Завещание - Рекс Стаут

Все глаза обратились к Дэйвису. Но он молчал, поджав губы и по-борцовски выдвинув вперед челюсть. Его ненавидящий взгляд не отрывался от Вульфа. Наконец он с трудом проглотил слюну, и судорога прошла у него по физиономии.

Вульф пожал плечами.

— Гипотеза вторая. Дэйвис великолепно понимал, что собой представляет мисс Кари — самолюбивое, жадное и беспринципное создание. Но понимал он и то, что не сможет избавиться от страданий, которые испытывает из-за ее близости с Ноэлем Хауторном. Знал он и содержание завещания Хауторна. Оно хранилось в сейфе его фирмы. А Дэйвис имел к нему доступ.

Гипотеза третья. Смерть Люсиль Эйдамс два месяца назад навела его на мысль о превосходной афере. Проницательный ум усматривает возможность действия там, где обычный ее не заметил бы. Так или иначе, но идея созрела, и он ожидал удобного случая для ее выполнения. Выяснив, что Хауторн собирается во вторник в Рокленд-Каунти, он договорился на это время с мисс Кари. Уверяет теперь, что они катались в Коннектикут. Но куда бы они на самом деле ни направились, он сумел бы оставить ее одну ровно на столько, чтобы смотаться в Рокленд-Каунти и обратно. Возможно, и план у него был, и оружие. Но, увидав на опушке леса Ноэля Хауторна с дробовиком в руках, он решил, что само небо послало ему долгожданный шанс разделаться с соперником. И, конечно, им воспользовался. Я не сомневаюсь, что мисс Кари ничего не знала. Ей это не требовалось, да и он не хотел ее ни во что впутывать.

Гипотеза четвертая. Вечером во вторник…

— Обождите минутку! — Юджин Дэйвис решил, что наступила пора сказать свое слово. Он смотрел на Вульфа, прищурившись. — Так вы утверждаете, будто Хауторна убил я?

— По-моему, я выразился достаточно ясно, мистер Дэйвис.

— В таком случае вы — безмозглый идиот. Обвинять человека…

— Очень может быть. Но почему вы — адвокат — не даете мне закончить? Выслушайте все, а потом возражайте… Итак, гипотеза четвертая. Есть основание предположить, что во вторник вечером Дэйвис отправился в свое бюро, извлек завещание Хауторна из сейфа, отпечатал новую первую страницу на той же машинке, использовав точно такую же бумагу и сформулировав все так, чтобы продолжение на странице второй подходило к тексту. Без нее обойтись было нельзя: там стояли личные подписи Хауторна и его свидетелей. При жизни Хауторна он бы никогда на это не решился, хотя допечатку вполне мог приготовить заранее, ибо столь деликатную работу нельзя было выполнять второпях.

Пятая гипотеза. Скорее всего, по завещанию Хауторна мисс Кари вообще ничего не наследовала. О неофициальных дарах мы можем только догадываться, а вот в том, что ее имя было упомянуто в документе, я сильно сомневаюсь. Обычно такие вещи не делаются. Даже если представить, что мистер Хауторн не побоялся скандала, сумма все равно была бы сравнительно умеренной. Итак, Дэйвис сделал мисс Кари соблазнительное, но вполне реальное предложение: если она торжественно поклянется сохранять ему верность, то в завещании, похищенном из несгораемого сейфа, он перепечатает первую страницу и превратит любимую женщину в наследницу семи миллионов долларов.

— Документ составлял Гленн Прескотт, — кислым тоном напомнила Мэй Хауторн.

Вульф кивнул.

— Дэйвис взвесил шансы и наверняка уничтожил дубликат, если таковой имелся, либо также заменил в нем первую страницу. Однако подлинное содержание завещания могли выяснить из трех других источников. Во-первых, из блокнота стенографистки. Но его в соответствии с правилами давно уничтожили. Во-вторых, у самой стенографистки. Ее теперь тоже не существовало. Ну и, наконец, у Гленна Прескотта, его партнера, лично составлявшего текст. Вот это уже было рискованно. Но Дэйвис, человек умный, находчивый и расчетливый, не струсил. Он превосходно знал, что для Прескотта самым важным на свете было доброе имя и процветание его юридической фирмы. И потому решил так: обнаружив подмену первой страницы, Прескотт, конечно, ужаснется, растеряется и сразу заподозрит именно его, но осмелится ли разоблачить?

— Великий боже, — ядовито произнес Дэйвис, — какое у вас богатое воображение! Вы забрались в настоящие дебри…

— А сейчас полезу еще глубже, — невозмутимо отпарировал Вульф. — Дэйвис ответил себе на этот вопрос отрицательно: нет, Прескотт не станет его трогать. Для него Дэйвис в первую очередь одаренный адвокат, которого погубила неизлечимая страсть к мисс Кари. Поскольку мистер Хауторн теперь устранен, а жадность Нейоми Кари удовлетворена, у Дэйвиса есть все основания сохранить эту дамочку и стать наконец самим собой, послужив во славу фирмы.

