Любимая - Джейн Фэйзер

Губы Тео все еще хранили тепло мимолетного поцелуя, она ощущала знакомый трепет в груди и покалывание тысячи тонких иголочек во всем теле. Завтрашней ночью с таинства любви спадут последние покровы, и она полностью постигнет суть своих смутных желаний.

Она бессознательно взяла в руки куклу, рассматривала ее фарфоровое лицо и голубые глаза. Она обязательно сохранит эту комнату такой, как есть, для своей будущей дочери.

Но у нее должен быть и сын. Сын, который станет шестым графом Стоунриджем. В его жилах будет течь кровь ее отца, и он вернет Стоунридж Белмонтам.

Тео уселась на подоконнике, не осознавая, что держит куклу так, как делала это в детстве. Она закрыла глаза, мысленно вызывая образ деда. Черты отца стерлись в ее памяти, остался лишь портрет, который показывал явное сходство между отцом и сыном. Оно сказывалось в носе с горбинкой, полной верхней губе и очертаниях подбородка.

Когда придет время, она родит сына, в котором воплотится их облик.

Но пока детей у них не будет. Это ей обещала маленькая бутылочка, надежно спрятанная в глубине шкафа.

Ровно в полдень на следующий день Тео вошла в центральный неф церкви под руку с сэром Чарлзом Ферфаксом, который когда-то собирался обвенчать ее с собственным сыном.

Сильвестр смотрел, как она приближается, и слегка улыбался. Под развевающейся фатой, волнами белоснежного шелка и клубившегося за ней газового шлейфа, который несли ее старшие сестры, теперь с трудом угадывалась оборванная цыганка, какой он ее увидел впервые.

За ними торжественно следовала Рози в платье из муслина и с букетом в руках. Девочка, как вначале показалось Сильвестру, внимательно следит за своими ногами, чтобы не наступить на шлейф невесты, но потом он догадался, что Рози, вероятно, по обыкновению, ищет насекомых в щелях плит.

Тео направилась к Сильвестру, и сэр Чарлз ласково пожал ей руку. Он милый человек, знающий ее с младенчества, но все же это не дед… и не отец. И Тео знала, что леди Илинор чувствует то же самое. Слезы набежали на глаза, но Тео быстро смахнула их, благодарная скрывающей ее вуали. Она не сломится, она должна держаться ради матери, как и та держится ради нее.

Затем сестры отошли в сторону, и преподобный Хэвершем начал свадебную церемонию.

Она закончилась довольно быстро, как показалось Тео, и теперь она — графиня Джилбрайт.

Но только по имени.

Она поменяла свое имя за право называть Стоунридж своим. За право видеть, как ее дети получат наследство деда.

Губы графа слегка коснулись ее губ в ритуальном поцелуе, взгляды их встретились. На какое-то мгновение Тео показалось, что она видит в его серых глазах нечто похожее на триумф. Затем это впечатление исчезло, теперь она видела в них чувственный зов и знала, что своим взглядом с лихвой возвращает ему этот призыв.

Тео вышла из церкви под руку с мужем и услышала, как слуги имения и жители деревни выкрикивают приветствия. Тео знала, что они делают это искренне. Они были счастливы, что новая графиня Джилбрайт остается в усадьбе.

Новобрачные, повинуясь традиции, вернулись в усадьбу через деревню. Селяне следовали за ними, дети бросали им под ноги полевые цветы. Тео отвечала на поздравления, называла всех по именам и спрашивала о тех, кто отсутствовал на церемонии.

Сильвестр улыбался, делал приветственные жесты рукой, но предоставлял тесные контакты своей жене. В груди его клокотала радость: он добился своего!

За четыре недели он, как и требовалось, женился, обеспечив за собой полное владение наследством.

Несмотря на ее неприязнь, он заставил эту девочку отбросить все предрассудки и взять его имя. Конечно же, судьба дала ему в руки важный козырь — врожденную страстность Тео. До сих пор он пользовался этим к своей выгоде, но отныне ее чувственность будет служить их общему счастью.

И, словно читая его мысли, Тео взяла его руку и стала легонько щекотать его ладонь пальцем, глядя на мужа озорными глазами. Граф крепко сжал ее руку и наклонился к ней:

— Терпение, цыганка! Всему свое время.

Тео хохотнула, Сильвестр тоже ухмыльнулся. Впервые после Вимьеры он чувствовал умиротворение и уверенность в будущем.

Незнакомец, одетый в грубую домотканую одежду и смахивающий на странствующего коробейника, старался держаться незамеченным за веселой толпой, сопровождающей жениха и невесту в усадьбу. Ко всему присматриваясь и прислушиваясь, он старался уловить, как реагируют местные жители на нового владельца имения. Нанявший его в «Отдыхе рыбака», что на Док-стрит, человек в плаще и маске дал ему точные указания. Он должен организовать для графа несчастный случай… по возможности со смертельным исходом. Человек в маске кутался в плащ и говорил сквозь шарф, чтобы голос был неузнаваем, но золото, которым он платил, было настоящим.

Незнакомец смотрел на сельский люд, улыбающихся жизнерадостных мужчин и женщин, с презрением городского жителя. Выслуживающиеся, виляющие хвостом дурни, зависимые от расположения к ним господ и рассыпающиеся в желании оказать путнику гостеприимство. Он забрел в «Зайца и гончих», назвался коробейником, и никто не задал никаких вопросов, несмотря на отсутствие у него какого-либо товара. Удивительно, как доверчива эта деревенщина. Они выболтали все, что ему надо было узнать, и даже не догадались об этом.

Выкинуть трюк с графским седлом оказалось таким же легким делом, как отобрать пирожок у младенца: небольшой разговор с парнями на конюшне, экскурсия в помещение с гвоздями для подков и другими принадлежностями, несколько одобрительных слов насчет отлично сделанного графского седла с монограммой у передней луки. А затем пять минут с молотком и пригоршней гвоздиков ранним утром в никем не охраняемой конюшне. Обидно, что такой отличный план не дал желанного результата. Но существует масса других возможностей, которые может использовать человек, интересующийся излюбленными забавами предместного дворянства.

Он проследовал вместе с толпой до дорожки, ведущей к господскому дому. Новобрачные взошли на крыльцо и, обернувшись, помахали на прощание провожающим, а затем исчезли за украшенной гирляндами дверью. Толпа немедленно устремилась на задний двор, и незнакомец пошел туда же. Там были расставлены столы, ломящиеся от пирогов, пудингов и ветчины. Вдоль садовой стены стояли бочонки с элем. В усадьбе, несомненно, знали, что ждут от хозяев по этому случаю арендаторы, отметил для себя незнакомец, ставя кружку под пенистую струю из бочонка. Такая щедрость несвойственна для города.

Он пил пиво и осматривался. Никто не поинтересовался, имеет ли он право находиться здесь. Дурни! Он мог бы у них у всех обчистить карманы, и они ничего не заподозрили бы. Но ему хорошо заплатили, и нет причин ставить под угрозу выполнение плана. Незнакомец незаметно покинул двор, чтобы продолжить свои исследования. Никто не обратит внимания на подвыпившего гостя, околачивающегося вокруг.