Бой на Калиновом мосту - "Народные Сказки"

Отправился этот хозяин. Остался Пулька один. Проходит год, приходит его хозяин.

— Хорошо, — говорит, — старался, молодец! На вот тебе пять целковых, умойся, остригись, богу помолись, на последнее погуляй и на третий день ко мне приди.

Унтер-офицер погулял, погулял, пришел-

— Ну что, денег хватило?

— Копейка серебром осталась.

— Ну, наймись еще, на другой год, останься тоже изо дня в день печку топить.

Год проходит, хозяин опять приходит, глядит.

— Молодец, — говорит, — ты. На вот тебе пять целковых, умойся, постригись, богу помолись, на последнее погуляй и на третий день ко мне приходи.

Унтер-офицер Пулька погулял, погулял, пришел.

— Что? — говорит, — денег хватило?

— Копейка серебром осталась.

— Ну, наймись, — говорит, — на третий год, чтоб не стричься, не мыться и богу не молиться.

Проходит год, приходит опять хозяин.

— На вот, — говорит, — тебе пять целковых, умойся, постригись, богу помолись, на последнее погуляй и на третий День ко мне явись.

Пулька погулял и опять пришел. «Что же я, служивши три года, не мог у этого хозяина в одной комнате быть?» Входит в комнату, стоит девица, по грудь[7] в песок закопана.

— Ах ты, — говорит, — унтер-офицер Пулька! Откудова тебя бог занес сюда? Много ли ты у негр служишь?

— Я, — говорит, — служу три года.

— Ну, на вот тебе книгу, почитай же ты обо мне три ночи. Я за тебя замуж пойду. Если тебе будет страх какой, не бойся.

Стал он читать первую ночь: читал, читал он, является ефрейтор его полка.

— Унтер-офицер Пулька, являйся в полк, полковник прислал.

Потом унтер-офицер является из полка: полковник прислал. Потом фельдфебеля прислал.

Потом является его полка начальство.

— Что ж на него глядеть? Брать его на штыки.

Все сейчас пропали. А девушка по грудь из земли вышла. Пулька пошел в кабак.

— Дай, — говорит, — целовальник, кварту горилки.

«Погулял, время, отправлюсь опять читать». Читал, читал он, опять является ефрейтор; потом унтер-офицер; потом фельдфебель; потом все начальство.

— Что ж на него глядеть, брать его на штыки!

Все сейчас пропали. Девушка вышла но колена из песку. На третью ночь опять является ефрейтор, потом унтер-офицер, потом фельдфебель, потом все начальство.

— Что ж на него глядеть, брать его на штыки! Сейчас все пропали. Девушка вышла вся из песку и говорит ему:

— Ну, унтер-офицер Пулька, дожидайся меня на королевской пристани. Я приеду в серебряном корабле. Если хозяин тебе станет расчет давать, будет давать и злато, и сребро, — не бери, только скажи: дай мне из этой печки, что я топил, три клубочка из трубы.

Приходит он к хозяину.

— Ну что, — говорит, — Пулька, послужи мне ещё год.

— Солдатское, — говорит, — дело: послужил три года, время отправляться, пожалуйте расчет.

— Вот тебе, — говорит, — и злато, и сребро.

— Не надобно.

— Что же тебе надобно?

— Дайте мне из печки, которую я топил, три клубочка из трубы.

Жалко было отдавать. Однако отдал.

— Ну, — говорит, — Пулька, хоть ты и выручил барграфиню прекрасную, но не видать тебе ее.

Выходит он от хозяина, получил эти три клубочка, да очень ему тяжелы они показались.

— Что это, — говорит, — когда отправлялся из полка, сухарей было много, и то не было тяжело, — дай-ка я его брошу.

Покатился этот клубок и говорит человеческим голосом:

— Благодарю покорно, унтер-офицер Пулька, что выручил меня из трубы.

Идет. Тяжело показалось, он и другой бросил; клубок теми же словами сказал. Потом и третий бросил. Приходит он в кабак.

— Целовальник, дай кварту горилки.

— Что, унтер-офицер Пулька, выручил барграфиню прекрасную, но её не увидишь. Возьми мою дочь за себя замуж.

— Отойди, — говорит, — не приставай с ней.

Попил, погулял он, время отправляться на королевскую пристань. Выходит он из кабака вон. Высылает этот сиделец мальчика.

