Записки офисного планктона (сборник) - Коллектив авторов

Волшебное платье

Ольга тонкими пальчиками вертела в руках приглашение. Дорогая бумага. Серебряные шарики на укрытой снегом ветке ели. Золотые буквы: «Приглашаем!» Должно быть, это билет в рай. Или, может, есть что-то получше рая…

– Ах! – вырвалось из груди Ольги, когда она поднесла приглашение к чуткому носику. – Пахнет свежей типографской краской.

И подумала про себя: «Вот бы по мне прошелся типографский станок, и я стала принтом какой-нибудь красавицы в платье от всемирно известного кутюрье. И все вокруг бы онемели, потому что перед ними сама Жанна Фриске. Да, я знаю, что умная и мне не пристало мечтать превратиться в гламурную вертихвостку, но иногда хочется. Особенно в праздник».

Опять стучится в дверь этот дурацкий праздник, который разонравился Ольге еще в детстве, потому что пьяный папа ничего не дарил, а только портил всем настроение. Ольга критично взглянула на себя в зеркало.

«И чего я должна туда идти? Что я там забыла? Не пью, не курю. Не кручу романов. Надеть даже нечего. Надо мной, такой неуклюжей, опять будут все смеяться. Вес за год так и не сбросила», – думала Ольга.

Но все-таки взяла деньги и ринулась за обновкой. Ясные глаза шефа манили ее, как алые паруса – Ассоль, как, впрочем, и всех молодых девушек офиса.

На Тверской-Ямской Ольга встретила толкучий народ, который совершал накануне Нового года марафон за подарками. Убранные к празднику витрины, поражавшие механическими фигурками, новогодней мишурой, бегущими огоньками, разжигали желание. Купить. Все купить. Блузки. Кофточки. Пальто. Шарфики. Сумки. «Стоп! Мне нужно только платье! Одно. И самое лучшее».

Рядом с переходом наткнулась на нищего. Он просил денег. Почему не счастья? И Ольга дала ему сто рублей, такое у нее было настроение.

– Любви вам, счастья, жениха хорошего, – кланялся в ноги человек.

Ольга подняла глаза и поверх головы нищего увидела то самое платье. Самое лучшее, какое никогда не могла себе позволить. Оно переливалось, искрилось и манило, как снег и солнце. Витрина гласила: «SALE 100 %! Лучшие бренды задаром!» Она зашла внутрь дорогого бутика, где продавщицы придирчиво осмотрели ее с ног до головы, а потом еще раз с головы до пят, но ничего не сказали, потому что не имели права – прошла дресс-код. Недаром два года в офисе. Даже ногти пробовала нарастить, но они отваливались, не приживались. Ольга направилась прямо к платью.

– А можно померить?

– Можно. Ваш размер?

– Размер?.. Не знаю…

Продавщица окинула ее взглядом и тотчас отчеканила:

– Сорок шестой. У вас отличная фигура. Но оно дорогое… Эксклюзив.

– А как же… Написано же… задаром…

– Это и есть задаром. В Париже оно стоит в пять раз дороже.

– Цена не важна!

От этих волшебных слов продавщица стала особенно ласковой, в глазах появился хищный блеск. Платье нужного размера мигом оказалось в руках Ольги. «Боже, какая красота! Я звезда! Мадонна! Вся в блеске, в пайетках!» Выбежала из примерочной и прокричала:

– Я куплю его!

Платье красиво упаковали, уложили в коробку, перевязали ленточкой с бантиком, и наступило время рассчитываться. И стоил наряд как раз всю зарплату с премией.

«Ладно, – думает Ольга. – Проживу как-нибудь». Вынимает из кошелька деньги – ста рублей не хватает. Но не бежать же за нищим, не отнимать у него стольник назад… И не просить же взаймы… сомнительное счастье…

Возникла напряженная пауза. Продавщицы оказались чуткими людьми и даже изобразили на своих лицах что-то вроде сожаления, но ни одна сто рублей из кармана не вытянула и не побежала к директору попросить скидку для важной клиентки. А за спиной услышала тихое шипение:

– Я ни на минуту не поверила, что она его купит…

– Эти авантюристки уже надоели. Шла бы на рынок, если денег нет… Только зря бумагу упаковочную испортила…

Охранник, который вежливо распахнул перед Ольгой дверь при входе, неуважительно отвернулся и сделал вид, что разговаривает по телефону. Отступил в тень и смешался с развешанным товаром. Ольга же, стыдливо опустив глаза в пол, как подстреленная птица, вылетела из магазина, хотя ей было не привыкать самой себе дверь открывать.

