Корона Аквилонии - Олаф Локнит

Судорожный кивок в ответ.

– Сударь, возвращайтесь к себе и до утра носа не высовывайте, - настоятельно посоветовал я. - Еще попадете кому под горячую руку. Зачем же новому королю лишаться библиотекаря. Понятно?

Новый кивок, и вот уже господин Юсдаль резво семенит по коридору к библиотеке. Вскоре раздался звук запираемого засова. Кролик спрятался в норке.

(Позднейшая приписка от Халька Юсдаля: на мой взгляд эта встреча выглядела несколько по-другому, но я оставляю вышеприведенные слова на совести уважаемого графа Кертиса).

Вот вам и главная лестница. На нижней площадке - полдюжины ликторов в золотисто-черных нарядах гвардии Шамара. Выглядят крайне обеспокоенными, клинки из рук не выпускают.

– Начинаем потеху, - одними губами шепнул старший из десятников "Беркутов", доставая шурикены - метательные звездочки. - Первый десяток берет на себя двери, второй и третий лестницу, остальные прикрывают стрелами. Своих пораните - на ремни порежу!

Бой оказался исключительно коротким, мне даже не удалось поучаствовать, а барона Ортео, рвавшегося в самую гущу я удержал рядом - пускай работают специально обученные бойцы.

Мы свалились на ликторов будто град с грозового неба - площадку перед комнатами короля "Беркуты" очистили за пять ударов сердца и почти бесшумно, никто из шамарцев не выжил. Потом "Беркуты" кубарем скатились вниз, на первый этаж, к большим дверям, заваленным мебелью. Там и началась серьезная драка - гвардейцев было в полтора раза больше, некоторые подбегали из боковых коридоров.

Я сунул в руки барона Ортео самострел, приказал присматривать за галереями и вместе с Конаном и Просперо ринулся вниз, решив помочь чем смогу.

Проткнул одного, увернулся от удара наотмашь и отрубил супостату кисть, заметил, что на Конана нацеливаются сразу трое гвардейцев и помог киммерийцу расправиться с первым, а остальных завалил наш будущий король. Дерется он, между прочим, красиво, с эдаким хищным изяществом…

– Мебель оттаскивайте! - заорал Просперо, когда "беркуты" оттеснили ликторов в сторону галереи, под обстрел арбалетчиков. - Двери, двери! Позвольте нашим войти!

Не без натуги я, барон Ортео и двое моих десятников расшвыряли диваны и столы, коими был завален проем, сбили два засова и, распахнув створки, едва не оказались под ливнем стрел Черных драконов.

– Не стрелять! - орал Конан, заметив новую опасность. - Не стрелять, свои! Быстро за нами, наверх!

В широкий дверной проем ворвался разноцветный поток верной нам гвардии, сразу бросившейся по коридорам направо и налево, "Беркуты" вместе со мной, Просперо и Конаном ринулись в сторону монарших апартаментов. Двери, как ни странно, открыты, внутри - пусто!

Мы быстро обыскали почти десяток комнат, оглядели спальню - постель была разобрана, но в нее не ложились. Ортео зачем-то заглянул под кровать и за шторы, но никого не обнаружил. Пасть Нергала, неужто Нумедидес ухитрился сбежать? Гленнор мне голову оторвет и в выгребной яме утопит! Здесь вообще никого нет - ни кабинет-лакеев, ни постельничих, даже любимые охотничьи собаки короля куда-то пропали!

– Возле тронного зала большая заваруха! - к нам прибежал взмокший, раскрасневшийся центурион боссонских арбалетчиков. - Легат Паллантид сказал всем идти туда! В остальных частях дворца сопротивление полностью подавлено!

Ах, вот оно что! Большой тронный зал, крепость в крепости. Два входа - главный и потайной, сразу за троном, выводит на боковую лестницу! Надо немедленно отправить туда людей, пусть охраняют. А вот большие двери придется вышибать тараном, иначе в тронный зал не попадешь - створки литые, из позолоченной бронзы, каждая весит по три тысячи фунтов, в высоту - два человеческих роста. Вдобавок, там нет окон или отдушин, освещается зал только факелами и гигантскими огненными чашами.

Признаться, выглядит дворец так, будто Тарантию захватило чужеземное войско. Трупы, кровь на мраморе и паркете. Покалеченный шамарец, от боли и потрясения не соображая что делает, несет свою отрубленную руку и тихо просит привести лекаря - кто-то из наших пытается перевязать ему культю разодранной рубахой. Еще один гвардеец с тяжелыми стонами умирает под постаментом статуи одному из древних королей, грудь и ребра разрублены, кровавая пена у рта… Ничего не попишешь, "малой кровью", как предполагал Гленнор, мы не обошлись. Хотя никто и не говорил, что ликторы Нумедидеса вынесут нам голову короля на блюде!

