Железный ворон - Джули Кагава

к одной из полок на стене. Под «длиннющей рукой» я имею в виду такую, которая вдвое превосходила размером обычную и была чрезвычайно тонкой, как надувная макаронина с пальцами. Кроме того, теперь, когда я как следует ее разглядел, понял, что пальцев-то на ней всего четыре. Четыре жуткие длинные руки с четырьмя жуткими паукообразными пальцами на каждой – для максимально жуткого эффекта.

Ладно, теперь я заявляю официально: это место мне совсем не нравится.

– Твой талисман не защитит ее от железной болезни, – продолжал Лудильщик, доставая коробку с верхней полки и заглядывая в нее. – Он был создан специально для тебя, Плутишка Робин, и его действие распространяется только на тебя и ни на кого другого. А теперь… – Он положил коробку на прилавок, одновременно протягивая вверх еще две руки, чтобы ощупать полки. – Что ж, посмотрим, что можно сделать для твоей подруги.

Я неохотно спрятал амулет обратно под рубашку, чувствуя одновременно и облегчение, и вину оттого, что неприятные ощущения почти исчезли. Никс все еще выглядела несчастной, но ободряюще кивнула, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней через всю комнату, туда, где Лудильщик до сих пор ощупывал верхние полки своими жуткими длинными руками. Когда он отодвинул в сторону очередную коробку, раздался стрекот крыльев и в воздух взвился целый рой маленьких шустрых блестящих штучек.

– Заполошные искры! – воскликнул Лудильщик. Крошечные существа бешено кружились вокруг него. – Сколько раз повторять, чтобы не спали среди припасов!

Некоторое время существа раздраженно жужжали и метались взад и вперед, потом, наконец, заметили двух незнакомцев у двери и бросились их исследовать.

Я напрягся. Вблизи они выглядели как меднокожие пикси, но были вдвое меньше, то есть совсем крошечными. Это никак не повлияло на мою настороженность. Когда люди слышат слово «фейри», то обычно представляют именно пикси: миленьких маленьких диснеевских Динь-Динь с ажурными крылышками и волшебной пыльцой. Поверьте мне, ничего милого в них на самом деле нет. Не стоит обманываться их размерами; у пикси невероятно острые зубы и инстинкты, как у стаи пираний. Если они голодны, то, налетев всей оравой, способны за считаные минуты до костей обглодать плоть с лошади.

Вот и сейчас окружившая меня стайка пикси, сверкая, перемещалась с бешеной скоростью. Воздух вокруг них гудел электричеством, а каждое движение сопровождалось слабым потрескиванием, как от статического разряда. Не будь мои волосы уже взъерошенными – в стиле «я только что сполз с кровати, но по-прежнему неотразимо выгляжу» – они бы наверняка встали дыбом.

– Ну-у-у… привет? – Я попытался улыбнуться, хотя на самом деле меня до жути пугали их маленькие веретенообразные руки и огромные фасеточные глаза, как у пчел или шершней.

Я уже упоминал, что боюсь жуков? Не поймите меня неправильно, я видел много страшных вещей: живых кукол, клоунов с острыми зубами и всевозможных монстров из самых ужасных кошмаров. Однако у каждого из нас есть что-то, из-за чего кожа мгновенно покрывается мурашками, что заставляет вскочить и выбежать прочь из комнаты, если это существо вдруг зайдет поздороваться. Если вы еще не догадались, в моем случае речь о жуках.

А этот Железный фейри с руками, как у гигантского сверчка, живущий в огромной, похожей на паука повозке с роем ос-фейриубийц, воплощал собой все мои страхи разом. Ох, черт возьми, только не это!

– Искры, довольно! – окликнул Лудильщик, заставив рой слегка отступить. – Вы снова доставляете неудобства покупателям. Ну-ка, летите прочь.

Пикси с жужжанием взметнулись к потолку, а мы с Никс подошли к прилавку. Лудильщик ожидал нас, постукивая длинными пальцами по стеклу, из-за чего его рука напоминала корчащегося в предсмертных муках паука. Я с трудом подавил дрожь.

– Никогда прежде мне не доводилось мастерить амулеты для Забытых, – задумчиво произнес он. – Очень интересное занятие, но, может статься, что будет нелегко.

– Почему? – поинтересовалась Никс.

– Потому что, чтобы создать амулет, я должен взять немного чар его будущего владельца, – объяснил Лудильщик. – Именно по этой причине оберег Плутишки Робина работает только для него самого и не признает никого другого – в нем содержится частица его сущности.

Я вспомнил, как Меган впервые упомянула об амулете. Она попросила прядь волос или что-то подобное, и закатила глаза, когда я радостно спросил, зачем ей это нужно. После объяснений, что это для эксперимента, чтобы помочь традиционным фейри выжить в Железном Королевстве, я вручил ей черное перо, а через несколько дней она подарила мне амулет, который сейчас на мне.

– И что? – пожал я плечами. – Не вижу здесь проблемы. Разве нельзя взять у Никс прядь волос? Волосы у нее, кстати, очень красивые.

– Ты не понял главного, Плутишка Робин. – Лудильщик уставился на меня своим бледным глазом. – Если бы для изготовления оберега мне нужны были только волосы, кровь или перья, я мог бы сделать его для любой обезьяны, которая постучит в мою дверь. Дело-то не в этом.

– Проблема в том, что у Забытых нет собственных чар, – догадалась Никс. – Нам приходится красть их у других фейри или у самой Небыли.

– Верно, – кивнул Лудильщик. – Чары фейри нужно вплести в амулет, чтобы он работал должным образом. Именно поэтому я не могу производить их массово. Каждый изготавливается специально для его носителя. Я даже не знаю, какую окончательную форму примет амулет – все зависит от сущности фейри, для которого я его делаю. – Он посмотрел на Никс проницательным взглядом. – Но ты, как и все Забытые, потеряла свои чары вместе с именем. Не уверен, смогу ли изготовить амулет без магии, которая скрепила бы его.

– Неужели нет другого способа? – поинтересовалась Никс. – Другого источника магии, который можно использовать для изготовления оберега?

– Не знаю, – задумчиво отозвался Лудильщик. Положив подбородок на свои длинные паукообразные пальцы, он пристально посмотрел на Никс. Когда он перевел на нее взгляд, ювелирная лупа в его правом глазу сверкнула.

– Я чувствую внутри тебя пустоту, моя дорогая, – мягко сказал он. – Ты борешься за то, чтобы просто существовать и не угаснуть. Даже сейчас ты подсознательно вытягиваешь немного чар из всего вокруг, включая и Плута.

От этого заявления Никс вздрогнула, а я выпрямился. Я, конечно, знал о способности Забытых высасывать чары, но не понимал, что они не могут контролировать этот процесс. Я вспомнил битву с чудовищем, а также усталость и вялость, которые накатили на меня, когда все закончилось. Неужели, пока мы сражались, Никс приворовывала мою магию, используя ее для подпитки собственных крутых способностей?

Я посмотрел на нее и прочел в ее ответном взоре извинения.

– Прости, Плут, – сказала она. – Я перенапряглась во время последней битвы, а