Укротители демонов - Дмитрий Казаков

— Да, гостэм! — истово закивал шейх Али-уль-Что-То-Там-с-Чем-То. — Мой гарэм — твой гарэм! Мои вэрблюды — твои вэрблюды! Мой люля-кэбаб — твой люля-кэбаб!

— А что такое этот самый кебаб? — Рыггантропов сладострастно облизнулся.

— Блюдо из моченой верблюжатины, сдобренной присыпкой из панцирей пустынных скорпионов! — ответил возница. — Из моченой в прямом смысле. Ее выдерживают в моче бешеного белого шакала три дня! Это придает ей весьма пикантный вкус!

Рыггантропов издал рыгающий звук, Арс ощутил, что его затошнило. Только Тили-Тили слушал с интересом, хотя никто не мог поручиться, что он понимает хотя бы единое слово.

— А гарем, — уже без всяких вопросов продолжил рассказывать возница, — это сборище жен этого толстого типа. Их у него не меньше дюжины! Живут в особом шатре и всю жизнь ходят в мешках на голове!

— Типа зачем? — изумился Рыггантропов, при упоминании «жен» оживившийся.

— А чтобы никто, кроме мужа, их не увидел! — пояснил дед. — Их охраняют огромные евнухи.

— А это кто?

— Мда, — возница смутился. — Как бы объяснить. Мужики, у которых отрезан главный мужской орган…

Над телегой воцарилось напряженное молчание. Тили-Тили тихо шипел во мраке.

— Это рука, что ли? — предположил Рыггантропов после некоторого размышления.

Возница только рукой махнул.

— Ладно, — сдался тем временем гном, — распрягайте! Телеги в круг и охрану выставить. Лошадей поите по очереди!

Вопреки разумным и ясным приказам в обозе тут же воцарился хаос.

— Вот так всегда! — вздохнул Молоток, и поминая «мать» и <…>е мозги возчиков, принялся с помощью плетки и воплей наводить порядок.

Шейх взирал на него с восхищением.

— Вах! — шептал он. — Такой малэнький и такой горластый! Из эго чэрэпа получится отличная чаша!

Глава 2

На второй день пустыня уже не казалась Арсу такой привлекательной, а на третий и вовсе обрыдла. Барханы тянулись во все стороны одинаково скучные, точно речи зануды, солнце палило, не уставая. Воды не хватало, а та, что была, в первую очередь предназначалась коням.

— Лошадки нас, если чего, вытащат, — говорил, слыша жалобы, Молоток с Отбитой Ручкой. — Они должны быть сильными. А вот если сдохнут кое-какие человеки, то мы ничего особенного на этом не потеряем…

И многозначительно косился при этом в сторону студентов.

Нелюдь бородатая.

Нарушено тоскливое путешествие оказалось самым неожиданным образом. Ближе к закату третьего дня, когда маленькое солнце Лоскутного мира висело почти над самым горизонтом, со всех сторон донеслись дикие крики: «Алля! Илля!»

Показавшиеся из-за барханов всадники в черных просторных накидках мчались на обоз, ретиво размахивая саблями, и намерения их были самые решительные.

— Это они… осасины, — многозначительно сказал возница, сползая куда-то под телегу. — Да прячьтесь же, остолопы!

— Осы с осины? — недоуменно спросил Арс, падая на горячий песок. Рядом брякнулся ошалело моргающий Рыггантропов. Тили-Тили, которого никто не озаботился разбудить, продолжал сопеть среди мешков.

— Не, осасины! — сердито ответил возница, пытаясь, судя по всему, закопаться в бархан, подобно ящерице. — Которые на всех нападают и всех убивают! Их еще называют вахабитлы…

— Так битлы — это вроде такие лохматые, — неожиданно возразил Рыггантропов. — Которые бренчат на этих… на лютнях…

Занимательная дискуссия об искусстве была прервана вонзившейся в телегу стрелой. Войдя в дерево, она дрожала некоторое время, как разочарованный комар, которому не удалось утолить кровавую жажду.

Наемная охрана обоза, надо отдать ей должное, не растерялась.

— Руби их! — кровожадно выкрикнул Молоток с Отбитой Ручкой, спрыгнул с лошади и укрылся под одной из телег.

Понять логику прижимистого гнома было легко. Он заплатил другим, чтобы они дрались за него, вот пусть они и машут мечами. А бесплатно сражаться — нет уж, дудки, поищите дураков в другом месте!

Взбугрились блестящие от масла бицепсы, сверкнули на солнце длинные мечи…

И тут оказалось, что осасины или вахабитлы сражаться умеют куда лучше, чем расфуфыренные наемники, а масло на бицепсах так же мало помогает в схватке, как копье из соломинки.

