Лунный вариант - Федор Березин

А однажды Гагарина разбудила сама бессмысленность пейзажа. Черт возьми, не стоило держать перед лицом этот ландшафт смерти. Нет, даже хуже – ландшафт вообще никогда не зарождающейся жизни. Повод был надуманный, но какие еще поводы могли сохраниться у человека, отрезанного от всего остального человечества?

Пришлось поменять позицию. То есть встать, осмотреть непонятный, то ли чрезмерно близкий, то ли недостижимо далекий горизонт и присесть на мягкую перину Луны в другом месте. Может быть, не зря спальные места королей завешивались пологом? Эдакая пещерка безопасности в громадном, но скупо освещенном свечками зале. Самым удобным в теперешнем случае оказалась ниша между двумя убитыми неизвестностью луноходами. Именно там, над дырой, оставленной улетевшей прочь Аномалией, и разместился Гагарин. Несмотря на скованность скафандра, ноги получалось чуть-чуть расставить, и между ними красовалась, точнее, пряталась в полной тьме дыра. Теперь спину спящего надежно прикрывала опора – «Луноход-1», а переднюю полусферу полностью закрывал от пустыни нависающий корпус «Лунохода-2». Может, сказывался какой-то летно-психологический комплекс? Привычка к надежной тесноте самолета-истребителя «МиГ»? Или космического корабля «Восток»? Все допустимо.

Вот теперь, выключив фонарь, космонавт оказывался в полной тьме. Спи или не спи, все однозначно темно и населено только мыслями. Именно в этом положении Гагарин и организовал для себя очередную попытку спячки.

Но не тут-то было…

Глава 9

Недостаток навыков

К сожалению, несмотря на свои многочисленные преимущества «Союз-11» обладал и некоторыми минусами. Например, за счет своей, так сказать, цельности в качестве лунного корабля он имел очень большой посадочный вес – более девятнадцати тонн. Значительную долю этой массы, как и везде в ракетостроении, составляло топливо. Однако, несмотря на то что оно расходовалось при посадке, тратилось оно не все сразу и поэтому во львиной доле сжигало самое себя для торможения собственной массы. С точки зрения незашоренного математическим образованием здравого смысла, это был идиотизм чистой воды. Но только по таким законам работает любая ракетная техника, и, возможно, именно непонимание ее сути не позволило древним китайцам создать многоступенчатые межконтинентальные чудеса.

Так вот, обладая значительно большим весом, а следовательно, инерцией, «Союз-11» хуже поддавался коррекции в момент прилунения. Нет-нет, надежность его в плане безопасности была много больше, чем у «Аполлонов», опять же за счет избытка горючего, но вот в плане точности посадки он все-таки проигрывал. Понятно, для первично поставленной задачи – достижения Луны – это не имело значения. Принимая во внимание огромный срок нахождения на поверхности, абсолютно не сравнимый с возможностями «Зонда», кто мешал космонавтам-исследователям пропутешествовать километр-два до какого-нибудь намеченного для изучения места? Тем не менее в сегодняшней акции спасения невозможность точной посадки стала серьезным минусом. Учитывая среднюю скорость походки человека на Луне, промашка в лишний километр, а может, и половину, могла стоить Юрию Алексеевичу Гагарину жизни. Несмотря на превосходство над американскими «Аполлонами» с точки зрения ракетных технологий, «Союз-11» не вез с собой никакой колесной машины для передвижения людей.

Конечно, точность прилунения могла бы повыситься за счет первого компонента системы человек-машина. При специальной программе обучения космонавтов-пилотов они могли реально помочь «Союзу» при посадке. Но… Вообще-то такая программа существовала, однако нынешний полет значительно, приблизительно на три-четыре года, опередил свое время. Ведь теперь, после июля шестьдесят девятого, вопрос приоритета лунной гонки окончательно решился в пользу США, так что русские особо не торопились. Вначале программировалось сделать облет Луны, осуществить одну-две официальные экспедиции «Зонда», который, разумеется, в этом случае назывался бы по-другому. А уже потом, с соответственно раздутой пропагандой помпой, обойти Штаты качественно. Так что в будущем времени на обучение космонавтов операции прилунения хватало. Но ведь посадка требовалась сейчас!

