Последняя жрица Наири (СИ) - Новикова Анастасия

— С добрым утром, капитан — раздался голос Ари.

— Кх-х — вышло у меня. Горло хрипело и отказывалось издавать другие звуки.

— Лечение еще не закончено. Через тридцать минут я выпущу вас из капсулы, после чего еще три дня минимум вам показан постельный режим. О произошедшем с вами вам расскажут ваши якоря, я пообещал оставить это им.

У меня вырвался вздох возмущения. На большее я сейчас не была способна.

Видимо, Ари уже передал, что я очнулась, так как в отсек влетели все трое мужчин и склонились над стеклом капсулы. Они что-то говорили, но я их не слышала — звукоизоляция здесь была на уровне. И правильно, нечего больным мешать разлагаться, то есть расслабляться.

Оставшиеся полчаса я усердно игнорировала нервные передвижения мужчин по отсеку. Кстати, Райвен сейчас выглядел точно так, как я видела его во сне с Они-ра. Красивый, сильный…

Но вот крышка издала шипение и медленно уехала в сторону, открывая доступ к моему ослабевшему тельцу. Все трое, как по команде кинулись ко мне.

— Боже, как ты нас напугала — простонал Парис, беря меня на руки и зарываясь носом в мои волосы.

— Дхайте, пхить — просипела я.

Райвен тут же поднес стакан с какой-то желтоватой жидкостью к моим губам. Я с жадностью стала глотать предложенное, даже не узнав, что это. Да и ладно, не отравят же они меня.

На это ушли все мои силы, и я откинулась на руки Париса. Дариус пришел с пледом в руках и накрыл мое нагое тело. А Леон понес меня в каюту, где красовалась новая кровать чуть больше прежней. Видимо, чтобы мы все тут спать могли спокойно.

Меня укутали одеялко, заставили выпить еще какой-то гадости, от которой меня тут же сморило в сон. На этот раз мне ничего не снилось и я просто спала.

Проснулась от того, что мне было тяжело и жарко. В каюте стоял полумрак, но света достаточно, лишь чтобы увидеть очертания предметов. Я попыталась пошевелиться, что-то бурча себе под нос, но сил у меня было мало, убрать мешающее мне препятствие не вышло. Но это препятствие вдруг само зашевелилось, освобождая меня, и я наконец-то вздохнула свободно.

— Милая, ты проснулась? — услышала я встревоженный шепот Париса.

— Угу, и мне бы в туалет — прошептала я в ответ. Но остальные мужчины тоже заворочались и проснулись. Оказывается, они втроем спали вокруг меня и на мне в том числе. Свет медленно зажигался в настенных светильниках, все больше выхватывая окружающую обстановку из темноты. Я немного проморгалась, а меня в этот момент ощупывали и оглаживали в шесть рук.

— Да пустите меня уже в ванную — жалостливо проныла я.

Мужчины засмеялись и выпустили из своих объятий. Я медленно, держась за стеночку прошла в ванную и с удовольствием сделала все свои дела.

«Милая, тебе помочь?» — вдруг раздался голос Париса в моей голове. Я даже вздрогнула от неожиданности.

«Не пугай нашу девочку! Она же еще не знает, что мы теперь все связаны и можем общаться ментально!» — раздался вибрирующий голос Райвена.

А у меня глаза, наверное, как блюдца сейчас были.

«а-а-а… что это сейчас было?» — пронеслось в моей голове, и я тут же услышала смех мужчин.

Но урчащий от голода желудок прервал мои умственные потуги, вернув на землю грешную.

Как только я открыла дверь ванной, меня снова подхватили на руки и перенесли в кровать. Дариус уже появился в дверях с подносом, на котором была целая гора еды. Я голодно сглотнула, глядя на сочное мясо.

— Прости, дорогая, но это не тебе — улыбнулся он — Ари тебя посадил на трехдневную диету. Ты слишком долго пробыла в коме, поэтому пока что для тебя только бульон и кашка.

— Изверги — прошипела я себе под нос. Но меня все услышали.

Следующие три дня меня держали в постели, хотя я чувствовала себя уже сносно, кормили диетическими блюдами, а я жутко хотела мяса, что не очень хорошо сказывалось на моем характере.

Сегодня я настояла на том, чтобы они мне все рассказали наконец-то, или пусть идут ночевать в каюту к чефам. Я хоть посплю нормально, без отдавленных частей тела.

