Дерзкий вызов - Кэт Мартин

Она направилась к нему. Услышав звук шагов на толстом восточном ковре, он повернулся и, увидев ее, сел прямо.

– В это время тебе положено быть в постели.

– Мы должны поговорить, – сказала Александра и поставила перед ним лампу.

– Сейчас не время для разговоров. Отправляйся к себе в комнату.

– На этот раз – нет, Дамиан. Сейчас я не уйду.

В первые секунды он ничего не говорил, только изумленно смотрел на нее, словно не веря, что она осмелилась на подобную дерзость.

– Черт побери! – сердито крикнул он, вскочил с софы и прошагал к огню. Он начал было расхаживать перед камином, но внезапно остановился и повернулся к ней. – Время за полночь. Какие могут быть разговоры?

– Объясни мне, что у нас не так.

– Ты сама знаешь, что у нас не так.

– Скажи, – настаивала она. – Я хочу слышать от тебя. Что?

– А то, что я хочу тебя! Ты это хотела услышать?

– Если это правда, то да.

– Ты спрашиваешь? А то ты не видишь! Я не могу оторваться от тебя. Хочу уйти, а руки сами тянутся к тебе. – Он окинул ее взглядом и остановился на восхитительной округлости груди. – В конце концов, я не буду до бесконечности чего-то ждать. Я порву на тебе эти тряпки, повалю на пол и возьму, как хочу.

– Почему же ты этого не делаешь?

На секунду он оторопел, потом затряс головой, уронив на лоб несколько кудрявых темных прядей.

– Мы оба знаем почему. Я не могу сделать этого из-за Питера. Иначе – я знаю – я никогда не прощу себя.

– Мне казалось, ты не слишком склонен к мукам совести.

– Возможно. Я допускаю, что они мне не свойственны. Но совесть у меня есть, как я недавно обнаружил.

– Мне приятно слышать, что это так, – с доброй улыбкой сказала Александра. – Только в данном случае твоя совесть, увы, обманывает тебя.

– Ты хочешь сказать, что в этом не будет ничего плохого? Разве я имею право посягать на то, из-за чего погиб Питер? Извини, моя хорошая. При всем моем цинизме я не могу с этим согласиться.

– Вспомни хорошенько, ведь вначале ты вовсе не посягал на меня. Ты понятия не имел, кто я и что. Ты просто искал способ наказать меня за зло, которое, как ты считал, я причинила твоему брату. Тогда ты думал только о нем.

– Это тогда. А мы живем теперь.

– Верно. То, что ты сделал, ты совершил ради Питера. Ты поступил так, потому что любил его. Питер мало рассказывал о тебе. Но когда делал это, можно было сразу понять, как он относится к тебе. Несомненно, он любил тебя так же, как ты его.

Дамиан молчал. Его лицо с неумолимо сжатым ртом приняло сосредоточенное выражение.

– И он любил меня, – продолжала Александра. – Так он написал в своем письме. Неужели ты в самом деле считаешь, что он не пожелал бы видеть нас счастливыми? Если он любил нас обоих – а я уверена, что любил, – то он ни за что на свете не захотел бы видеть нашу боль.

Его синие глаза внимательно следили за ее лицом.

– Ты что, действительно так думаешь?

– Поверь, я говорю от чистого сердца.

Дамиан глядел на нее в упор еще несколько долгих мучительных секунд.

– Все это очень трудно принять, – сказал он наконец. – Тяжелее, чем можно было бы предположить.

В порыве нежности Александра снова принялась его убеждать:

– Дамиан, твой брат любил тебя. Любил так же сильно, как ты его. Теперь он в другом мире, но ты здесь. Мы оба еще живы. Мы должны отплатить ему за любовь к нам обоим. Отплатить чем-нибудь светлым, чтобы его гибель не выглядела бессмысленной.

Ответа не последовало. Дамиан молчал. И вдруг он, подобно пантере, метнулся от камина и в несколько шагов оказался возле нее. Когда Дамиан притянул Александру к себе, его жадный рот накрыл ее уста и стал страстно требовать то, что она сама хотела ему отдать. Она давала ему утешение, помогая избавиться от неуверенности, продолжавшей бередить душу.

Чувствуя, как скользит его горячий язык, она испытала удовольствие и желание пустить его внутрь. Она расслабила губы и ощутила тепло, побежавшее по рукам и ногам. У нее закружилась голова.

– Дамиан, – прошептала Александра, ловя жар его губ. Она чувствовала на себе его руки, проникшие под халат, обхватившие ее плечи, затем спустившиеся ниже. Он держал в ладонях ее ягодицы, поглаживал и сжимал, разжигая вспыхнувший внутри ее огонь. Потом приподнял ее на цыпочки и не отпускал от себя, настойчиво подталкивая ее к отвердевшей мужской плоти, заставляя ощущать накал его страсти.

Ей передавались его тепло и пульсация, но она не предполагала, что жар его желания так велик. Неужели, думала она, Дамиан сейчас разденет ее донага и овладеет ею прямо здесь, на полу?

Хотя девушке было страшно помыслить об этом, она не посмела бы его остановить. Нужно сохранить тонкий мостик, перекинувшийся между ними.

Дамиан уже целовал ей шею, снимая тяжелый стеганый халат и расстегивая пуговицы ночной рубашки. Его губы пробежали вдоль горла к плечу, оставляя следы горячих влажных поцелуев, превращая огонь в гигантское бушующее пламя.

Он спустил ей рубашку с плеч и груди, оставив тело обнаженным до пояса. Затем нагнул голову и взял губами сосок. Александра застонала под накрывшей ее волной тепла, чувствуя, как жидкий огонь побежал по жилам. Он медленно ласкал ее грудь, тогда как ее пальцы погрузились в шелк его смоляных волос.

Когда Дамиан слегка прикусил сосок, ей показалось, будто языки пламени лизнули кожу и с бешеной скоростью перекинулись на тело. О Боже, это было ни на что не похоже. Она судорожно обвила руками его шею. У нее настолько ослабели ноги, что Александра не знала, сможет ли она устоять.

Он немного отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. Страсть, отражавшаяся у него в глазах, повергла ее в трепет. Она мельком взглянула на свое наполовину оголенное тело и волосы, рассыпавшиеся по плечам. Отблески огня в камине, падая на ее кожу, придавали ей светящийся золотистый оттенок. На секунду Александре стало не по себе. Она устыдилась своей наготы, потому что в ее сознании пребывание в таком виде ассоциировалось с безнравственностью и распущенностью. Когда она подняла руку, чтобы прикрыться, Дамиан схватил ее за запястье.

– Не надо, – мягко сказал он. – Мысленно я тысячу раз представлял тебя такой. Я мечтал об этом. Та ночь в гостинице будоражила мое воображение. Но ты, оказывается, еще прекраснее, чем я тебя запомнил.

Он разжал пальцы, и ее рука упала. Немного оправившись от смущения, Александра перевела взгляд на его глаза. Они казались бездонными, как темно-синее море. В них было еще больше притягательности и мужского обаяния. Такими его глаза еще никогда не были.

При свете камина курчавые волосы на его груди поблескивали, как черная смола. Протянув руку, она потрогала упругие завитки и услышала, как он простонал: