Надежда - Север Гансовский

Кларенс знал, что обычно на это смотрят сквозь пальцы, но ему некогда было спорить. Он поспешно расплатился с шофером.

— Если хотите, я вас здесь подожду, — сказал тот. — Я даже счетчик выключу, чтобы вам за время не платить. Я вижу, что тут дело нечисто.

Репортер кинулся к будке телефона-автомата тут же у ворот. Тревожный голос мисс Демп ответил ему, что никто из порта не звонил. Теперь разыскивать нужно было надеясь только на себя. Он побежал в четырнадцатое агентство. Маленький кирпичный домик был заперт. Вокруг на слабо освещенной фонарем площадке никого не было.

Кларенс растерянно огляделся. Он даже не знал, где находятся склады северной стороны.

Он наобум пошел в проход между складами, затем услышал голоса и направился к ним.

У запертых ворот большого складского помещения стоял трехосный «Форд». На подножке кабины сидел мужчина в комбинезоне с сигаретой в зубах.

— Послушайте, — Кларенс обратился к мужчине. — Вы меня не довезете до северной стороны?

Мужчина сплюнул.

— Кончили работу. Сейчас в гараж.

— Я вам заплачу.

— Что-нибудь случилось? — Мужчина услышал такую тревогу в голосе репортера, что поднялся и шагнул к нему.

— Там человека могут убить, — сказал Кларенс. Он решил, что перед рабочими ему таиться незачем. — Мне нужно туда обязательно попасть. Дело идет о жизни человека.

Мужчина обернулся к грузовику.

— Эй, Том! Тут какой-то тип просит его подвезти на северную сторону.

— Пошли его к черту, — раздался голос из кузова. — Мы в гараж поедем.

— У него такой вид, будто его удар сейчас хватит, — продолжал мужчина.

— А что ему там надо?

— Не знаю… Говорит, там кого-то могут убить.

Под кузовом молчали. Потом тот же голос спросил:

— А как он выглядит?

— Такой плюгавый. С воротничком. Похоже, что не врет.

— Ну ладно. — Под машиной завозились. — Пусть подождет. Я сейчас масло залью в задний мост.

Через минуту из-под кузова вылез огромный детина в комбинезоне. Он взглянул на бледное лицо Кларенса и показал на кабину.

— Садись.

«Форд» вихрем сорвался с места. Не сбавляя скорости, шофер петлял между складами. На поворотах репортера бросало из стороны в сторону.

Они проехали около трех километров, и шофер резко затормозил.

— Вот это место называется северной стороной. Налево уже причалы начинаются, направо — забор и дальше город. Так что тут складов немного. За полчаса все обойдешь.

— Я вам заплачу, ребята, — Кларенс торопливо достал бумажник.

— Иди-иди, — сказал тот, с которым репортер заговорил раньше. — Не задерживайся.

Они проводили Кларенса взглядом, и шофер начал разворачивать машину.

Репортер кинулся к складам. Большие подвесные фонари освещали опустевшую асфальтовую мостовую. Когда вдали затих шум машины, привезшей его сюда, вокруг стало совсем тихо.

Возле первого склада репортер обратился к охраннику.

— Вы не скажете, где сейчас еще работают?

— Нигде не работают. — Мужчина с подозрением смотрел на Кларенса.

— Ни в одном складе?

— Пожалуй, ни в одном. Эти склады-то все пустые.

Кларенс зашагал между складами. Территория северной стороны казалась бесконечной. Один пустынный переулок сменялся другим. Фонари были повешены далеко один от другого. Между ними склады тонули в тени.

Со стороны города доносились негромкие, неясные звуки. Здесь же было так тихо, что звук шагов репортера был единственным, что нарушало молчание.

Он шагал поспешно, в голове у него вертелись всевозможные мысли. Бенсона не напрасно послали сюда, где, по всей видимости, уже давно не было никаких погрузочных или разгрузочных работ.

Минуя широкий, похожий на улицу проход, он увидел вдали темную массу. Возле нее мелькнул свет электрического фонаря.

Кларенс остановился и стал всматриваться. Это была кучка людей: они находились метрах в пятидесяти от него. Он подождал с минуту. Люди не двигались. В тишине до него донеслись обрывки слов.

Репортеру пришло в голову, что он один здесь в пустынном и незнакомом ему месте, где властвует шайка бандитов. Ему стало вдруг холодно от страха. Хорошо хоть, что он предупредил Докси о том, куда едет. Если его похитят… Но затем новая мысль вытеснила эту. А если не похитят, а просто…

Он стоял в тени, не решаясь выйти на освещенное место и подойти к людям. Но затем мысль о Бенсоне толкнула его вперед. Подойдя поближе, он увидел, что люди стоят кружком.

