Я - сталкер. Рождение Зоны - Андрей Левицкий

Еще час-полтора, и стало видно, что застава – не поселение, а похожая на ангар ржавая конструкция. Город тоже заметно приблизился, он напоминал Звезду Смерти из фильма «Звездные войны», но вместо округлой верхней части было скопление остроконечных металлических башен и подобий антенн. От его вида перехватывало дыханье.

По самым скромным прикидкам Небесный город был километра три в диаметре. Может, конечно, я ошибаюсь, но нависающая громадина подавляла, заставляла чувствовать себя букашкой.

Чем ближе мы подходили, тем это впечатление усиливалось. Интересно, за счет чего он парит в метрах в ста над землей?

У заставы я разглядел людей – нас уже ждали. Странно, но ни дверей, ни окон видно не было, и сейчас я сообразил, что она мне напоминает: старинный утюг, совершенно ржавый.

Искра помахала рукой и рванула к заставе, но заметила, что мы не прибавили скорость, и поумерила пыл.

Сердце частило. Даже во время неравного поединка с нечистью я так не нервничал: ну, мутанты, подумаешь, ничего страшного. Сейчас же надежды на счастливый исход, которыми мы жили последние дни, должны или подтвердиться, или улетучиться. Хотелось определенности, и одновременно она пугала. А что, если там нет телепортов?

Что нам тогда делать? Начать новую жизнь и семечки выращивать? Или оставаться сталкерами, а на зиму впадать в спячку? Вспомнилась Апрелия, и я мысленно себя утешил, что не все здесь так плохо: женщины симпатичные. Это Пригоршня любит брюнеток, мне милее умные.

Охранники заставы были одеты в черные брюки, покроем напоминавшие джинсы, и синие рубахи, перетянутые поясами. Когда подошли поближе, стало ясно, что это такие куртки с металлическими нашивками на локтевых сгибах и груди. Наверное, пластины были и на спине – они имитировали кирасу – но спиной к нам горожане не поворачивались.

На головах чернели каски.

– Забавная у них униформа, – проговорил Пригоршня.

Вот он, момент истины. Мы приближались к горожанам, а они стояли неподвижно, будто роботы. Спасибо, хоть не целятся в нас. Утюгообразная застава была размером с пятиэтажку, без окон и дверей, она состояла из двух частей: нижней, монолитной платформы, и верхней, имеющей множество латок, заклепок и выступов.

– Приветствуем вас, – проговорил горожанин справа, когда нам до заставы оставалось метров пятьдесят.

– Пусть ваше лето будет теплым, – хором отозвались Май и Искра.

Охранники не шелохнулись, я ощутил их внимательные взгляды и невольно поежился. Охранник слева был молод, скуласт и чернобров, его напарник – высок, худ и бесцветен.

– И вам добрый вечер, – поздоровался Пригоршня. Он остановился напротив чернобрового: – Вам сообщили, да? Мы прибыли из другого мира.

– Сообщили, – ответил бледный и развернулся к сооружению. Теперь я понял: оно не ржавое, это покрытие такого цвета.

– Пусть у вас все получится, – пожелала нам Искра, Май обнял ее за талию и улыбнулся.

Бледный охранник подошел к краю платформы, что-то надавил, и створка двери с шипением поднялась.

– Проходите, – сказал чернобровый, и мы направились к входу, но Искра и Май не сдвинулись с места. Пришлось остановиться.

Неужели горожане бросят их на улице, на ночь глядя?

– Вы чего? – крикнул Пригоршня и поманил попутчиков за собой. – Идем, погреемся.

Май мотнул головой:

– Нам нельзя. Нечисть проникает в мысли, она не должна знать, как пробраться в Небесный город.

Вот так номер! Если бросить их под открытым небом, они гарантированно погибнут – или от холода, или мутанты сожрут. Здесь укрыться негде, а до леса, чтоб заночевать на ветвях, они засветло не доберутся.

– Пусть они тоже идут, – предложил Пригоршня, – холодно ведь, замерзнут.

Чернобровый и бледный переглянулись, но промолчали; мне не понравилось их молчание. Этот мир пережил катастрофу, жалкие остатки человечества боролись за существование, людей выжило мало: одних убила нечисть и дикие звери, других – стихия. Но, несмотря на это, горожанам, похоже, было чуждо не только сострадание, но и чувство локтя.

– Минуту, – бледный исчез за дверью, донеслось бормотание.

– Нам нельзя внутрь, – произнесла Искра дрожащим голосом. – Это не принято. Спасибо, но мы пойдем. Не пропадем, мы и не из таких ситуаций выбирались.

– Нам и так теперь нельзя будет уходить в лес. Мы слишком много знаем, – поддержал ее Май. – В деревне наши братья и родители. Не волнуйтесь за нас, мы успеем добраться раньше, чем ударят морозы!

– Если вдруг придет зима, – проговорила Искра, – просите, чтобы нас взяли в город.

Не дожидаясь разрешения погреться, Май и Искра повернулись и зашагали прочь. Потом побежали, стремительно отдаляясь, превратились в смутные фигурки, тающие в испарениях – и вот уже их не различить. Раздосадованный Пригоршня сплюнул. А я понял, что вряд ли увижу Мая и Искру еще когда-нибудь.

– Им разрешено побыть до утра, – проговорил высунувшийся из дверного проема бледный. – И где они?

– Ушли, – сказал Пригоршня, протянул ладонь и представился, но местные не знали, что делать с его рукой – здесь рукопожатие не принято.

– Тогда пошли, – сказал чернобровый. – Вас давно уже ждут.

– А телепорты у вас есть? – спросил Пригоршня, но ответа не дождался.

Внутри заставы пахло ржавчиной, тускло светились встроенные в стену плоские лампочки. Впереди шагал бледный, затем – я и Пригоршня, чернобровый замыкал. Интересно, знают ли они про телепорт? Или горожанам, как и деревенским, не положено знать всего? Я переложил «миелофон» в карман из контейнера, висящего на поясе. Сразу же обрушился поток чужих мыслей. Звучали они в одной тональности, и трудно было различить, где чья:

Они похожи на нас.

Интересно, здоровяк – человек или гемод?

Не нравятся мне эти двое.

Хотелось верить, что последняя мысль – Никитина.

– Мужики, – спросил я, поднимаясь по лестнице за провожатым. – Вы освоили межпространственные перемещения. Нас очень волнует один вопрос: есть ли в Небесном городе телепорт?

Межпространственные перелеты? Сейчас увидят – вот удивятся.

Второй представил летающий монитор, чем меня позабавил. Признался себе, что не понимает, о чем мы, подумал: «Ильбар должен знать». Причем этот второй думал образами, из-за чего его мысли не читались, а представлялись прямо в голове.

Ну, тупыыые.