ВПЗР: Великие писатели земли русской (февраль 2008) - журнал Русская жизнь

Николай Иванович Сырман почти каждый раз в конце своего ответа на мой вопрос вставляет, вздыхая с тоской, заготовленный афоризм: «Массаж деревянной ноги». И государственная сельхозполитика - тот самый массаж, и отношение местных жителей, и земельное рейдерство строителей. «Привезли наших коров на ферму в Тульскую область, а они там уже успели заразиться чем-то, поумирали многие за этот месяц. Я, конечно, плачу, только никому не показываю слез - руководитель разве может слезы на людях демонстрировать? Вот так и закончился наш кибуц». И этот рассказ о судьбе стада и идеи тоже заканчивается «массажем деревянной ноги». Он сам будто бы подсознательно воспринимает себя как инородное тело на этой подмосковной земле, как «деревянную ногу», которая используется лишь для сиюминутных надобностей.

Сырман всем видом показывает, что не сдался в борьбе с российской действительностью. В его планах и калифорнийские черви, перерабатывающие навоз в биогумус (только где теперь брать навоз, если животных в Заворово не осталось), и производство каких-то биопрепаратов, и вообще, как он сам говорит, «еще более высокие сельскохозяйственные технологии, чем молочная ферма, тут будут». Только без идеи кибуца и вообще какой-либо идеи, ветхозаветной или атеистической. Пусть лучше остается все так, как есть: глас народа - глас Божий. И голоса 1500 человек все равно по законам что демократии, что общины, что телефонного права окажутся более весомыми, чем мнение 24 молочников во главе с Сырманом.

* ВОИНСТВО *

Александр Храмчихин

Северные конвои

Неизвестный подвиг

Тема северных конвоев в советско-российской исторической литературе освещена не то чтобы совсем уж слабо, но как-то не вполне внятно. Причина очевидна - здесь мы как нигде тесно были завязаны с западными союзниками, о вкладе которых в общую победу мы до сих пор не способны договориться не только с ними, но и сами с собой. Тем более что с этой проблемой напрямую связан вопрос о вкладе союзников в нашу собственную победу.

Наверное, мы бы победили без их усилий и без их ленд-лиза. Хотя все советские асы-«пятидесятники» (в смысле количества сбитых самолетов), кроме Кожедуба и Ворожейкина, воевали на «Аэрокобрах». В Берлин мы въехали не только на «тридцатьчетверках», но и на «виллисах», «доджах» и «студебеккерах». Благодаря западным поставкам СССР смог практически свернуть свою станкостроительную промышленность (станки всех типов, причем гораздо лучшего качества, чем отечественные, мы получали от англосаксов), переориентировав соответствующие производственные мощности на выпуск собственно оружия (таким образом, оружие, произведенное вместо станков, можно считать «косвенным ленд-лизом»). Американские и английские стратегические бомбардировки Германии, конечно, так и не смогли подорвать военную промышленность Рейха, да и вообще были варварскими, но с 1943 года все лучшие немецкие летчики-истребители находились не на Восточном фронте, а в самой Германии с целью борьбы с этими самыми стратегическими бомбардировками. Более того, ради производства истребителей для ПВО Рейха немцы вынуждены были практически свернуть производство бомбардировщиков, до этого отправлявшихся в первую очередь на тот же Восточный фронт. Это очень сильно способствовало достижению советскими ВВС превосходства в воздухе.

Некоторые моменты из того же ряда проявились и применительно к собственно северным конвоям. Постоянные ультимативные требования Сталина к Черчиллю посылать конвои как можно чаще и больше (пожалуй, даже второго фронта советский вождь не требовал так яростно) свидетельствуют о том, что они нам были совсем не лишние. И реакция немцев на эти конвои свидетельствует о том же. Если с английским и американским судоходством в Атлантике и Индийском океане боролись почти исключительно немецкие подлодки (создавшие союзникам колоссальные проблемы), то на Севере к тем же подлодкам добавлялась торпедоносная и бомбардировочная авиация, а также практически весь надводный флот Германии. С середины 1942 года все боеспособные крейсера и линкоры и не менее половины эсминцев Кригсмарине базировались в норвежских фьордах. А немецкая авиация с крайним ожесточением бомбила Мурманск (город выгорел практически полностью). У немецких летчиков была формула вражеских объектов с самой сильной ПВО «2Л, 3М»: Ленинград, Лондон, Мальта, Москва, Мурманск. Сила ПВО, естественно, обуславливалась значимостью объектов. Ценность Мурманска, куда прибывали западные грузы для СССР, была исключительно высока.

