Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды - Владислав Картавцев

Я прислонился к стене. Я бы лучше лег, но нельзя – в чужом доме так себя не ведут!

– Ну? Рассказывать будешь?

– Не-а! Только после лимонада! В горле першит, и язык не ворочается!

– Першит в горле? Действительно, очень похоже на потерю энергии! И кто ж из тебя ее высосал?

– Колдун Фома! – я поперхнулся смехом, а потом заржал, как конь, – колдун Фома! Господи, да никогда в жизни не слышал ничего более смешного! Прямо, классика жанра: как разводить доверчивых граждан на деньги!

– Очень оригинально! Сам придумал? – Ирина нахмурилась, а потом пристально посмотрела куда-то вверх, – или не придумал? Но если так, то где ты подцепил этого колдуна, и что между вами произошло?

– Где, где? В вагоне! Едет он там и пристает ко всем честным людям с навязчивым предложением подремонтировать карму!

– А на тебя он как вышел? – Ирина явно заинтересовалась, – но подожди минуту!

Она выглянула в окно, разыскала глазами Лану (которая уже отходила от ларька с бутылками в руках) и удовлетворенно кивнула:

– А вот и сладкая газировка для маленького мальчика! А для девушек – вкусный безалкогольный химический коктейль, который мы так любим пить по ночам! Для поднятия целкостности и духа!

– Целкостности? Это что-то новенькое! – конечно, мои мозги пребывали не в самом лучшем состоянии, но все же еще соображали, и я точно знал, что слышу это слово в первый раз. А что это значит?

– Да, не обращай внимания! Это наш женский жаргон! Вы же, мужчины, любите девичью целкостность? Особенно в постели! Или ты не из таких и предпочитаешь более опытных? Кстати, сможешь удовлетворить нас обоих? Но только, чур! После колдуна!

– Вряд ли! – что-то во мне подсказывало: любовник из меня сейчас никудышный. Да и как иначе: руки не поднимаются, ноги дрожат, и об одной мысли о сексе сосет под ложечкой!

Внезапно я вспомнил старинный анекдот:

«Встречаются два мужика, и один другому говорит:

– С недавних пор я на себе прочувствовал, насколько изменчив мир. Раньше, если меня касалась девушка, я весь трясся от возбуждения, а теперь – от страха!»

А, может, про мир в анекдоте не было сказано ни слова, но это без разницы. Вся суть была именно в отношении к девушкам. Я, конечно, пока не трясся, но недолго и до такого дойти!

В купе вошла Лана с четырьмя бутылками. Две из них оказались именно «Тархун».

– Ура! – я жадно припал к горлышку, одним глотком выпив почти все.

– Натуральный дикарь! – Лана смотрела на меня, и в ее глазах читалось одобрение, – и без примеси интеллекта! Вот именно от таких и рождаются самые бодливые бычки! Осталось только подобрать красивую самочку для спаривания! Правда, сейчас, увы, наш звероящер никуда не годится! Ты уже успела у него выяснить, куда он дел всю жизненную силу?

– Говорит, колдун Фома виноват! Вроде, не шутит!

– Фома? Отлично! Давно я не слышала ничего подобного! А наш пациент, кроме всего прочего, еще и фантазер!

– Сама ты такое слово! – я не выдержал разговоров в стиле: «Больной настолько болен, что ему немедленно следует ввести промидол!», и перешел в атаку, – если не веришь, сходи и убедись лично! Купе номер четыре, соседний вагон, он как раз сейчас пытается прийти в себя!

– Все! Давай рассказывай! – девушки, кажется, поняли, что я говорю серьезно, – и, пожалуйста, с подробностями! Это очень важно.

– Дело было так! – я устроился поудобнее, схватил вторую бутылку, откупорил ее и начал повествовать, – есть у меня старинный друг Женька, раньше мы с ним были, как братья…

– А наш теленочек-то не такой безобидный, как кажется! – Ирина сладко потянулась всем телом и отхлебнула только что сваренный проводницей кофе, – и кто бы мог подумать, что после всего лишь трех недель знакомства он уже может завалить колдуна! Ты что скажешь?

Лана согласно кивнула. На протяжении всего моего рассказа девушки хранили молчание. Я же поначалу немногословно, а потом все более и более входя в раж, живописал им, что со мной произошло. Мне было интересно: сумею я вспомнить, что видел, или память подведет меня – как уже раньше пару раз случалось.

Сумел, вспомнил. Оказалось, это не так трудно. Девушки мне помогли. Я чувствовал, как они питают меня силой – и особенно, когда настраивался на подробности схватки с Фомой: как я его чувствовал, кто стоял за ним, и что я сделал потом.