— Скажи ему, — говорит, — «унтер-офицер Пулька, не ты ли платок забыл?» (а он ничего не забывал) и заткни ему эту булавку в шинель.

Мальчик догнал Пульку и спрашивает:

— Не ты ли платок забыл?

— Я, — говорит, — я?

А мальчик незаметно булавочку в шинель ему заткнул.

Приходит он на пристань. Склонил его сон. Приезжает барграфиня прекрасная в серебряном корабле.

— Няньки, мамки, киньте смертный якорь в море, разыщите этого человека.

Пошли они искать. Нашли его сонного. Будили, будили, не могли разбудить. Отправились прочь. Пулька проснулся, подбегает к берегу, кричал, кричал, не мог их докликаться. Приходит он с горя опять в кабак.

— Дай мне, — говорит, — целовальник, кварту горилки.

— Что, — говорит, — унтер-офицер Пулька, хоть и выручил барграфиню прекрасную, но ты её не увидишь; возьми мою дочь замуж.

— Отойди, — говорит, — не приставай с ней. Так досадно.

Попил, погулял, время отправляться на пристань королевскую. Целовальник сейчас опять мальчика высылает.

— Скажи: «Унтер-офицер Пулька, не ты ли перчатки забыл?» И заткни ему булавочку в шинель.

Мальчик догнал Пульку, расспрашивает:

— Не ты ли забыл перчатки?

— Я, — говорит, — забыл.

Мальчик ему заткнул в шинель булавку. Приходит опять на пристань и склонил его опять сон. Приезжает барграфиня в серебряном корабле.

— Няньки, мамки, киньте смертный якорь на море, разыщите этого человека.

Пошли они искать, нашли его сонного. Будили, будили, не могли разбудить. Отправились прочь. Он сейчас проснулся. Подъезжает к берегу. Кричал, кричал, не мог их докликаться.

Приходит с горя опять в этот кабак.

— Дай мне, целовальник, кварту горилки.

А он говорит:

— Унтер-офицер Пулька, хоть ты и выручил барграфиню прекрасную, но её ты не увидишь; возьми мою дочь замуж.

— Отвяжись, — говорит, — с своей дочерью, не возьму я ее.

Попил, погулял, время опять отправляться на пристань. Целовальник опять высылает мальчика. Мальчик спрашивает:

— Не ты ли, унтер-офицер Пулька, трубку забыл?

А сам ему булавочку воткнул. Приходит Пулька на пристань. Склонил его сон. Приезжает барграфиня в трех золотых кораблях.

— Няньки, мамки, киньте смертный якорь в море, разыщите этого человека.

Пришли они, разыскали его. Будили, будили, не смогли разбудить. Сходит с корабля сама барграфиня прекрасная. Будила, будила, не могла разбудить, слезно заплакала. Написала своей рукой: «Ищи ты меня за тридевять земель, в девичьем царстве, за огненной рекой». Проснулся он. Кричал, кричал, не мог докричаться.

Отправился он в девичье царство, за огненную реку. Шел, шел не много, не мало он. Приходит к иному царству. Вдруг ему делают на заставе солдаты артикул[8]. Он удивляется себе: что такое — для меня такая встреча? Вдруг выходит сам царь, встретил его, берет его за руку, ведет его в свой дворец.

— Благодарю, — говорит, — унтер-офицер Пулька! Выручил ты меня из трубы.

В другом царстве его так же встречали, и в третьем так же. Потом он отправился дальше. Приходит он к огненной реке, со всем своим оружием, и вдруг ему очень жарко стало. Сбросил он с себя ранец, сбросил он с себя ружье, сбросил свою шинель — все жарко.

— Что же это, — говорит, — стало быть, на войне мне трудно будет, когда я все побросаю. Нужно воротиться, подобрать все и надеть опять всю полную амуницию.

Оделся он опять в свою полную амуницию и пошел. Стоит на берегу трактир. На трактире надпись: «Зайти да выпить и опять тем же следом скоро выйти», — а в трактире никого нету. Взял он в трактире расположился отдохнуть. Приходит трактирщик.

— А что ты, грамотный, — говорит, — человек?

— Виноват, — говорит, — грамотный.

— А видишь ли, какая надпись на воротах: «Зайти да выпить, да опять тем же следом выйти».

— Виноват, — говорит, — простите. Как бы мне на ту сторону переправиться через огненную реку?

— А, — говорит трактирщик, — могу тебя я переправить, только дорого стоит.