Англосаксы вели и свои наземные войны, хотя и несравненно менее масштабные, чем наша война. Соответственно, технику для нас они (особенно англичане, тем более до вступления в войну США) «отрывали от себя». Более того, они ее до нас довозили на своих судах под охраной своих боевых кораблей. Хотя арктические воды формально были разделены на английскую и советскую зоны ответственности, советский Северный флот полноценную охрану конвоев в своей зоне обеспечить не мог, поэтому и в ней основные конвойные функции осуществляли английские, а затем и американские корабли. Да, разумеется, в Лондоне и Вашингтоне прекрасно понимали, что лучше помочь пролить кровь русских, чем лить свою. Но, тем не менее, эта помощь сама по себе стоила англосаксам немало крови.

Кроме всестороннего противодействия немцев, особую «прелесть» северным конвоям добавляли погодные условия. В Арктике даже летом почти все время шторм. И вода немного теплее нуля, выжить в ней человек, как правило, мог не более 15 минут. Гибель корабля почти автоматически подразумевала гибель всего экипажа. При этом до 1944 года конвои в основном ходили зимой, в полярную ночь. Это затрудняло работу немецкой авиации, но и мучения самих моряков (сильнейшие шторма, пронизывающий ветер и холод, темнота сама по себе) делало почти невыносимыми. Но они не просто ходили, они в этих условиях воевали. Англичане, американцы, русские (в смысле - советские). Это само по себе было подвигом. Но бывали подвиги особо выдающиеся, часть из которых, как у нас повелось, «затерялась». Возможно, в силу невнятности общего отношения к теме конвоев.

1 марта 1942 года из Рейкьявика в Мурманск вышел очередной конвой - PQ-12 (он насчитывал 16 транспортов). В тот же день навстречу ему из Мурманска в Англию вышел встречный конвой QP-8 из 15 транспортов (обратные конвои возили на Запад различное сырье из СССР в обмен на технику). 6 марта из норвежского Тронхейма в сопровождении эсминцев «Фридрих Инн», «Герман Шеманн» и Z-25 на перехват обоих конвоев вышел немецкий линкор «Тирпиц».

Три линкора постройки времен Первой мировой, имевшиеся у СССР, выполняли во время Великой Отечественной исключительно роль плавбатарей для обороны собственных баз (Ленинграда и Севастополя). Балтийские линкоры в таком качестве оказались весьма эффективны, но ведь строили их не для этого, а для морских операций. Но советское командование подобный вариант применения кораблей никогда даже не рассматривало. Соответственно, к линкорам у нас относились без пиетета. Для других воюющих держав роль линкоров была буквально сакральной. Линкоры были самыми мощными и дорогостоящими из существовавших в тот момент боевых систем, из-за чего становились своеобразными национальными символами. При этом они были довольно уязвимы для атак авиации и подлодок. Каждый выход линкора в море вызывал панику как у противника, так и в собственных штабах, поскольку гибель линкора становилась практически национальной катастрофой. Черчилль за всю тяжелейшую войну всего два раза был близок к отставке, и оба раза это было напрямую связано с линкорами. В декабре 1941 года - с потоплением японской авиацией у Сингапура «Принс оф Уэйлса» и «Рипалса». В феврале 1942 года - когда англичане упустили через Ла-Манш из Бреста немецкие «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Воспоминание о первом и последнем походе немецкого линкора «Бисмарк» в мае 1941 года бросало в дрожь британское Адмиралтейство. Соответственно, оно панически боялось однотипного «Тирпица». Со своей стороны, Гитлер не менее панически боялся выпустить этот корабль в море (он помнил, что «Бисмарк», наведя ужас на англичан, все же был ими потоплен). Тем не менее уничтожение идущих в Россию конвоев было задачей сверхважной. Ведь их разгром привел бы не только к потере тех грузов, которые везли конкретные конвои, но и почти наверняка вызвал бы длительный перерыв в отправке новых конвоев. Поэтому «Тирпиц» вышел. Британская подлодка «Сивулф» этот выход обнаружила, но сразу и потеряла линкор. Из переданного ей сообщения было не вполне ясно, какие именно корабли вышли из Тронхейма и куда направляются.

Дальнее прикрытие обоих конвоев осуществляла английская эскадра, однако она находилась от них гораздо дальше, чем «Тирпиц». Немецкие корабли довольно уверенно шли к своей цели. Однако в 15.45 7 марта они повстречали отставший от QP-8 из-за шторма маленький советский транспорт «Ижора» (капитан В. И. Белов), шедший в Англию с грузом русского леса. С немецких кораблей ему был отдан приказ остановиться, спустить флаг и не использовать радио.