Точно, возле тронного зала грохочет настоящее сражение! Пускай нас теперь больше, но телохранители и остатки шамарских гвардейцев дерутся со звериной яростью, прекрасно понимая, что этот бой - последний в их жизни, ибо пощады ждать не придется!

Вскоре Черные драконы вкупе с моими бойцами из "Беркута" смяли и этот последний форпост сопротивления. В плен никто не сдался, предпочли умереть… Надо будет напомнить Конану, чтобы шамарцев похоронили со всеми почестями, истинная верность всегда уважаема, даже у врагов.

– Заперто изнутри, - ко мне подскочил Паллантид. Легата успели задеть клинком по голове, лоб наскоро перевязан. - Насколько я понял, там остался лишь король, несколько самых приближенных слуг, двое-трое гвардейских тысячников и с десяток телохранителей. Они в ловушке, покинуть тронный зал через потайную дверь не смогут - там я поставил два десятка Драконов. Что будем делать? Дворец-то наш целиком, прислуга и не думала сопротивляться. Караулы в восходном крыле и возле канцелярии Редрика я передал пуантенским гвардейцам, барон Гленнор сообщил с гонцом, что Публио привезут к утру, чтобы он занялся канцелярией.

– Что в городе, неизвестно? - быстро спросил Просперо.

– Пока не знаю, скоро доложат. Граф Люксэ вроде бы справляется. Надо как можно быстрее решить дело с Нумедидесом…

Только лишь Паллантид сказал эти слова, как двери тронного зала начали медленно и без единого скрипа расходиться в стороны. Мы все переглянулись, ожидая нехорошего подвоха, однако на пороге образовался первый церемониймейстер двора, его светлость граф Роук - в парадном платье, с орденами и церемониальным оружием и жезлом. С величественным презрением оглядел нашу взмокшую компанию и нацеленные на него арбалеты военных. С гордо поднятой головой провозгласил:

– Его королевское величество государь Аквилонии Нумедидес Эпимитрей желает знать, по какой причине подданные Трона Льва ворвались в жилище короля, почему убивали его слуг и являли непочтение к короне Аквилонского государства?

Мы все замолчали. Неужели Нумедидес решил уйти достойно? Без всяких пошлостей, наподобие валяния в ногах и просьб о пощаде? Это было бы лучшим выходом!

Первым опомнился Просперо, как человек в дворцовым этикетом знакомый не понаслышке. Герцог вышел вперед, отвесил куртуазный поклон графу Роуку и раздельно, внятно сказал:

– Я, наследник венца Гайарда Просперо и сопровождающие меня дворяне хотим сообщить королю известие чрезвычайной важности. Можем ли мы видеть короля незамедлительно?

Церемониймейстер посторонился, развернулся к нам спиной, ударил по мраморному полу золотым жезлом и возгласил в глубину зала:

– Наследник венца Великих герцогов Пуантенских Просперо к королю!

Еще два удара жезлом.

Мы - Паллантид, Просперо, Конан и я шли впереди. За нашими спинами медленно двигалась вооруженная гвардия, по неизбывной привычке выстроившаяся по отрядам. По бокам нас прикрывали "Беркуты", настороженно зыркавшие по сторонам и готовые ответить на любой выстрел сотней своих стрел и шурикенов.

– Насколько я знаю, в троном зале всякие гнусности, наподобие проваливающихся в бездну плит пола не предусмотрены, - шепнул я герцогу и Конану. - Опасаться надо только этих…

За скромным каменным сиденьем без спинки и с ножками в виде львиных лап стояло с полдюжины ликторов, рядом еще столько же самых верных королевских прихлебателей. В отличие от спокойного, в чем-то даже отрешенного Нумедидеса эти месьоры заметно нервничают. Знают, что против нескольких сот гвардейцев, заполонивших тронный зал грудью не попрешь. Это конец, окончательный и бесповоротный!

Сам Нумедидес, облаченный в парадное белое с золотом одеяние и алую шелковую мантию выглядит очень бледным, кожа стала сероватой, губы синюшные, тусклые глаза устремлены в одну точку, куда-то вверх и в сторону. Он словно бы уже не присутствует в этом мире.

– Король дозволяет тебе говорить, - сказал граф Роук, увидев легкое движение пальцев Нумедидеса. Просперо сначала взглянул на Конана, предлагая ему сказать самые важные слова, но варвар смущенно помотал головой.

– Сегодня, десятым днем третьей весенней луны 1288 года по основанию королевства Аквилонского, - тяжело начал Просперо, - высшие дворяне королевства и войско Аквилонии объявляют о том, что король Нумедидес из династии Эпимитреев низложен, как не вынесший бремени власти и способствовавший разорению страны. Граф Кертис, где текст отречения?