Самые нашумевшие преступления истории - Виктор Колкутин

Заключение эксперта-баллиста генерал-майора Н.В. Копанского (данного им в феврале 1919 года) об огнестрельном оружии, из которого расстреливали приговорённых, полностью подтверждается результатами проведённых судебно-медицинских экспертных исследований останков.

К окончанию «первого» этапа расстрела некоторые из членов императорской семьи и её окружения, наиболее вероятно, были ещё живы. На это указывают, с одной стороны, показания участников и свидетелей расстрела, с другой — огнестрельные повреждения черепа у Великих княжон Ольги Николаевны и Анастасии Николаевны, лейб-медика Евгения Сергеевича Боткина, старшего повара Ивана Михайловича Харитонова и камердинера Алоизия Егоровича Труппа, локализация и объём которых, а также направления раневых каналов характерны для так называемых «дострелов».

Данной экспертизой была поставлена последняя точка в деле расследования зверского убийства последнего российского императора Николая II, его семьи и ближайшего окружения.

В этой трагедии много знаковых моментов. Мне, христианину, представляется промыслительным тот факт, что Царственных Страстотерпцев поставили для расстрела к восточной стене (напомню, что алтарь православного храма выстраивается в его восточной части), а сами убийцы расположились у западной стены (та сторона света, куда плюют крещающиеся, когда отрекаются от сатаны).

В то же время весьма знаменательно, что путём судебно-медицинских экспертных исследований удалось восстановить события той страшной июльской ночи, когда женщины — Александра Фёдоровна и все её дочери в последние минуты своей жизни предприняли полную отчаяния и трагизма попытку закрыть своими телами императора Николая Александровича и цесаревича Алексея Николаевича от пуль убийц. Такое жертвенное действие, последнее служение не только отцу и брату, но, прежде всего, Помазаннику Божьему и его Наследнику должно, как мне кажется, снять все нелепые вопросы, связанные с тем, насколько правомочной была канонизация Русской Православной Церковью семьи Романовых.

Трагедия солдата Сычева

Эта история, как мне кажется, наглядно показывает, насколько опасно простому человеку приближаться к бездонной пропасти, именуемой «большая политика». Поистине, счастливцами можно считать тех, кто волею случая заглянул в неё и сумел «отползти в сторону» без видимого вреда для здоровья. Как любила повторять одна моя знакомая, цитируя весьма известного публичного человека: «политика — очень грязное дело… Но как же приятно этим делом заниматься!»…

… Наступил 2006 год. С этим годом в нашей службе связывали несколько судьбоносных событий. Прежде всего, следовало подвести итоги реализации принятой ещё в 2000 году пятилетней программы развития судебной медицины в Министерстве обороны Российской Федерации. Нам было чем отчитаться перед теми большими начальниками, которые поверили в предложенные им разработки и благословили нас на кардинальные реформы в службе. Самое главное — удалось все мелкие лаборатории, разбросанные по бескрайним просторам нашей Родины, объединить в центры, расположенные в крупных городах. Это позволило в полном объёме ставить вопрос о техническом переоснащении судебно-медицинских учреждений военного ведомства и приведении их в соответствие с современными представлениями о месте экспертизы в расследовании преступлений. Сразу же после Рождественских каникул я планировал собрать всю рабочую группу, занимавшуюся реформированием, и поставить перед ними новую задачу — разработку программы аппаратно-технического оснащения службы. Однако этим планам не суждено было сбыться, и вот почему.

Из постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы:». Сивяков Александр Владимирович, 13 марта 1983 года рождения, уроженец города Новочеркасска Ростовской области, призванный комиссией города Новочеркасска Ростовской области на военную службу 14 декабря 2004 г., проходит службу по призыву в батальоне обеспечения учебного процесса (ТБОУП) Челябинского высшего военного командного училища (ЧВВКУ), дислоцированного в пос. Бишкиль Чебаркульского района Челябинской области. 17 мая 2005 г. приказом № 102 командира в/части 40478 Сивякову А.В. присвоено воинское звание «младший сержант». 08 июня 2005 г. приказом № 103 начальника ЧВВКУ младший сержант Сивяков А.В. назначен на должность водителя-электрика ремонтной роты ТБОУП ЧВВКУ. Сычёв Андрей Сергеевич, 24 ноября 1986 года рождения, уроженец посёлка Воронцовки Краснотурьинского района Свердловской области, призванный 24 июня 2005 года на военную службу призывной комиссией Краснотурьинского района Свердловской области, с 28 июля 2005 года на основании приказа № 116 начальника ЧВВКУ проходит службу по призыву в ЧВВКУ, ас 17 ноября 2005 г. на основании приказа № 217 начальника ЧВВКУ проходит службу по призыву в ТБОУП ЧВВКУ в должности мастера отделения электриков взвода специальных работ ремонтной роты.

