Золотая ветвь. Исследование магии и религии - Фрэзер Джеймс Джордж

Мы довели до конца наш очерк эволюции института священных царей, который своей высшей формы и своего полного выражения достиг в монархиях Перу и Египта. Исторически этот институт, видимо, берет свое начало в прослойке колдунов или знахарей, находящихся на общественной службе; в плане логическом он покоится на дедукции из ложной ассоциации идей. Люди ошибочно приняли порядок своих идей за порядок природных явлений: они вообразили, что им дозволено управлять предметами, подобно тому как они управляют своими мыслями. Люди, которые по той или иной причине, в силу телесной мощи или слабости, были признаны в высшей степени наделенными магическими способностями, постепенно отделились от своих соплеменников и образовали особый класс, призванный оказать далеко идущее влияние на прогресс человечества в политическом, религиозном и интеллектуальном отношении. Общественный прогресс, насколько нам известно, состоит в последовательной дифференциации функций или, проще говоря, в разделении труда. Труд, который в примитивном обществе выполнялся всеми и одинаково непродуктивно, постепенно распределяется между различными классами работающих и выполняется все более и более производительным образом. А поскольку материальными и иными плодами специализированного труда пользуются все, то и выгоду от возрастающей специализации получает общество в целом. Колдуны или знахари образуют, по-видимому, самый древний класс профессионалов в истории общества. Колдуны имеются во всех известных нам племенах, а у самых примитивных народностей, таких, как австралийские аборигены, они являются единственным профессиональным классом. По мере того как процесс дифференциации продолжается, класс знахарей претерпевает внутреннее разделение труда: бывают знахари-врачеватели, знахари-делатели дождя и т.д. Самые могущественные представители этого класса выдвигаются на должности вождей и постепенно превращаются в священных царей. Их магические функции все больше и больше отходят на задний план и по мере того, как магию медленно вытесняет религия, заменяются жреческими обязанностями. Еще позже происходит разделение светского и религиозного пласта царской власти: светская власть отходит в ведение одного человека, а религиозная — другого. Тем временем колдуны, которых преобладание религии может подавить, но не может истребить, по-прежнему предпочитают предаваться скорее древним оккультным искусствам, чем нововведенным жертвоприношениям и молитвам. Но со временем наиболее дальновидные из их числа постигают ложность магии и находят более эффективный способ управления силами природы на благо человека, короче говоря, покидают колдовство ради науки.

Я далек от утверждения, что везде ход развития строго следовал этой схеме: в разных обществах он, несомненно, сильно варьировал. Просто я хочу в самых общих штрихах очертить то, что представляется мне основным направлением развития. Если рассматривать эволюцию с точки зрения производства, то имел место переход от однородности к разнообразию; с политической же точки зрения развитие шло от демократии к деспотизму. В этом труде нас не интересует позднейшая история монархии, в частности упадок деспотизма и его замена формами правления, лучше приспособленными к возросшим требованиям человечества. Предметом нашего анализа является не упадок, а зарождение этого полезного в свое время института.