Ольга побродила по другим магазинам, но все платья блекли перед тем, белоснежным, пышным, сногсшибательным. И тогда она решилась взмолиться:

– Господи, я Тебя никогда ни о чем не просила, вернее, просила, но не так… Ах, и так просила?! И этак? Ну ладно… Вот нельзя ни о чем и попросить. А если и просишь, то всегда не то получаешь, что просила. С виду вроде то, а внутрь заглянешь – не то, обманка.

Угрожающе закачались ветки над головой, сверху посыпался снег. «Ну все, конец, – решила Ольга. – Бог разгневался». Но на голову упала не кара небесная, а платье. В коробке. То самое. Только бантик уже кто-то развязал. Ольга потопталась на месте, думала, может, видение исчезнет или выбежит за платьем хозяйка, но ничего не менялось: платье лежало, игриво поблескивало, и рядом никого, кроме Ольги. И тогда она еще раз убедилась, что Господь есть, просто изредка появляется, и отправилась скорее домой наряжаться.

В этот вечер, который удался на славу, она все время танцевала, и вовсе не неуклюже, а легко и грациозно. Получила немало комплиментов от тех, кто еще мог говорить, глядя на нее в волшебном платье от Самого. А шеф Максим покоренный внезапно открывшийся Ольгиной красотой, сделал ей предложение, от которого ни одна девушка в здравом уме не станет отказываться, и в голове у Ольги уже звучал свадебный марш Мендельсона…

Незадолго до этого момента в одной из элитных квартир Москвы на той же Тверской-Ямской знаменитая фотомодель Айя поскандалила с бойфрендом. Тот купил недостойное ее тела платье, принес дешевку, фотомодель не верила, что оно из дорогого бутика. «Да я даром такое платье не надену!» – кричала рассвирепевшая модница. Бойфренд не выдержал, в гневе метнул платье с балкона и ушел навсегда.

Этим бойфрендом и был Максим, шеф Ольги. Он мечтал, чтоб его любовь надела это платье, похожее на платье невесты, и на балу он бы вручил ей кольцо, которое тщательно выбирал. Теперь все планы рушились – никто не хочет стать мужем стервы. Он отправился на корпоратив, им же устроенный, без всякого желания. Но, когда вошел в зал ресторана и увидел то самое платье на Ольге, он замер, впал в шок. Никто не понимал, что с ним случилось. Почему он весь вечер танцует с дурнушкой-бухгалтершей, пусть и преобразившейся, и не отходит от нее ни на шаг. Все ахнули от изумления, когда шеф произнес торжественную речь и преподнес избраннице кольцо. И никто не мог разобрать, кто сиял больше от счастья: Максим, Ольга или кольцо…

Ольга любовалась на кольцо, будущего мужа, крепко сжимала бархатную коробочку в виде сердца и в уме прикидывала: «Господи, а если я отвалила бы нищему рублей так пятьсот?»

На потолке гневно закачались хрустальные люстры…

«Все, все, не надо, не надо, я все поняла», – быстро одумалась Ольга и бросила ласковый взгляд на Максима.

Таня Каммер

Наперсница

«Господи, сохрани меня для него и его для меня», – эта молитва стала для Светы практически заклинанием. Она повторяла ее утром, когда открывала глаза, и перед сном, когда ложилась в постель. Она любила, впервые в жизни, по-настоящему, сильно и совершенно безнадежно. То есть они встречались практически ежедневно, постоянно созванивались и обменивались нежными посланиями по телефону и электронной почте, проводили вместе незабываемые минуты и часы, но они были любовниками.

Вячеслав Иванович был директором компании, в которой Света работала в отделе маркетинга и рекламы. Официально она была заместителем начальника отдела, но фактически сама им заведовала. Начальник был нужной фамилией, редко появляющейся на работе. Ее в компанию тоже привели по знакомству через теткиного мужа сразу после института на должность рядового маркетолога, но она была умной и амбициозной. Однажды, замещая старшего менеджера на совещании по новой коллекции, она осмелилась на несколько высказываний, и директор ее заметил. Прямо на том совещании и сказал ей в лоб: «Деточка, да у вас светлая голова!», чем заставил ее густо покраснеть. Но прошло еще много-много времени, прежде чем они стали близки, и еще больше – до ее возвышения до практически начальницы отдела, хотя ее высокая позиция в компании не выпячивалась.

Свете было двадцать шесть лет, она жила с мамой в уютной квартире в районе метро «Пролетарская». У нее было много родственников, с которыми ее семья поддерживала тесные связи, и друзья по школе и институту, но самым дорогим и близким был ее любимый человек. Он был ее мучительной и сладкой тайной, ее болезнью и негой, ее кумиром и другом, счастьем и горем.