– Теперь понятно! – Лана сидела, поджав под себя ноги, ее взгляд был расфокусирован, а сама она сейчас больше напоминала Будду в женском обличье, чем ординарную деклассированную блондинку, – не зря Майя попросила нас подстраховать тебя!

– Видишь ли, теленочек, ты сейчас находишься в интересном положении: в некотором смысле между мирами – ты уже смог самостоятельно заглянуть в иное восприятие, но так до конца и не понял, что обратной дороги нет! А чтобы идти новым путем, одного только природного дара мало: нужны еще желание и дисциплина!

– Вообще-то я не собираюсь никуда идти! – что меня больше всего бесило в этих «приобщенных» и зацикленных на своей таинственности девах, так это то, что они ничего не объясняли, а сразу грузили мистикой, не спрашивая моего желания, – со мной творится что-то странное, и виноваты в этом вы и ваша чокнутая Майя!

Мое возмущение было искренним. Я и так чувствовал себя, как после центрифуги, в которой меня долго перекатывали и мяли вместе с гранитными валунами, а тут еще и непонятные создания в образе длинноногих сексуальных дев начинают мне капать на мозги своими незамутненными философскими идеями:

– Вы, случайно, Канта не изучали, или, может, Фрейда – на худой конец, Навуходоносора?

– Нет, но мы точно знаем, о чем говорим! – интонации Ирины не оставляли никакого сомнения: они знают точно!

– Значит, на все сто процентов? – я решил, что бороться и доказывать что-то бесполезно. Такой безапелляционности я не встречал давно! Мне оставалось только раскланяться и удалиться. О чем я и не преминул заявить:

– Все, спасибо за «Тархун»! И кстати: вот вам сто рублей за него! И пока! – я быстро (насколько это было возможным) вышел из купе.

Наверное, такая моя реакция оказалась для Ирины и Ланы немного неожиданной, а, может, им было плевать: за мной никто не побежал, и вскоре я уже валялся на верхней полке и пытался совладать с разбегающимися во все стороны мыслями вперемешку с эмоциями.

А они возвращали меня к одной и той же исходной точке: злополучному траку, который не сулил ничего хорошего. Я чувствовал, что засыпаю. Я хотел крикнуть, чтобы освободиться от цепких объятий сна, но не мог. Мне стало тяжело дышать. Какая-то липкая субстанция обволакивала меня целиком, и я чувствовал сквозь закрытые веки, как она, кроме всего прочего, пытается просверлить меня взглядом.

Где-то на пределе сознания я начал бороться. Я взбрыкнул всем телом, одновременно освобождая руки и нанося удары справа и слева своему тюремщику. Руки были, как будто, не мои – но на эффективность ударов это не повлияло. Я чувствовал, что в силах одолеть навалившегося на меня демона. И вдруг он (если это был демон, а не плод моего воображения) исчез, и я оказался в той самой пещере, в которой побывал несколько дней назад.

Пещера была та же самая – я нисколько не сомневался. Вот и валун, покрытый мхом, и он еще хранит мои отпечатки. А вот и надписи на потолке! Со времени моего последнего визита они не стали более понятными. Они вновь притянули к себе мое внимание. Я постарался сосредоточиться. Я начал их воспринимать – они потихоньку становились частью меня, будили во мне какие-то затаенные воспоминания и крупицы знаний.

Через некоторое время я почувствовал, что могу использовать надписи для получения нужной мне информации. Я просто брал бегущие строки и накладывал на них событие, которое хотел проанализировать. Я начал с мелочей, и все увиденное мной было правдой!

Поэкспериментировав пару разу, мне захотелось чего-то более приближенного к жизни. Вот, например, что собой представляют Ирина и Лана? Я был на них страшно зол, и, может быть, именно это обстоятельство подпитывало мой к ним интерес?

Я представил себя стоящим рядом с девушками и постарался накинуть на них бегущие письмена. Странно, но строки словно не замечали их: они не могли нащупать их тела, словно те были фантомами или пустышками. Письмена соскальзывали вниз по их фигурам и пытались уже не полу пещеры снова собраться в самостоятельный и завораживающий хоровод.

Я удивился и понял, что мне нужно задать вопрос. И тут же получил ответ. Строки – переводя на физический язык – это некий декодер, они имеют дело с человеческим опытом и человеческим представлением о себе самом, а Ирина и Лана были почти пустыми. Они были текучими и не имели за душой хоть сколько-нибудь опыта, за который бы держались, и который определял бы их сущность.

Ответ меня не удовлетворил. Я не мог понять, что значит быть «пустым». Внезапно от моего спокойствия не осталось и следа, я заволновался, но некий голос, пришедший изнутри меня, посоветовал мне расслабиться, а лучше посмотреть, что меня ждет завтра.