01 января 2006 года около 03 часов 30 минут младший сержант Сивяков А.В., находясь в состоянии алкогольного опьянения, в подразделении ТБОУП ЧВВКУ в расположении казармы № 1 на первом этаже здания, увидев, что рядовой Сычёв А.С. находится возле своей кровати и подшивает подворотничок на военной форме, подошёл к нему и начал его оскорблять, выражаясь нецензурной бранью. После этого в нарушение статьи 150 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации Сивяков А.В. под угрозой применения физического насилия заставил Сычёва А.С. сесть на корточки в положение „полуприсяда» и в последующем длительное время (не менее трёх часов) удерживал его в таком положении, не разрешая ему вставать. 04 января 2006 года Сычев А.С. обратился за медицинской помощью к фельдшеру медицинской службы ТБОУП ЧВВКУ с жалобами на боли в области левой голени. Первоначально работниками медицинской службы ЧВВКУ Сычёву А.С. поставлен диагноз «Инфекционное рожистое воспаление». 05 января 2006 г. Сычёв А.С. госпитализирован в в/часть 74024, откуда 06 января 2006 г. доставлен в МУЗ Городскую клиническую больницу № 3. 07 января 2006 г. Сычёву А.С. проведена операция по ампутации левой ноги. а 17 января 2006 г. — операция по ампутации 2/3 правой ноги.»

Казалось бы, какое отношение эта трагедия, разыгравшаяся в далёком от Москвы посёлке Бишкиль, может иметь к развитию и материально-техническому оснащению судебно-медицинской службы всего Министерства обороны Российской Федерации? На первый взгляд — никакого! Но это только на первый взгляд.

Естественно, командование данной воинской части попыталось скрыть преступление. Делали это, как всегда, грубо и неумело. Решили в качестве основной версии выдвинуть некое инфекционное заболевание, которым Сычёв болел до злополучной новогодней ночи. С этой целью были «приведены в порядок» его медицинские документы, вот только с самим пострадавшим договориться не удалось. Скорее, даже не с ним, а с его матерью и сестрой. Нечастый случай, когда люди, не отягощённые вниманием «высоких покровителей» и «нужными» знакомствами, решились всерьёз отстаивать права своего пострадавшего от казарменного хулиганства сына и брата.

Как случилось, что очень быстро данная ситуация стала достоянием «широкой общественности», до сих пор не могу понять, но факт остаётся фактом, и уже во второй декаде января 2006 года имя Андрея Сычёва было у всех на устах. Естественно, что в г. Челябинск и в место дислокации роты, где проходили службу Сивяков и Сычёв, был высажен «прокурорский десант» из Москвы. И началось.

Когда меня спрашивают: «А можете ли вы припомнить случай, когда на вас как на эксперта пытались оказать давление?», — у меня в памяти сразу всплывает 2006 год и фамилия Сычёв. Такого прессинга со стороны своего руководства мне не приходилось испытывать ни до, ни после этого случая. А тогда все как обезумели. Министерство обороны заняло абсолютно деструктивную позицию, пытаясь отрицать очевидное. Для этого людей в погонах медицинской службы, моих коллег-клиницистов подолгу «обрабатывали», объясняли, советовали, как надо «правильно поступить» и т. д. ит. п. К сожалению, многие из них поддались на подобную обработку. Впрочем, я их не осуждаю — в конце концов, у каждого свои понятия о чести и профессиональной совести. Возможно даже, что кто-то из тех, кто согласился на «чёрное» говорить «белое», присутствовала искренняя убежденность, что таким образом они спасают «честь мундира» своих больших начальников. Кто знает?

Дошла очередь и до меня. В один из солнечных весенних дней поступило приглашение прибыть в один из высоких кабинетов министерства. Не буду называть фамилии, должности и звания тех людей, которые явно не по своей воле были вынуждены заниматься этим постыдным делом, но сути происходящего не могу не коснуться. Передо мной сидели два генерала, и один из них, более молодой, доходчиво, как ему, видимо, казалось, объяснял мне, полковнику, что следовало сделать, чтобы в экспертном заключении отсутствовали факты медицинского характера, которые «бросали тень» на светлый мундир военного ведомства. Не скрою, мне стало немного не по себе — за 23 года моей экспертной карьеры я впервые столкнулся с тем, что мне, процессуально независимому лицу, давали конкретные указания, по каким позициям сфальсифицировать экспертизу, чтобы вина за произошедшее конкретного лица «растворилась» в безобидном юридическом понятии «казус» («случай»).