Страсть дракона (СИ) - Арматина Елена

- Этого больше не повторится, кошечка.

Такая лютая обида затопила ее! Даже страх и злость на Бастиана отступили на задний план. Тот хоть попросту совладать со своим вторым "я" не смог.

- Ты бросил меня, - она мотала головой  и отступила еще на шаг.

Мужчины сделали шаг вперед, она еще отступила и, выставив вперед руку, словно останавливая их, с горечью, полушепотом,  произнесла:

- Я не выйду за вас замуж. Ни за кого.

Развернулась, и побежала по ступеням вниз.

- Мэри!

- Мари!

- Кошечка , постой!

Но Мари неслась, словно ветер, перепрыгивая через несколько ступеней, рискуя запутаться в длинном подоле платья и сломать себе шею.

А драконы уже в который раз за этот день, застыли в ступоре. Такого решения не ожидал никто. Но стоило только мужчинам пошевелиться, как Ирис заступила им дорогу.

- Вы обещали, что примете любое ее решение,- слезы звенели в ее голосе. – Отпустите ее.

И обжигающая слеза скатилась по ее щеке.

Глава 38. Ализарино

Сколько пролетов я пробежала, даже не считала. Кровь в ушах стучала так, словно в голове играл барабанный оркестр. Меня душили слезы и обида, а крик рвался из груди. Все, я сдалась. Я просто не выдержала напряжения этих последних дней. Буквально на последней ступеньке моя нога подворачивается и, как будто мне мало всех прочих горестей, я, запутавшись в ворохе алой ткани, лечу вперед носом. 

Ласковые руки Лилы подхватывают меня и спасают мои локти от ссадин, а самолюбие от очередного унижения.

- Ох, Лила!

- Тсс, девочка. Не плач, мы с тобой.

А и правда. Возле вращающегося портала выстроилась моя маленькая армия, заливающаяся вместе со мной слезами. Только Гафа стояла,  невозмутимо и грозно насупившись.  Дафна тоже подскочила ко мне со слезами:

- Мари, ты же возьмешь меня с собой?

Ну как же я без вас, девочки буду жить?

- Куда летим, Мари? – взяла инициативу  в свои руки Лила.- В Ализарино?

 Я только и смогла, что кивнуть. Слезы лились ручьем – и я даже не знала, что больше тому причиной -  дружная поддержка моих девочек или разбитая вдребезги личная жизнь. Я вопросительно кивнула на открытый кем-то портал, а Лила скромно потупилась:

- Я же тоже немного ведьма. И умею их открывать. – И обняв меня за плечи, вместе со мной нырнула в темноту.

Ализарино встретило нас дивными ароматами и щебетом птиц. Все было так, как я и запомнила. Буйный цветущий сад, красочные клумбы вдоль песчаных дорожек, красивейшие мраморные фонтаны и укромно спрятавшиеся в цветущих аллеях белые скамеечки. Усадьба , несмотря на перипетии ее жителей – бывших и настоящих, продолжала жить своей тихой и размеренной жизнью, утопая в цветах и тишине.

- Какая красота, - вздохнула Дафна.

- Красотищща,- прошептала Лила, все еще придерживая меня за талию.

- Ага-а-а, - красноречиво продемонстрировала свой восторг Гафа. Она тащила за плечами огромный узел с вещами. Наверное, там уместилась половина всего имущества Серебряного дворца. Почему-то мне подумалось, что именно она быстро подружится с Мойрой. Мойра. Я совсем о ней забыла! Как она? Где она? Жива ли? Здорова ли?

Жива и здорова! Разве что-то случится с хитрой и мудрой Мойрой? Я заметила ее сразу – высокая и костлявая, вытянувшаяся в струну и приложив, словно козырек, ладонь ко лбу, чтобы лучше видеть, она стояла на крыльце огромной мраморной веранды. Сначала она стояла встревоженно, а потом вдруг заметалась. Сбежала  по ступенькам, забежала обратно, куда-то выбежала , а через мгновение снова появилась. И со всех ног бросилась ко мне. Так было радостно и приятно, что меня узнали и не забыли. Она бежала мне навстречу, широко раскинув руки и зычным голосом, разносившимся по всему саду , орала:

- Мари! Мари вернулась!

Я бросилась ей навстречу. Я и не думала, что так за нею соскучилась. Не догадывалась, что так рада буду ее видеть! На ее груди и рядом со своими новыми подругами я, надеюсь, быстро  залечу свои раны.

Словно огромный танк она врезалась в меня, подхватила меня за подмышки и закружила, приговаривая:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ах, ты ж моя красавица! Вот, все и в сборе.