Но, как ни «тосковали руки по штурвалу» (согласно популярной в те времена песенке), не успев пройти соответствующий курс обучения, Георгий Добровольский не имел права мешать электронике осуществлять прилунение корабля в соответствии с ее собственным разумением. В данном случае, они с напарником – Виктором Пацаевым – могли только наблюдать процедуру изнутри. К сожалению, в отличие от планирующихся в будущем (в грядущих временах сплошного коммунизма) посадок на населенные дружественными гуманоидами планеты, сейчас существ, лицезреющих приземление извне, не имелось. И, разумеется, как всегда случается в этой не слишком честно устроенной Вселенной, даже сами первопроходцы космоса не имели возможности уделить всю энергию разума только впитыванию новых впечатлений. У наблюдателей осталось в наличии еще одно менее веселое, но четко усвоенное на тренажерах занятие – считывать данные и пересылать их на Землю. Может, эту работу изобрели специально для такого случая, и, значит, она не имела собственной ценности? Вполне допустимо. Однако кое-что могло бы порадовать любого постороннего, имеющего славянские корни. Наши славные покорители Вселенной снова, как и в начале шестидесятых, превзошли американских астронавтов по комфортности полета. Как уже говорилось, они прилунялись, посиживая в удобных креслах, а не терлись боками в тесноте хлипкой кабинки стоя, подобно пассажирам трамвая в час пик.

Все-таки это было славное время! Мы находились впереди планеты всей по многим-многим пунктам. Жалко, в описываемый момент это являлось секретной миссией, очень неплохо было бы ею при случае хвастануть.

Глава 10

Забытая сигнальная система

Там, в Море Ясности на Луне, оба «Ходока» умерли. Однако их экипажи находились здесь, на полуострове Крым материка Евразия. И они вовсе не умерли. Думаете, по случаю потери «кормильца» они получили внеплановые отпуска и, экономя на билетах, грелись тут же поблизости, на валунах Черного моря? Очень и очень ошибаетесь. Они были люди военные и, несмотря на потерю контакта со своими машинами, продолжали нести дежурство. Разумеется, посменно. Исключение составляли командиры экипажей. Каждый из них мог заглянуть на пост управления в любое время дня и ночи.

Что делают дисциплинированные люди, выбранные из тысяч таких же дисциплинированных, когда служебная необходимость заставляет их пассивно бездельничать? Не угадали. Они не читают детективчики, ибо на это косо смотрит начальство, да и туговато было в тысяча девятьсот семьдесят первом году с развлекательным чтивом. Так что больше всего они пялят потускневшие без солнечной ласки глаза в громадные, похожие на простыни схемы электронных узлов заброшенного на Селену оборудования. Есть ли в этом занятии какой-либо смысл? Практический, помимо наращивания в голове дополнительных нейронных соединений? Оказывается, случается.

Например, даже не инженер, водитель Габдухай Латыпов внезапно выдал весьма интересную идею:

– Послушайте, ребята! Я, разумеется, не спец, но все-таки.

– Хватит извиняться, лейтенант. Доводи! – зарычал на него командир экипажа Николай Еременко.

– Мы не получаем от «Ходоков» никаких сигналов, так? Но свидетельствует ли это о том, что и они не принимают наши команды?

– С очень большой вероятностью да, – разочарованно кивнул командир второго экипажа, и тоже майор Игорь Федоров. – Это все, Габдухай?

– Нет. Но ведь, как я знаю, если машина получает команду о том, что мы не принимаем ее сообщений, то происходит блокировка дальнейшего исполнения, так?

– Ну.

– А если отсюда, с Земли, блокировать эту команду, блокирующую исполнение команд там?

– И?..

– Ну, дальше я не знаю, – пожал плечами советский человек Габдухай Латыпов. – Вдруг что выйдет. Например, почему бы не попробовать связаться с космонавтом?

– Каким образом, лейтенант? – уже всерьез заинтересовался бортинженер Леонид Мосензов.

– Фары, – скромно пояснил Габдухай Латыпов.

– Черт! Это идея, – стукнул себя по лбу капитан Леонид Мосензов. – Если обойти узел «Д» и еще…

Кто-то уже бросился к простыням совсекретных схем и лихорадочно ищет искомое. Но бортовой инженер луноходов Леонид Мосензов продолжал строчить по памяти.

– Естественно, азбукой Морзе, – высказал вслух понятную всем, дополнительную мысль оператор остронаправленной антенны Валерий Сапранов.

– Электронных взрывов более не фиксировалось, – с надеждой предположил штурман-навигатор Константин Давидовский. – Вдруг за это время наши «Ходоки» поднакопили энергии. Ведь крышки батарей откинуты.