Голодная бездна. Дети Крылатого Змея - Карина Демина

Нити не отделялись. Сила не желала расставаться с частью себя. Она свивалась жгутами, выворачивалась. Издевалась. И выглянувший Зверь вздохнул: что толку от этой силы, если она не способна помочь?

Зверь вот умел лечить раны.

И если бы Мэйнфорд ненадолго уступил тело… всего на пару мгновений.

Мэйнфорд уступил.

— Ты ведь видел? — Тельма замерла, когда то, что еще недавно было Мэйнфордом, лизнуло раскаленную ладонь. — В ее памяти. Ты ведь был со мной там…

— Был.

— И видел?

Зверь не ответил. Не сразу. Он зализывал раны, убирая боль и красноту, он был заботлив и даже нежен. Он остался бы рядом с Тельмой…

…ну уж нет.

…пятнадцать минут — не так и много.

— Скорее осознавал, — Мэйнфорд выпустил руку. — Как ты с этим живешь?

Риторический вопрос. А краснота на ладонях тает. Интересно, получается, что смена личности влечет и физиологические перемены, причем почти мгновенные. Прежде Мэйнфорд за своей слюной особых целительских свойств не замечал.

— Мне уйти?

— Скорее выйти. На кухню, — он плюнул себе на ладонь. Слюна как слюна… хотя, сдается, техники были бы рады получить образец. И не только техники. Похоже, при случае Мэйнфорда всего на образцы пустили бы. — Оставь дверь приоткрытой…

Она приподняла бровь.

Удивлена?

— Я не хочу, чтобы и ты исчезла, — Мэйнфорд поморщился: ей следует рассказать, но в машине он чувствовал себя недостаточно стабильным, чтобы заговорить о Кохэне. — Просто постарайся держать себя в руках. Что бы ты ни услышала.

— Полагаешь, услышу много нового?

И на этот вопрос Мэйнфорд не стал отвечать.

— Чаю-то сделать можно? И поесть бы… хотя бы сахару. У тебя сахар в доме имеется?

…сахар нашелся. И заварка. А чайник, обласканный желтым щупальцем силы, закипел почти мгновенно. Тельма, глядя на этакое откровенное нарушение правил — все же боевая магия для использования в бытовых целях предназначена не была, — лишь хмыкнула.

— Что с Кохэном?

Братец опаздывал, что, впрочем, было ожидаемо.

— Он убил человека, — не самая подходящая тема для чаепития. — Так мне сказали. Девушку.

Тельма сидела, положив руки на стол ладонями вверх, и любовалась чистой гладкой кожей.

— Он вырезал ей сердце. И съел. Частично.

— Интересно…

Она тоже не поверила?

— …когда он только успел? — Тельма вытерла руки о рубашку. — Мы отсутствовали не так долго… минут десять. От силы пятнадцать. Когда вернулись, его уже не было. Потом эти разборки… с полчаса ушло. Еще полчаса до заправки. А там тебе уже сообщили, как я поняла?

Верно.

Слишком узкий временной интервал. И если дать себе труд подумать, то очевидно, что Кохэн физически не успевал.

Уйти? Допустим. Нашло помутнение. В этой Бездной проклятой клинике на многих, похоже, находило помутнение. Затем… что? Уехать под влиянием момента? Ладно. А дальше? Найти жертву? Не так это и просто, как кажется на первый взгляд.

Жаль, подробностей Мэйнфорд не знает.

Узнает. И плевать, что его отстранили. В управлении остались люди, которые ему должны. И Мэйнфорд не постесняется напомнить о долге.

— Самим бы взглянуть, — задумчиво протянула Тельма, озвучив и собственные Мэйнфорда мысли. — Если место, конечно, не зачистили… наследят там изрядно. Плюс искажение… или изначально убрались?

— Логично.

Тот, кто организовал этакий подарок, не просто силен.

Он знает, что делает.

И не оставит чтецам и обглоданной кости…

— Что на него есть?

— Понятия не имею, — вынужден был признать Мэйнфорд. — Но большинству доказательства не нужны. Хватит того, что Кохэн — масеуалле…

…и тут в дверь постучали.

Гаррет явился в сопровождении невзрачного типа в фетровом котелке. Невысокий, с одутловатым лицом, тип выглядел жалко, несмотря на дорогой костюм и тросточку, которую держал под мышкой.

Остекленевший взгляд.

Мешки под глазами.

И терпкий запах виски, пробивавшийся сквозь мятный аромат жевательной резинки. Тип медленно ворочал челюстью, и у Мэйнфорда появилось ощущение, что резинка нужна ему исключительно, чтобы чем-то себя занять.

— Тедди. Мой личный помощник, — Гаррет сунул типу пальто. — Надеюсь, ты не возражаешь…

— Нет.