Один из стражей обоза, попавший под удар, с громким хеканьем приземлился (точнее, припесочился) около той телеги, где укрывался Арс со товарищи. На падшем взгремели доспехи…

От шума проснулся Тили-Тили. Не обнаружив рядом друзей, он встревоженно зашипел и свесился с телеги.

— Кошмар, — сказал возница, созерцая висящую вверх тормашками голову йоды с торчащими в стороны мохнатыми ушами, — не думал, что приятель у вас такой страхолюдный…

— Чего смотришь? — сказал Тили-Тили Арс. — Лезь быстрее сюда!

Глаза Трали-Вали, похожие на большие лесные орехи, стали еще больше, он удивленно присвистнул и принялся оглядываться.

— Чего смотришь? Разбойники напали! Осасины! — встревоженно выкрикнул Арс.

Но маленький йода вместо того, чтобы укрыться в безопасном месте, неожиданно воинственно зашипел, точно кот, встретивший соперника около обиталища любимой кошки. В руке его сам собой нарисовался толстый и короткий посох, и Тили-Тили ринулся в битву.

— Стой! Куда! — выкрикнул Арс, и зажмурился, не желая видеть, как его бессловесный однокашник падет с разрубленной вахабитлским мечом головой.

— Ух, ничего себе! — выдохнул рядом Рыггантропов. — Молодец…

— Да, силен, — уважительно протянул возница. — Справа заходи, справа… Так его!

Судя по этим восклицаниям, погибать йода не спешил.

Арс открыл глаза.

На поле боя происходило нечто невероятное. Тили-Тили маленьким вихрем носился между всадниками, и те, точно кегли, вылетали из седел. Сабли не могли достать верткого йоду, а те, которые могли, со стуком наталкивались на короткий толстый посох, которым Трали-Вали размахивал с такой скоростью, что сам превратился в какое-то смазанное пятно.

— Теперь понятно, почему он в драках никогда не участвовал, — сказал Рыггантропов, — а я его еще подначивал…

На лице двоечника отразился мыслительный процесс. Мозги с ним не справлялись, и им приходилось помогать: двигались брови, шевелились уши, кривились губы…

— И больше, пожалуй, не буду! — результат умственной деятельности оказался вполне пристойным. Его не устыдился бы никто из величайших мудрецов Лоскутного мира.

Йода тем временем продолжал свирепствовать. Уцелевшие наемники сбились в кучку, понимая, что их помощь тут без надобности (скорее всего, ушлые вояки, просто не хотели случайно попасть под меч… то есть под посох). Вахабитлы один за другим бросались в атаку, крича что-то гортанно-гордое, и падали на песок. Тили-Тили был неумолим, точно лавина.

Со звучным «Блямс!» предводитель осасинов покинул седло и словно морская звезда, распростерся на бархане.

Тили-Тили остановился и завертел головой. Врагов больше видно не было (по крайней мере, шевелящихся) и йода, прошипев нечто торжественное, неторопливо зашагал к однокашникам.

— И ничего себе! — Молоток с Отбитой Ручкой героически выбрался из-под телеги и воззрился в спину Тили-Тили. — И это студент? И это будущий маг? Да он стоит вас всех вместе взятых, дармоеды <…>ые!

Последняя фраза относилась к наемникам, которые стыдливо сгрудились поодаль. Масло на их бицепсах слегка пообтерлось, и походили вояки на сторожевых псов, из-под носа у которых шелудивый котенок выкрал любимую кость.

Гном мрачно плюнул. Плевок испарился не долетев до земли, но это владельца обоза не смутило.

— Эй, вы! — заорал он, надсаживая глотку. — Вылезайте из-под телег, быстро! Хватит валяться! Мы отправляемся!

— Боевые искусства Шао-Блиня, — сказал возница, опасливо глядя на приближающегося Тили-Тили. — Вот как это называется.

— Какого такого блиня? — не понял Арс.

— Есть где-то в горах такое тайное место — Шао-Блинь! Там готовят этих… великих воинов. Правда, я всегда думал, что людей.

Сообщив эту сомнительную информацию, возница резво выбрался из-под телеги. Студентам ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Вот и все! — сказал Арс и прочувствованно шмыгнул носом. — Родина!

С вершины бархана, через который с тяжким скрипом только что перевалила телега номер восемнадцать, стала видна граница Лоскута, точнее — его угол, где сходились вместе четыре куска Лоскутного мира.

Желтый песок обрывался резко, на той границе, что положили ему боги, и дальше на право уходила степь. Колыхались под ветром стебли ковыля и торчала на горизонте одинокая кибитка.

На восток расположилось море. Волны с шумом набегали на песчаный берег, облизывая его сотнями мокрых языков.

А между морем и степью, соприкасаясь с пустыней углами, втиснулся довольно густой лес. Стволы стояли сплошной стеной, через которую с трудом протиснулась бы и белка.