С другой стороны, если Прескотт разоблачит преступника и обнародует неприглядные факты, то, независимо от изобличения Дэйвиса, фирму ожидает непоправимый удар. Данвуди уже старик, практически — одно только имя. У Прескотта безусловные способности, но ему не хватает блеска, и он отлично это понимает. Словом, без Дэйвиса, да еще после такого скандального дела, фирма не сможет подняться.

Расчет Дэйвиса оказался верным. Трудно сказать, сколько времени Прескотт боролся с собой, но в конце концов отвез-таки завещание в особняк Хауторнов и вечером во вторник прочитал его собравшимся членам семьи. А после этого, разумеется, стал соучастником преступления…

Несмотря на то, что Дэйвис не чувствовал теперь угрозы со стороны Прескотта, он неожиданно столкнулся совсем с другой опасностью. Где, как и почему она впервые проявилась, сказать не могу. Но Нейоми Кари наверняка (хотя доказательств у меня и нет) догадалась о поступке Дэйвиса и либо пугала его разоблачением, что, в общем, маловероятно, либо, и это более реально, категорически отказалась поддерживать близкие отношения с убийцей. Так или иначе, но в результате Дэйвис увидел мисс Кари в приемной хауторновского особняка, ударил чем-то по голове, задушил и затолкал за… Арчи!

Его восклицание было излишним. Я уже вскочил со стула, однако Кремер первым выбросил вперед руку, перекрывая дорогу сорвавшемуся с места Дэйвису. Но даже этого не требовалось. Дэйвис издал какой-то страдальческий звук и, словно обессилев, упал обратно на сиденье. Тело его разом обмякло и стало безжизненным.

Что касается Вульфа, то он смотрел вовсе не на Дэйвиса.

— Ну, мистер Прескотт, — сказал он, — теперь дело за вами. У меня есть парочка вещественных доказательств, но прежде, чем я их представлю, нам нужно достичь полного взаимопонимания. Ваша попытка спасти доброе имя фирмы не удалась. Убийца мистера Хауторна и мисс Кари скоро будет наказан. Мы предоставляем вам последний шанс облегчить собственную участь и помочь его разоблачить. — Вульф взглянул направо. — Мистер Скиннер, я действительно располагаю доказательствами. Но хочу, чтобы первым заговорил мистер Прескотт. В случае, если сведения окажутся для правосудия ценными, я буду настаивать, чтобы прокуратура не привлекала его к ответственности как соучастника мошенничества.

— Само собой, — пробасил Скиннер. — Широкой огласки мы не допустим. — Голос у него был ужасно унылым. — Только не надо забывать, что все зависит от сути показаний. — Он внимательно поглядел на Прескотта. — Теперь послушайте меня. Если вы и впрямь сумеете нам помочь, я охотно сделаю для вас то же самое. Но коли станете упорствовать и что-то скрывать, тогда помогай вам бог. Вы попросту разделите участь преступника, какими бы благородными соображениями ни мотивировался ваш поступок.

Теперь все уже смотрели на Прескотта. Его лицо и прежде представляло интересное зрелище. А теперь, помимо синяков, ссадин и сильной припухлости, оно еще приобрело кирпично-красный оттенок, словно где-то произошла закупорка сосудов и вся кровь сконцентрировалась в одном месте.

К Дэйвису Прескотт не поворачивался. Он даже на Скиннера не осмеливался взглянуть, поскольку тот сидел с Дэйвисом рядом. Его левый здоровый глаз и правый, в виде узенькой щелочки, были устремлены на Вульфа.

— Что… чего вы от меня ждете? Я… что я должен рассказать?

— Правду, сэр. Чистую правду. О завещании. И о…

Дэйвис не выдержал:

— Не валяйте дурака, Гленн. Держите рот на замке!

— С завещанием, — ровным голосом повторил Ниро Вульф, — Дэйвис в любом случае погорел… Какую сумму Хауторн отказал мисс Кари?

— Он… нет, не могу…

— Говорите! Живее! — гаркнул Скиннер.

И Прескотт не «сказал», а прошелестел:

— Он ей ничего не оставил. Ее имя вообще не было упомянуто.

— Ясно. А жене?

— Свыше двух миллионов долларов. По миллиону каждой сестре. Единовременные пособия слугам, племяннику и племяннице не были изменены. И миллион в научный фонд Варнейского колледжа.

— Замечательно. Арчи, запомни. Вы же понимаете, мистер Прескотт, что я бы мог просто завалить вас вопросами. Но предпочитаю этого не делать. Вы сами все объясните. Итак?