Жертвуя счастьем - Беверли Кендалл

Шарлотта надеялась, что Алекс окажется прав. Ее не волновало неодобрительное отношение герцога и герцогини к ней самой, но она знала, что не вынесет плохого обхождения с сыном. Полностью ли уверен Алекс в благосклонности родителей к Николасу? Признают ли они внука полноправным наследником герцогского титула и огромного состояния?

— Ты собираешься сообщить им, что мы женаты? — осторожно спросила Шарлотта.

Ей было трудно вести подобные разговоры при сыне, хотя тот в это время увлеченно играл с волчком и, казалось, ничего не слышал.

— Я собираюсь рассказать им правду, — мягко ответил Алекс.

Николас не обращал на них никакого внимания, он пытался заставить крутиться маленький волчок на своей ладони. У него ничего не выходило, но Николас не желал сдаваться.

При мысли, что герцог и герцогиня узнают об их обмане, у Шарлотты вспотели ладони. Выражение лица Алекса при этом оставалось невозмутимым. Она ничего не могла возразить ему, ведь это были его родители. Если Алекс решил, что они должны знать правду, значит, так тому и быть. Шарлотта не смогла бы переубедить его.

— Ну что ж, поступай как знаешь.

Алекс промолчал. Он по-прежнему не мигая смотрел на нее загадочным взглядом. Шарлотта старалась не подавать виду, что этот взгляд выворачивает ее душу наизнанку и выводит ее из шаткого равновесия. Изобразив на лице равнодушие, она снова отвернулась к окну и стала рассматривать окрестности. Но она чувствовала на себе взгляд Алекса.

Поездка только началась, что-то будет дальше?

Глава 12

Они прибыли в Лондон после полудня, сели у железнодорожной станции Паддингтон в роскошный экипаж с позолоченным герцогским гербом на дверце и направились в Мейфэр, аристократический район столицы. Здесь находилась квартира Алекса, холостяцкое логово, которое он спешно переоборудовал под уютное семейное жилище.

Николас уснул еще в поезде и не проснулся даже тогда, когда отец вынес его на руках из кареты и внес в дом мимо ошеломленного дворецкого, открывшего им дверь. Шарлотта тайком наблюдала за Алексом. Она привыкла к тому, что забота о сыне полностью лежала на ней, и теперь ей нужно было свыкнуться с мыслью, что Алекс тоже несет ответственность за него.

— Мы будем сегодня ночевать здесь? — с надеждой спросила она.

Шарлотта думала, что они останутся на ночь в доме герцога, и теперь чувствовала облегчение.

— Я никогда не ночую в доме родителей, когда бываю в Лондоне. Мои отношения с отцом за последние годы не изменились.

Шарлотта знала, что Алекс и его отец с трудом выносят друг друга.

— Здесь мы сможем переодеться, прежде чем ехать к родителям, — сказал он, удобнее устраивая спящего Николаса на руках.

Апартаменты Алекса обслуживали пятеро слуг — экономка, повар, горничная и два лакея. Они вышли в холл и выстроились в шеренгу, приветствуя своего господина.

— Добрый день, милорд. Добро пожаловать домой, — сказал дворецкий, и остальные слуги поклонились Алексу и Шарлотте.

— Я хотел бы познакомить вас с моей женой, маркизой Эйвондейл, — промолвил Алекс.

Никто из слуг не выразил удивления. Видимо, Алекс заранее сообщил им о своей женитьбе и возвращении супруги после длительной разлуки. Впрочем, Шарлотта была уверена, что Алекс не вдавался в подробности своей семейной жизни.

После представления и приветствия Алекс понес Николаса наверх, в детскую, которую оборудовал в одной из комнат для гостей. Между тем экономка, худая женщина с ястребиным взглядом, провела Шарлотту в отведенную ей спальню. Слуги, конечно же, обсуждали между собой брак своего господина и внезапное появление в его жизни маленького сына. Сплетням уже был дан ход.

Шарлотта тяжело вздохнула. Ей придется обзавестись очень толстой кожей. Впрочем, она уже привыкла к злословию в свой адрес и пересудам.

Через четыре часа Шарлотта, Алекс и Николас уже входили в Сомерсет-Хаус — роскошный особняк на Парк-лейн, который принадлежал родителям Алекса.

Алекс видел, как глаза Шарлотты и Николаса стали круглыми и огромными от изумления, когда они впервые увидели импозантное здание с улицы. Теперь же он пытался их глазами взглянуть на особняк изнутри. Хотя Сомерсет-Хаус не был таким большим, как Радерфорд-Мэнор в Рединге, возведенный в итальянском стиле, он все же выделялся своими размерами среди других жилых зданий Лондона. Он был построен из кирпича и имел крышу с низкими скатами, а также окна и двери с лепными фронтонами в палладианском стиле.

Интерьер с замысловатой декоративной металлической конструкцией потолков был не менее впечатляющим. Их поддерживали высокие величественные колонны коринфского ордера, а стены в просторном холле были обиты шелком кремового цвета.

Однако Алекс всегда чувствовал, что этому дому недоставало чего-то важного. В детстве он не любил находиться здесь даже в отсутствие отца. Но летом Алекс вынужден был проводить каникулы в лондонском особняке родителей.

Алекс повернулся к Шарлотте, которая явно нервничала, пытаясь изобразить на лице улыбку.

— Ступай со Смитерсом, — сказал он ей. — А я пока поговорю с матерью и герцогом наедине.

Шарлотта послушно последовала за дворецким в маленькую гостиную, а Алекс направился в большой зал.

Там он увидел родителей, которые сидели друг напротив друга: мать — на кушетке, а отец — в своем любимом кресле с высокой спинкой, которое Алекс называл троном за позолоту и обитое красным бархатом сиденье.

— Здравствуй, мой дорогой, — сказала герцогиня, увидев сына.

Алекс, подойдя к ней, наклонился и поцеловал ее в подставленную щеку.

— Рад видеть тебя, мама.

Герцог посмотрел на него сердито.

— Я не потерплю загадок и недомолвок, — заявил он. — Если ты хочешь что-то сообщить нам, говори прямо и быстро. У меня есть более важные дела, чем пустая болтовня.

Алекс стиснул зубы. Он не ожидал от герцога ничего хорошего и был готов к любому приему, однако отцу все же удалось уколоть его.

— Добрый вечер, ваша светлость, — поздоровался Алекс и отвесил учтивый поклон, зная, что отец терпеть не может официальных приветствий.

Герцог еще больше нахмурился и замахал на него рукой.

— Ты всегда был дерзким!

Как ни пытался герцог привить сыну кротость и послушание, у него ничего не получалось.

— А теперь, Уолтер, давай проявим радушие и расспросим сына о причинах его внезапного визита, — промолвила герцогиня, обращаясь к мужу, а потом повернулась к Алексу: — Дорогой мой, ты должен рассказать нам, что означает вся эта таинственность. Отец прав, твое письмо было загадочным и туманным. Я решила, что речь в нем идет о леди Мэри. Надеюсь, ты наконец-то убедился, что из нее выйдет прекрасная герцогиня?