Глава VIII

ЦАРИ ОТДЕЛЬНЫХ ПРИРОДНЫХ СТИХИЙ

Предыдущим исследованием было установлено, что соединение священных функций со званием правителя, с которым мы сталкиваемся на примере Царя Леса в Неми, Царя Жертвоприношений в Риме и должностного лица (именуемого царем) в Афинах, выходит за пределы классической древности и является общей чертой человеческого общества на всех стадиях его развития — от варварства до цивилизации. Далее, представляется вероятным, что этот царь-жрец, сочетая жреческий жезл со скипетром, нередко является царем не только по названию, но и фактически. Все это подтверждает традиционный взгляд на происхождение царей по должности и царей-жрецов в республиках Древней Греции и Италии, Показав, что сочетание духовной и светской власти, память о котором сохранилась в греко-италийской традиции, на самом деле встречалось во многих местах, мы по меньшей мере устранили подозрение в неправдоподобии этого предания. Теперь мы можем по праву задать вопрос: не было ли происхождение Царя Леса похоже на происхождение Царя Жертвоприношений в Риме и царя по должности в Афинах, какими доносит их до нас правдоподобное предание? Другими словами, не была ли его должность наследственной? Не было ли царской династии, которую республика лишила политической власти, оставив на ее долю лишь религиозные функции да немощную тень короны? Для отрицательного ответа на этот вопрос есть как минимум два довода. Первый из них связан с местопребыванием Немийского жреца, а второй — с титулом Царя Леса. Если бы его предшественники были царями, он, подобно свергнутым царям Рима и Афин, наверняка поселился бы в городе, скипетром которого когда-то владел его род. Городом этим была бы Ариция, так как ближе города нет. Но Ариция находится на берегу озера в трех милях от его лесного святилища. Если жрец Неми и царствовал, то не в городе, а в лесу. Равным образом и титул Царя Леса едва ли позволяет нам предположить, что когда-либо он был царем в обычном смысле слова. Более вероятно, что он был царем природы, точнее, царем части природы (а именно лесов), чем и заслужил этот титул. Цари отдельных частей природы, то есть лица, которые, как предполагается, управляют отдельными природными стихиями, вероятно, имели бы больше сходства с Царем Леса, чем божественные цари, которые интересовали нас до сих пор и которые управляют скорее природой в целом, чем ее отдельными частями. Имеется достаточное количество примеров такого рода царей.

На холме у Боммы, вблизи от устья реки Конго, обитает Намвулу Вуму — Царь Дождя и Бури. У некоторых племен Верхнего Нила, как известно, нет царей в обычном смысле слова. Единственные, кого они почитают за царей, — это Цари Дождя (Мата Кодоу), которым приписывается способность вызывать дождь в нужное время года, то есть в сезон дождей. До того как в конце марта начинаются дожди, страна представляет собой опаленную зноем, бесплодную пустыню, а скот — основное богатство народа — гибнет из-за отсутствия травы. Приближается конец марта, и глава каждой семьи отправляется к Царю Дождя и дарит ему корову, чтобы тот ниспослал благословенную воду на побуревшие, иссохшие пастбища. Если дождь не идет, люди собираются и требуют, чтобы царь дал им дождь; если же небо продолжает оставаться безоблачным, царю вспарывают живот, в котором он, как гласит поверье, скрывает ливни. В племени бари один из таких Царей Дождя вызывал дождь тем, что окроплял землю водой из колокольчика.

Аналогичная должность существует и у племен, живущих на окраинах Абиссинии. Вот как описал ее один наблюдатель: «Обязанность жреца, алфаи, как его именуют барса и кунама, имеет одну замечательную особенность: считается, что он способен вызывать дождь. В прошлом такая же должность имелась у алгедов, и до сих пор она является обычным делом среди негров-нуба. Алфаи барса, к которому обращаются за помощью и северные кунама, живет со своей семьей в одиночестве на горе недалеко от Тембадера. Народ приносит ему дань одеждой и плодами и обрабатывает за него его большое поле. Он — царь царей, и должность его переходит по наследству к его брату или сыну сестры. Считается, что заклинанием он вызывает дождь и прогоняет саранчу. Если он не оправдывает ожиданий народа и в стране наступает продолжительная засуха, алфаи до смерти забивают камнями; причем первый камень обязан бросить в него ближайший родственник. Когда мы путешествовали по стране, должность алфаи все еще занимал один старик, но я слышал, что деланье дождя показалось ему делом слишком опасным и он отказался от должности».

В глухих лесах Камбоджи обитали два таинственных повелителя, известных как Царь Огня и Царь Воды. Слава о них разносилась по всему югу громадного Индокитайского полуострова. До Запада докатилось лишь слабое эхо этой славы. Насколько нам известно, их не видел ни один европеец, и само их существование могло бы сойти за басню, если бы они не поддерживали постоянную связь с королем Камбоджи, который из года в год обменивался с ними подарками. Выполняемые ими царские функции — чисто духовного или мистического порядка. У них нет никакой политической власти. Согласно одному сообщению, они живут в абсолютном одиночестве, не видя человеческого лица и никогда не встречаясь друг с другом. Живут они попеременно в семи башнях, расположенных на семи горах, и каждый год переходят из одной башни в другую. Люди украдкой подбираются и оставляют в пределах досягаемости все необходимое для их существования. Их царствование длится семь лет — время, необходимое для того, чтобы поочередно пожить во всех семи башнях. Но многие умирают до окончания срока.