— Машина сразу ушла, — сказал чей-то хрипловатый голос, — и фонарь под номером был потушен.

— А ты что? — это был другой голос.

— Я сразу позвонил к вам и в «Скорую помощь».

Всё еще не решаясь поверить, Кларенс плечом отодвинул удивленно оглянувшегося на него мужчину и взглянул вниз.

То, что он увидел, заставило его отступить и схватиться за сердце. На асфальте лицом вниз в луже крови лежал Бенсон. Мужчина в белом халате, стоявший рядом с репортером, как раз осветил лежавшего фонарем. В глаза Кларенсу бросились огромные, неуклюжие ботинки на толстой желтой каучуковой подошве.

Все мысли как-то сразу выветрились у Кларенса из головы. Работа в газете, разговоры с женой и даже Кэт — всё это ушло куда-то в сторону, оттесненное страшным обстоятельством. Он был убийцей Бенсона. Если бы он сказал грузчику, что называл его имя в разговоре с Боером, этого убийства не случилось бы.

Он отошел на два шага в сторону и прислонился к стене склада.

Мужчины удивленно посмотрели на него и отвернулись. Прерванный разговор продолжался. Один высокий что-то властно спрашивал. Ему отвечал хрипловатый голос. Как сквозь сон, до Кларенса доносились слова:

— А почему ты не задержал машину?

Хрипловатый голос ответил:

— А как же я задержу? Их несколько человек было.

— Ну так у тебя револьвер есть.

— Откуда у меня револьвер?

— А почему ты думаешь, что они что-то снимали с него?

— Я же вам говорю. Я услышал, как кто-то вскрикнул и побежал сюда. Потом слышу, — мотор заревел. Я еще тогда вон за тем углом был. Выбежал сюда и вижу, что двое что-то снимают с него, а еще двое стоят рядом. Они, наверное, веревки снимали. Скорей всего, они его связали по рукам и ногам, а потом поставили на асфальт и наехали машиной. Потом веревки сняли; и выходит, что случайно попал под автомобиль. Я слышал, что так часто делают, когда…

— А может быть, они просто смотрели, живой или нет, — прервал высокий. — Может быть, они случайно наехали.

— Нет, — настаивал хриплый. — Я видел, что они его как будто развязывали. И фонарь под номером был потушен.

— А может быть, фонарь испортился. — В голосе высокого появились угрожающие нотки. — Ты что, будешь на следствии свидетельствовать, что видел веревку?

— Не знаю, — замялся хрипловатый. Он пошел на попятный. — Ведь темно было.

— То-то и есть, — сказал высокий. — Нечего болтать, когда не знаешь.

Он повернулся, и Кларенс увидел фуражку полицейского. Очевидно, это был кто-то из портового участка.

Высокий подошел к репортеру. Луч фонарика уперся в лицо Кларенса, ослепляя его.

— Кто такой?

— Я репортер. Из «Независимой».

— А что здесь делаешь?

Кларенс открыл рот и запнулся, «Господи, — промелькнуло у него в голове. — Да ведь это враг». Это враг и сообщник бандитов спрашивает у него. Не говорить! Ни в коем случае не говорить.

— Я… — сказал он. — Я иду от причалов. Делаем материал о работе портового профсоюза.

— Вы там в «Независимой» всегда суетесь не в свои дела, — проворчал полицейский.

Маленького роста проворный человечек шагнул к репортеру и внимательно посмотрел на него.

«Запоминает лицо, — подумал Кларенс. — Это тоже бандит».

Откуда-то сбоку раздался вой сирены, и в проход въехала санитарная машина.

— Поздно уже, — сказал чей-то голос. — Ему уже не поможешь.

Кларенс отвернулся и пошел прочь.

Он шел долго, глядя себе под ноги и не замечая, куда идет. Ненависть к бандитам переполняла его. Один за другим различные планы возникали перед ним, и он откидывал их. Отправиться сейчас в городское полицейское управление? Но, может быть, и там сидят люди, подкупленные Дзаватини. Поехать в город и найти адвоката? Но кто возьмется вести дело против всесильного гангстера? Оставалась одна возможность — передать немедленно всё в газету.

Он остановился и огляделся, затем выбрал нужное направление и зашагал к выходу из порта. Он поклялся себе, что не оставит этого дела. Чего бы это ему ни стоило, он добьется правосудия. В голову ему пришел отрывок из Генри Торо, давно уже, еще в школе, затверженный наизусть: «Мы уже испили до дна свободу, которую унаследовали от предков. Теперь, чтобы выжить, мы сами должны вступить в бой».