала «вторая» аномалия в районе гибели АПЛ «Курск» вместе с «притопленным аварийно-сигнальным буем». Летчики Северного флота доложили, что в радиолинии «буй-самолет» наблюдались искусственные радиопомехи и из-за этого они «потеряли» контакт с иностранной подводной лодкой.

«Флотоводцы» Северного флота тут же делают умопомрачительный вывод о том, что силы НАТО преднамеренно поставили радиопомехи нашим самолетам, чтобы «прикрыть отход своего подводного разбойника». Начальник штаба Северного флота, который озвучивал на пресс-конференции этот вымысел, должен был знать, что согласно Международным договорам о предупреждении военных инцидентов в море, которые подписаны всеми морскими державами, постановка каким-либо государством радиопомех в радиолиниях связи кораблей и самолетов другого государства, расценивается в мирное время как подготовка к боевым действиям теми, кто ставит помехи. Благодарю Бога, что начальник штаба Северного флота не знал этих Договоров. Иначе, я уверен, руководители Северного флота доложили бы Президенту РФ о том, что НАТО собирается начать боевые действия против кораблей и авиации Северного флота, которые занимаются спасательной операцией.

Откуда же появлялись в головах «флотоводцев» такие бредовые выводы? Этому явлению есть два объяснения. Во-первых, руководители Северного флота считали себя «флотоводцами» и поэтому свои выводы всегда делали только на «стратегическом» уровне. Не зная элементарных положений из области тактики и оперативного искусства, бывшие адмиралы-руководители Северного флота пытались в свои доклады обязательно вложить частицу своего «государственно-стратегического мышления». Чтобы в Москве любой их доклад выглядел весомей. Во-вторых, в Вооруженных силах России нет такой военной структуры, которая могла бы профессионально проверить и проконтролировать деятельность руководителей ВМФ и флотов.