— Мэйни, мама мне сказала, что ты был в больнице.

— Был.

— И что твое состояние оставляет желать лучшего… — сколько наигранного сочувствия. — И тебе нужен отдых. Ты на грани срыва. Ты же помнишь, чем все закончилось в тот раз?

Гаррет прошел в гостиную.

— Я обещал, что попробую поговорить с тобой. Убедить тебя… какие бы разногласия между нами ни существовали, — он присел, закинул ногу за ногу.

Великолепный.

Сияющий, как новенький талер.

Очаровательный… до того очаровательный, что у женщин голова идет кругом.

— …но мы все же братья.

— Лишь по матери.

Зачем он это сказал? И по лицу Гаррета пробежала тень.

— Откуда ты… а впрочем, какая разница. Ты же не собираешься об этом… — он махнул рукой. — Официально отец меня признал. Остальное же…

Не имеет значения?

Мэйнфорд уже не был уверен, что именно имеет значение.

— И как давно ты знаешь? — Он краем глаза следил за помощником брата, который остановился в дверях, да там и замер. Зверю этот человек категорически не нравился.

От него пахло смертью.

И старой кровью.

…Тедди.

Имя, вышитое на спине у куклы.

Искаженная память, не пригодная для судебных разбирательств. Но если принять за аксиому, что это — нужный Мэйнфорду Тедди, то картина получается неприглядной.

— Да еще подростком понял… когда сила открылась.

— Официально ты…

— Маме это дорого обошлось. Она не хотела огласки. Мои способности… несколько выходят за рамки формально признанных. И если бы о них стало известно, пошли бы слухи. Ее доброе имя… наше доброе имя… кто-то обязательно стал бы задавать вопросы.

Но дело отнюдь не в добром имени.

Зверь ворчал, но держался в стороне. Он умел быть терпеливым. И готов был ждать столько, сколько нужно… Гаррет не зря пришел сюда.

Не один.

И помощник его, человек с остекленевшими глазами, отнюдь не за тем нужен, чтобы держать трость и шляпу.

— Вот ей и пришлось договориться с одним человеком, — Гаррет щелкнул пальцами. — Надеюсь, ты не настолько… предвзят…

— Не настолько. А она…

— Понятия не имею. По-моему, она и сама не знает, с кем спала. У матушки была бурная молодость, — снисходительная усмешка, за которой читается презрение. — Но ведь мы не для того здесь, чтобы обсуждать ее моральный облик?

Гаррет взял со стола карандаш.

И смотрел он не на Мэйнфорда, на Тедди, по-прежнему неподвижного, что истукан.

— Она сказала, что ты решил жениться… что ты был с девушкой, которую назвал своей невестой. Это не шутка?

— Мне казалось, матушка за нас порадуется, — Мэйнфорд тоже присел, но так, чтобы не выпускать из поля зрения обоих визитеров. — Не она ли говорила, что я дозрел до женитьбы…

— Мэйни, — Гаррет вздохнул. — Мы оба понимаем, что она имела в виду. Пусть у вас не самые лучшие отношения, но она желает добра и только добра. Откуда ты вообще эту девицу вытащил? Она беременна? Даже если так, то всегда имеются менее… радикальные меры, чем женитьба. Ты же понимаешь, что ей нужны твои деньги.

— Заткнись.

— Что? — Гаррет притворно оскорбился.

— Заткнись, братец. Мы будем говорить не об этом.

…Зверь согласно рыкнул, и голос его был услышан.

Глава 18

Тельма нюхала ладони.

Чистые ладони без следа ожогов, что было довольно странно, ведь Мэйнфорд не целитель. И сам способ исцеления…

…заслуженный целитель с натруженным языком. Вроде того, который был при последней школе. Низенький. Лысоватый. С оттопыренными ушами и седыми клочьями волос, что прикрывали красную лысину. Он еще имел обыкновение постоянно морщить лоб и вздыхать, сожалея разом обо всех бедах мира. И был, в принципе, неплох как государственный служащий. Ему бы не понравилось зализывать разбитые колени.

А с аппендицитами как бы дело обстояло?

Или с почечными коликами?

…если думать о руках, о такой глупости, как целебная слюна, то получается отвлечься.

И не стоит переживать за Мэйнфорда.

Он сильный.

Оба сильные.

— …Элиза Деррингер, — его голос звучал так, как если бы Мэйнфорд находился рядом, в шаге. — Ты помнишь ее?

— Помню, конечно, — Гаррет недоволен.

Надо все же поработать.

Немного.

Сканирование на расстоянии — это для тех, у кого опыт… и сила… и вообще все одно получается раз через три. Слишком ненадежно, а с другой стороны, чем Тельма рискует?

Зацепит эмоции?

Хорошо.

Нет?

Тогда разговор послушает.