Мужчины прочувствовали всю степень серьезности моего настроя и сдались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оказывается, я десять дней пролежала без сознания. Мой мозг и энергетические каналы оказались не готовы к такому резкому скачку силы, который последовал за обрядом. Третий якорь закольцевал нашу энергетическую систему внутри нас четверых, а так как силы у Райвена было слишком много, то досталось всем откатом. Оттуда и дикая боль — каналы в экстренном варианте расширялись, пропуская все через себя. А ментальные способности разрывали мозг. Благо моих мужчин отпустила спустя несколько минут, а мне пришлось тяжело. Все-таки мое тело с земли и не обладало такими возможностями от рождения. Но я справилась, ведь они все эти дни вытягивали силу на себя, чтобы процесс стал протекать более спокойно и не причинял такой боли.

Да и Ари вливал в меня тоннами укрепляющие вещества.

Затем я попросила Дариуса и Париса оставит меня с Райвеном наедине, чтобы услышать его рассказ. Я все еще хотела знать ответы на свои вопросы.

Но мужчины отказались уходить, мотивируя тем, что они уже побывали у Райвена в голове и все знают, и вообще — мы теперь — одна семья.

Я напыжилась вначале, но позже поняла, что они правы. И мне нужно принять это.

Райвен рассказал все с самого начала. Кто-то планомерно начал истреблять жрецов, завлекая их в ловушки. Одной из таких жертв и стала Они-ра. Ведь злоумышленник одним выстрелом убирал и ее и его с доски, как единственного якоря. Ведь жрецы при потере своих якорей теряли разум, и их сила захватывала носителя. Они становились элементалями, поглощая и уничтожая все вокруг себя. Но Райвена спасла Они-ра — она передала ему часть своей силы, которая уравновешивала его, не позволяя потерять себя. Но совет все равно решил сослать его на планету кувва, наших врагов, в надежде, что они смогут его убить. Но Райвен нашел укромное место в горах и заключил себя в кокон, внутри которого находился в анабиозе. Энергия практически не тратилась, позволяя существовать так не одну сотню лет. Лишь перерождение искры души Они-ра способно было вывести его из этого состояния. Что и произошло чуть более двадцати пяти лет назад.

— Когда родилась я…

После он усердно развивал свой дар в ментале, чтобы разыскать меня, но я была слишком далеко. Но зато кувва не могли ему сопротивляться, и он смог захватить разум нескольких военачальников, убедив их, что сможет запустить врата и открыть им путь. Выпускать их он, конечно же, не планировал, но все пошло не совсем по плану. Первой планетой, куда открылся доступ стал Эридиус. Сам он не смог туда пройти, а вот несколько отрядов кувва, втайне от него туда просочились. Что было дальше мне известно — одна из девушек-эридианок смогла призвать меня туда в момент опасности.

Следующие врата открылись на Сегул. Но планета оказалась разумной, она считала мои воспоминания и состояние и предложила помощь. Он чувствовал меня, что я близко, поэтому согласился. Но сам не ожидал, что Сегул отдаст всего себя. Этого хватило, чтобы удерживать его разум еще некоторое время. Успокаивало то, что Сегул жив и начнет возрождение на другой планете, не обладающей своим разумом.

А дальше проход был на Ингарию. Кувва снова прошли небольшим отрядом, но он не обращал на них внимания, много вреда они не смогли бы нанести, так как население уже почти все эвакуировали. Но встреча со мной и моими связанными мужчинами стала для него как разрыв бомбы. Его состояние стало неустойчивым. Чувства вырвались и затопили разум. Позже он жалел, что заразил тьмой Дариуса и Париса, но все же смог, благодаря этому, увидеть меня. Ему пришлось найти тех самых кувва и выпить их энергию, чтобы восстановить контроль. Ему хватила сил отправить сообщение о том, что ему нужна моя помощь — либо принять его, либо убить, прервав мучения. Потому что быть наполовину элементалем — то еще удовольствие.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И он ждал меня четыре дня в этом храме.

Под конец рассказа я вдруг осознала, что Райвен открыл мне свое сознание полностью и я, глядя в его глаза, вижу и чувствую все, что он переживал. Меня переполняли его чувства, мысли, эмоции. Из моих глаз хлынули слезы, а сердце сжалось.