Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2 - Сергей Кургинян

Мы И бросаем «им» жесткий конкретный вызов («И+», оно же «равняйсь»), И столь же жестко деисториософизируемся («И-», оно же «мирно»). Что такое деисториософизация? Это констатация того, что «мы» являемся субъектом, который порочным образом хотел быть историософской альтернативой «им», но в последние пятнадцать лет образумился и стал «им» ускоренно уподобляться. Признаем это и капитулируем перед «ними»? ОТНЮДЬ!

Деисториософизируясь («И-»), мы одновременно наращиваем резкость нашего отпора «их» попыткам нас умалить («И+»).

Тем самым деисториософизация не позволяет нам вести с «ними» холодную войну (ведь нет расхождения ценностей и идеалов), но отнюдь не исключает (а в чем-то даже предполагает) возможность ведения войны горячей в качестве ответа на ущемление «ими» наших интересов.

«И+», предъявленное в Послании Д.Медведева, уже вызвало беспрецедентный международный скандал. Как гражданин страны и представитель определенного течения в общественно-политической мысли, я полностью поддерживаю президента в этом самом «И+». Но с деисториософизацией-то как быть? «И+», «И-», «И-», «И+»… Биения…

Медведевское «И+» слагается из оценки США как амбициозно-агрессивного зарвавшегося субъекта и предложений по осаживанию наглеца, предписывающего что-то остальному миру. Для осаживания наглеца (в случае, если он будет наглеть) президент РФ предлагает вполне конкретные и очень жесткие меры. Мы воздерживаемся (в этом случае) от снятия с боевого дежурства трех полков ракетной дивизии, дислоцированной в Козельске. Для нейтрализации американской системы ПРО мы (опять-таки в этом случае) развертываем в Калининградской области ракетный комплекс «Искандер». А также предусматриваем использование в этих целях ресурса ВМФ России. С территории Калининградской области мы (вновь лишь в этом случае) будем осуществлять радиоэлектронное подавление новых объектов системы ПРО США. Ну, а теперь об «И-».

Вот как характеризует президент Д.Медведев соотношение между новой и старой Россией:

«В России на протяжении веков господствовал культ государства и мнимой мудрости административного аппарата. А отдельный человек с его правами и свободами, личными интересами и проблемами воспринимался в лучшем случае как средство, а в худшем — мак помеха для укрепления государственного могущества. Повторю, так было на протяжении веков. И хотел бы привести слова Петра Столыпина, который говорил: «Прежде всего, надлежит создать гражданина, и, когда задача эта будет осуществлена, гражданственность сама воцарится на Руси. Сперва гражданин, а потом гражданственность. А у нас обыкновенно проповедуют наоборот»».

Возникает сразу несколько вопросов (точнее, «вопросительных замечаний»).

Вопрос № 1. Сказать, что в России на протяжении веков ГОСПОДСТВОВАЛ некий нехороший культ государства, можно, только если где-то этот культ НЕ ГОСПОДСТВОВАЛ. Где? Ежу ясно, что на Западе. Не в Китае же и не в Африке.

Вопрос № 2. Утверждение о том, что на Западе на протяжении веков господствовал хороший культ, а в России плохой, оригинально? Никоим образом. Это классическое западническое либеральное утверждение о порочном культе государственности в России. Только начни цитировать предтеч — и окажется, что вполне патриотичный лидер попадает в совсем чужую ему компанию. Включающую много кого — вплоть до В.И.Новодворской.

Вопрос № 3. Что такое порочный культ государства и мнимой мудрости административного аппарата? Это ведь не гидропоника (культ отдельно, народ отдельно). На гидропонике не продержаться и года. А тут столетия. Да какие! Создается огромное государство, побеждающее Наполеона и Гитлера… Нет уж — или-или.

Или есть сверхсложная историософски обусловленная система (наша судьба, наше предназначение, наша миссия, наконец), выковыривать из которой негативы бессмысленно. Система, ценная вообще и особо ценная в условиях формирующегося всемирного тупика… Или… или мы историософские банкроты, поклонники порочного многовекового культа государственности. Но тогда все по Чаадаеву… Мы прискорбный урок для человечества, ходячее историософское заблуждение. Со всеми, так сказать, вытекающими…

Заблуждение — штука страшная. Породило оно в нас, упорствующих столетиями, социальные, культурные и прочие ПАТОЛОГЕМЫ, от которых теперь избавляться надо.

ТАКОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ И ЕСТЬ ДЕИСТОРИОСОФИЗАЦИЯ.

Вопрос № 4. Но заблуждение-то откуда взялось? Для одних (мягких деисториософизаторов) его навязали нам чужаки, заразившие нас этой тяжелой болезнью. Для других (жестких деисториософизаторов) народец наш — монстр. И нечего на чужаков пенять (кстати, раз речь идет о столетиях, то чужаки, как понимаем, самые разные).

Демократия для монстра? Для тяжелого больного? Помилуйте! Деисториософизация с демократией несовместима. Как несовместима она и с духовным суверенитетом. Суверенитет чего? Историософского заблуждения? А как без духовного суверенитета отстаивать политический?

Ссылается наш президент на Столыпина. А кто такой Столыпин? Непорочный министр в порочном государстве, исповедующем порочный культ?

Кстати, приведенная Д.Медведевым фраза Столыпина адресует к весьма проблематичному и совершенно антидемократическому (а не наоборот) методу — социальному конструированию. Сначала царизм, передоверившись русскому Бонапарту, позволит ему сконструировать гражданина (читай — кулака), потом передаст вожжи в руки Бонапарта (Петра Аркадьевича), а потом… будет суп с котом. Возможно, демократическим.

Французский Бонапарт преуспел потому, что, в отличие от Столыпина, опирался на восходящий исторический поток, рожденный Французской революцией. И граждан он не конструировал, а получил в качестве исторического дара. Со Сталиным было то же самое. Петр I — вот пример российского успешного социального конструирования. Но Петр не проклинал столетия культа государства, а возвел этот культ в бесконечную степень. И потому его революция сверху стала революцией развития. Только потому!

Есть государство, и оно сверху хочет создать граждан. До конца лояльный гражданин — это просто подданный. Значит, нужен не вполне лояльный гражданин. А что значит не вполне лояльный? В нем нет нового исторического всеобщего содержания, которое есть у гражданина, совершающего великую революцию. У «гражданина для революции» есть и абсолютная нелояльность к наличному государству, и «нечастная» страсть, сулящая новое государство. А вот у гражданина, конструируемого сверху, такой «нечастной» страсти нет. У него есть страсть только «частная» — в ней он чуть-чуть не подданный, за счет нее он не вполне лоялен, но не более того. Так вот именно «частная» страсть, страсть-ублюдок, как раз и достаточна для того, чтобы старое государство разрушить, а новое не создать.

Столыпин — охранитель, а Петр — революционер на троне. Петр мог разбудить большую страсть и одновременно по-крупному усмирить ее, приумножая культ государства. Столыпин был просто охранителем. И потому мог разбудить только «частную» страсть, недостаточную для нового государственного строительства. Да он о нем и не мечтал. Когда же оказалось, что мелкая страсть чревата понятно чем, его отозвали. А Горбачева не отозвали. И разбуженная им «частная» страсть пошла вразнос.

Рецепт очистительной революция сверху — большая страсть и готовность резко усиливать, а не ослаблять культ государства. Тогда революция сверху может быть революцией развития. В любом другом случае — это перестройка, то есть деструкция. Революция снизу, неся в себе большую страсть, рождает настоящего Бонапарта и не приводит к деструкции.

А эта верхушечная игра в условного гражданина… Она опаснее всего.

Ельцин ведь тоже, озверев от бюрократизации, поиграл под конец в «гражданина-олигарха» (других граждан бывший секретарь обкома не обнаружил). Но понял абсолютную разрушительность этой игры и для государства, и для себя лично. Так появился Путин, укрепивший условный квазибонапартизм, рожденный Ельциным в 1993 году. Подлинным бонапартизмом тот бонапартизм не стал. Да и путинский тоже. Исторической страсти на это не хватило. Всего-то ведь был в основе взбудораженный Горбачевым квазигражданский, частно-мелкотравчатый контингент.

Революция сверху как апелляция к большой, отнюдь не частной, страсти своего актива — и резкое укрепление государственности. Или это — или «перестройка–2».

Вопрос № 5. Д.Медведев говорит о СТОЛЕТИЯХ этого самого порочного культа? За это уцепятся. Когда конкретно возобладал порочный культ? При каком царе? Порочно царство? Империя?

Если империя, то День народного Единства — это день фактического зачатия романовской империи. И что мы празднуем? А если царство… В любом случае — поверьте опытным людям — власти не поздоровится. Медведеву же в первую очередь.