Поставила меня на ноги, оглядела со всех сторон, увиденное ее явно удовлетворило, и она снова сгребла меня в объятия. Рядом вынырнуло зеленое лицо Фионы. И она тоже была рада меня видеть. Слезы от переполнявших меня чувств , полились с новой силой. Пока девочки знакомились, проявив друг к другу огромный интерес, я повернулась на крик.

- Мари! Ура! Мари вернулась!

Кто-то в нежно розовом платье несся мне навстречу. Слезы, застилавшие мне глаза,  мешали мне рассмотреть стремительно приближавшуюся ко мне девушку. Я смотрела на нее – и не верила своим глазам!

Девушка, несмотря на невысокий рост, налетела на меня, словно ураган!

- Ой, я сразу тебя узнала! Я так надеялась, что ты вернешься!

И только хорошо проморгавшись от слез, после того, как она на секунду ослабила объятия, я смогла посмотреть ей в лицо.

Капец! Мир вокруг меня вздрогнул и закружился с бешенной скоростью. Если бы я тогда не плюхнулась в обморок, то точно сошла бы с ума!

Глава 39. Яблоневый сад

Артавия замерла в ожидании.  Как ни скрывала императорская семья неудачную охоту императора, слухи все равно распространились очень быстро. А еще и  серьезно испортившийся нрав и до того безжалостного правителя только подливал масло в огонь. Услужливые вельможи уже стали поговаривать об организации отбора невест. Но стоило им лишь об этом заикнуться императору, как они получили жесткий отпор и свирепое пожелание заняться их  прямыми имперскими обязанностями.

Ирис же вообще отчаялась. Ранее ласковый и внимательный к ней , сейчас брат попросту избегал ее общества.  Да еще супруг ее выставил совершенно справедливое требование вернуться с ребенком в ее новый дом, к ее новой семье.

С того самого дня, как убежала Мари, ей так и не довелось встретиться ни с одним из братьев. Кейден, ссылаясь на самые нелепые причины, отказывался с ней встречаться. Бастиан же вообще перестал выходить из своих покоев. По слухам, ходившим в народе, его Голод  совершенно озверел. Потянувшихся в начале желающих заработать на продаже своей магии ведьм,  вскоре вообще перестали принимать в Серебряном замке. Как сказал главный лекарь, с каждой новой порцией магии ему становилось только хуже и хуже.

Вот и в этот раз Ирис прибыла во дворец своего среднего брата с твердым намерением – встретиться с ним,  во что бы то ни стало.

Она решительно пресекла попытки охраны и лекарей помешать ей войти в покои брата, и вот она уже стоит в его комнате. Сказать, что она была в шоке – ничего не сказать. Полнейшее запустение, разбитые хрустальные окна, которые и разбить-то было невозможно! А Бастиан лежал, обратившись в дракона,  и положив огромную серебристую голову на подоконник. Ирис бросилась к нему и обняла его за шею.

- Бастиан, миленький, ну так же нельзя. Люди говорят, что ты в человека уже неделю не обращался?

 Огромный тоскливый глаз, с трудом открылся и послал  Ирис потухший взгляд.

- Мне так лучше, Ирис. Так я лучше ее слышу.

- А голод?

- Он меня убивает.

Ирис плакала, обняв брата и не знала, чем ему помочь.

- Ты считаешь, что она и твоя пара?

Дракон хмыкнул.

- Меня к ней тянет. Но голод при этом только увеличивается. Так что, я не знаю.

- Может, давай к ней слетаем, поговоришь с ней?

- Ты же велела отпустить ее, - грустно и безразлично сказал дракон. – Какие вы, женщины, не логичные.

- А зачем ты слушал меня? Будь мужиком – не кисни, а лети и добивайся. Только, миленький, не вреди ей, ладно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ирис, ехала бы ты…. К своему мужу.

- Так вот завтра и поеду. Сейчас к Кейдену слетаю – может, удастся хоть в этот раз с ним встретиться?  Ему что-то передать?

- Ири-и-ис, - застонал дракон. А сестра обратилась и полетела, на прощание помахав ему крылом.

А Бастиан смотрел тоскливо в небо и вдруг подумал: "Просто слетаю, посмотрю – как там она?" А вдруг ей нужна помощь? А тут он – рыцарь с серебряными крыльями. И он вылетел в окно. След вел его на запад, в сторону Ализарино. И чем ближе он приближался, тем отчетливее становился след. Урчание зрело в его груди, но дикий голод давил его, не давая вырваться наружу. Быть суккубом – это настоящее проклятие. И он сполна чувствовал это на себе.