Тени не исчезают в полдень - Елизавета Бережная

— Гриша окончательно отчается. Ему и без правды тяжело. Не всегда стоит говорить то, что правильно. И Алек, по-дружески сжав плечо Гриши, уверенно пообещал сделать всё, что сможет.

— Ты веришь? — Багов отнял ладони от лица. В этот момент Алек увидел в нём ребёнка, ищущего защиты.

— Верю.

Лицо Гриши озарила вымученная грустная улыбка и он, обойдя протянутую руку, обнял вдруг Алека, порывисто и наивно, совсем как ребёнок. И Алек понял, что значили те слова о дружбе. Наверное, можно быть друзьями и почти не знать друг друга.

Алек вернулся в отдел с твёрдым намерением оправдать Гришу и не допустить больше ни одного убийства. Его возвращения никто не заметил. Макс стоял у доски и воодушевленно о чём-то тараторил. Но, вопреки обыкновению, все слушали его с неподдельным вниманием. Одной случайно услышанной фразы хватило Алеку, чтобы забыть о Грише, о Милане, о своём обещании. И чтобы последовавшее затем молчание показалось необычайно громким.

— Вы же заметили, что между первыми двумя убийствам прошло два дня. Теперь три. Я говорю вам: убийца играет с нами. Он дал нам перерыв на… после смерти Влада.

— Это случайность, — отрезала Камилла.

Алек вдруг совсем некстати вспомнил собственные мысли тем вечером, после первого убийства. Случайностей не бывает. Пожалуй, что так. Но тогда Макс прав…

— Ни в коем случае, — не сдавался Вихров. — Когда мы уже готовы были обвинить Валерию, случается новое убийство. Потому что игра не закончилась. Этот Гриша Багов, он знает Алека. И он, наверное, будет первым подозреваемым. Это тоже случайность?

С каждым словом Макс всё сильнее горячился. И поднимался градус напряжения в воздухе.

— Как по-другому объяснить, что все они боялись теней? И кто мог тогда убить Нагилёва? Что значит это перевоплощение Валерии? Кто та девушка с фоторобота, та Шэдоу?

Макс бросал вопросы, ответы на которые дать не мог никто. Алек думал, что было бы, если бы он знал все подробности. Тени приходят не только к будущим жертвам. Кошмары предрекают убийства, да и та проклятая старуха на ярмарке, она ведь тоже говорила о чём-то мистическом. Алек просто не знал, кому и чему верить.

— В этом что-то есть, — неуверенно заметил Олег.

— Есть-то точно. Но звучит бредово, — добавил совершенно серьёзно Андрей.

Тишину в клочья разорвал трезвон телефона. Макс схватил его и сжал с такой силой, что старый аппарат чудом уцелел.

— Пропустите, — невнимательно выслушав доклад дежурного, отмахнулся он и вернулся к доске. Но продолжить Макс не успел. На этот раз ему помешала дверь. Она распахнулась, сквозняк скинул со стола стопку бумаг. И, почувствовав свободу, листы разлетелись по воздуху, подгоняемые порывами ветра. Они кружили и ложились медленно на пол, словно из листьев бумажных превратились в самые настоящие осенние листья засыпающих деревьев.

Алек следил за листьями вместо того, чтобы, как все, пялиться на вошедшего. Краем глаза он увидел, что это точно не сотрудник полиции. Незнакомец замер на пороге. В открытую дверь лились потоки ветра. Первым молчания не выдержала Камилла. Она отвела взгляд и раздражённо попросила закрыть дверь. И тогда, воспользовавшись замешательством вошедшего, Алек успел рассмотреть его. Это оказался мальчишка-подросток, как и многие в его возрасте, ещё нескладный, невысокой роста с копной светлых волос. Растрёпанные, они походили на снежную шапку. Мальчишка произвёл на Алека необычное впечатление. В нём всё было интересно от одежды до сумки в руках. А потом он обернулся, и Алек разглядел его лицо. Он был болезненно бледен, тени залегли под глазами, искусанные губы припухли, высохли уже дорожки слёз на щеках. Он смотрел то ли со страхом, то ли с вызовом. Но чисто-голубые, яркие глаза проникали в самую душу. От взгляда этого странного мальчишки сразу стало неуютно, словно он наизнанку вывернул мысли и бросил, забрав всё, что хотел.

— Я Арсений Журавлёв, — тихо представился он.

Лист медленно упал под ноги Алека. И его шелест показался до безумия громким.

Глава 16

Журавлёв, выходит, тот самый младший брат Миланы. Алек посмотрел на мальчишку с другой стороны и спокойно выдохнул. Не зря говорят, что страх — главный враг логики. Или не говорят. Нет, это Андрей говорил так.

— Пожалуйста, разрешите мне помочь вам, чем угодно, пожалуйста.

Арсений стоял уже у доски и поочерёдно смотрел на коллег, не переставая ерошить волосы. Неопрятные вихры падали на его лицо и закрывали глаза. Неизвестно откуда взялась вдруг у этого мальчишки смелость. Сравнив погоны, он подскочил к Андрею.

— Мне ничего не нужно. Я только хочу помочь. Она моя сестра поймите же. Я первым должен всё знать. — Он тараторил, перебивал сам себя. Андрей оставался невозмутимо спокоен. И всё-таки уголки его губ слегка приподнялись.

— Вы узнаете первым, — перебил Олег. Ему эта сцена явно не пришлась по душе. Но Андрей позволил Арсению продолжать.

Это было противостояние правил и чувства, устоявшегося и нового. Алек встал на сторону последнего. Так убедительно, проникновенно звучал голос Журавлёва, врезался срывающимися высокими нотами в голову и никак не умолкал. Алек пытался было вначале поймать Арсения на лжи, но это бесполезное занятие быстро бросил. Мальчишка говорил чистую правду. Только правда может быть проникновенной. А у Алека мурашки бежали по спине.

— Неофициально, товарищ подполковник. Мне есть шестнадцать. Я должен быть здесь. Ради Милс, поймите.

В том, что Андрей всё понимал и даже сочувствовал, Алек не сомневался. Но решится ли он нарушить устав ради Журавлёва? Да и где это бывает, чтобы шестнадцатилетний парень врывался в отдел уголовного розыска и заявлял, что хочет помочь?

Но обстоятельства были на стороне Арсения. Такой малочисленной команде тяжело держать на плечах безумно сложное дело. По крайней мере, так оправдывался, скорее перед собственной совестью, Алек. А, может быть, и Андрей, когда пожимал руку Арсению.

Алек тоже коснулся маленькой ладони и держал дольше, чем следовало. Он восхищался самоотверженностью этого парня. Арсений рисковал ради той, кого уже нет. И для него это не было ни игрой, ни шоу, ни делом. Только необходимость. Более искреннего подростка Алек давно не встречал.

О теории Макса одновременно забыли и переключились на нового коллегу. Арсений послушно отвечал на все вопросы. Из этого Алек сделал один важный вывод: Гриша сказал всю правду о Милане.

Когда психологический портрет составили и подробно обрисовали картинку убийства, Руслан вошёл в свою колею и стал раздавать поручения. Алек относился к ним заранее с неким скептицизмом, как и к их источнику. Арсений держался, ни один мускул не дрогнул на его лице при словах о смерти Миланы. С каждой секундой