Ловец богов - Александр Матюхин

Время от времени Шиджилл представлял свое сознание будто бы сотканное из бесконечного количества нитей-знаний. Есть ли там что-то свое, индивидуальное — он не знал. Да и возможно ли определить? Может быть, где-то там, за паутиной Знаний и скрывается маленькое, общипанное, недоразвитое «я», но разве оно так важно? Знания рождают Сознание — так учили. Хотя, все может быть совсем наоборот.

Кхан успел уложить Азелона на кровать. Тот тяжело дышал, майка на груди стала темной от пота, глаза слезились и покраснели. Замечательный показатель. Проняло Азелона, что говорится, до самых косточек. Кхан присел рядом на стул. Замер…

Такер волновал Шиджилла. Странное осознание, которому раньше не было места. А еще второй, нереальный город. Туда доступ Шиджиллу почему-то был закрыт. Знания не лились оттуда, нити обрывались, не дотянувшись. Шайтан кое-что разведал о Нише, и пока это была самая глубокая информация. Нити же давали лишь косвенные знания. За долгие годы спуска по Цепочке Мироздания, Шиджилл не встречал миров, где бы не было нитей-знаний. Неужели, он приближается к Туманам?..

«А ведь я догадывался о такой возможности» — подумал Шиджилл, повернувшись, чтобы разглядеть бледнолицего Азелона, — знал, что дар помощников рано или поздно сыграет решающую роль. Неизвестный Город — это мой просчет. Но Кхан, Азелон и Шайтан — моя запасная комбинация.» Объект поиска всплыл сразу, стоило вынырнуть из серости в этот, настоящий, мир. Но с ним творилось что-то странное. Он то возникал в Такере, то исчезал вдруг неизвестно куда. Грешным делом (о, как мило это звучит в отношении Ловца) Шиджилл подумал, что новый псевдобог умеет путешествовать по мирам, но потом пришел Шайтан и рассказал о Нише. И все встало на свои места. Псевдобог, Паразит, настоящее прозвище которого Шиджилл пока не знал, регулярно уходил в виртуальный город, а значит выпадал из зоны наблюдения Шиджилла. Как странно все здесь…

Натянутые паутинки лопались от напряжения и тотчас таяли. Знания вливались в сознание. Совсем недавно он узнал, что группа людей, именовавших себя софтерами, где-то совсем недалеко (может быть, даже в этом самом отеле), ушла в Нишу, а другая группа осталась за ними наблюдать. Чуть позже он узнал о готовящемся празднике, дне рождения Президента. Мелкие и ненужные знания он удалял сразу.

Более опытные Ловцы умели контролировать нитевые потоки и при этом практически не тратили энергии, но у него не получалось. Впрочем, не сильно-то и старался…

Азелон выпучил глаза, провел языком по верхней губе и выплюнул ряд хриплых, плохо разборчивых слов:

— Видел… свет… едет… кто-то…

— Кхан, дружище, прикрой пожалуйста дверь, — попросил Шиджилл и протер глаза тыльной стороной ладоней. Нити исчезли. Не до них сейчас. Он присел перед кроватью на корточки.

— Рассказывай…

Азелон открыл, а потом закрыл рот. В уголках его губ скопилась влажная пузырящаяся пена. Он студнем разлился по кровати, словно из него разом вынули скелет. Кадык забегал по горлу.

— Не торопись. Соберись с мыслями и постарайся ничего не упустить, — прошептал Шиджилл.

— Во… второй раз ничего не вышло…

— С кем не бывает, — шепнул Шиджилл.

— Я с ней разговаривать начал… и она… А потом вдруг накатило…

После того, как накатывает предчувствие, очень сложно разговаривать. Слова застревают в горле, а грудь словно сдавливает горящим железным обручем. Но потом, после первой фразы, немного отпускает, и говорить становится легче.

Азелон облизал верхнюю губу.

— Давно меня так не… ух. Словами и не опишешь. Человека видел. Мужчину, — произнес он через силу, — но не здесь, не в этом городе, а в другом… пустой город какой-то… или ненастоящий. Словно нарисованный карандашами на бумаге. Такие яркие линии, штрихи… непонятно. И солнце видел, большое, прилепленное к нарисованному небу. Всегда в одном месте висит, не снимешь.

— Мужчина, — напомнил Шиджилл.

— Мужчина, да. Небритый и грязный. Щетина здесь, здесь. Волосы слипшиеся. Молодой вроде, очень молодой. Он… — Азелон запнулся, — он что-то делал в том городе… я не знаю, не понял. А затем вернулся сюда.

— В гостиницу?

— В Такер. В Такере он живет, — сказал Азелон, — только он и в Такере грязный и некрасивый. У него полный шкаф грязной одежды. А одежда вся в крови, рваная, дырявая. Он никогда не выкидывает одежду, в которой умирает. Потому что боится.

— Умирает? Как часто?

Азелон пожал плечами.

— Без сомнения, — неожиданно сказал Кхан, — не вычислил адрес?

— Какой, на хрен, адрес? Я чуть футболку себе не заблевал! Кхан, скотина, закрой рот, и без тебя плохо!

Шиджилл понял руку, призывая замолчать, потом осторожно провел ладонью по щеке Азелона. Азелон задрожал. Искрящиеся нити скользнули из пор, обвили пальцы Шиджилла и крепко впились в кожу, отдавая себя целиком, без остатка. Через секунду Шиджилл знал все, что не смог передать словами Азелон.

Имя и место жительства искомого человека Азелон не увидел — сил не хватило — но информации было достаточно хотя бы для того, что бы начать поиски.

На щеке Азелона осталась влажная дорожка от пальцев Шиджилла. Азелон облизал губу и тихо, осторожно поинтересовался:

— Уже можно вставать?

— Кхан, будь добр, принеси Азелону попить что-нибудь холодное.

— Чуть футболку не… — проворчал Азелон, — побыстрее, Кхан. Пить хочется.

Кхан исчез в ванной комнате (совмещенный санузел, как его здесь называли). Шиджилл поднялся. Шайтан сейчас отдыхал в другом номере. Шиджилл обещал ему часа четыре полноценного сна, но, похоже, придется собственное обещание нарушить.

Ох, торопимся мы… А что делать прикажите? Спешке Шиджилл не доверял. В спешке можно было упустить множество мелочей. Обычно в любом мире хватало времени и для отдыха и для ловли (в конце концов, впереди еще сотни лет), но сейчас… что-то давило сейчас. Давило, выталкивая из странного мира. Возможно виной тому изолированный мертвый Город. Возможно, что-то еще…

Вошедший Кхан нес полную кружку воды.

— Отдыхайте пока, — сказал Шиджилл и покинул номер.

2

Шайтан спал на кровати, не раздеваясь, но скинул, правда, ботинки. Стоило Шиджиллу сделать несколько шагов вглубь комнаты, как Шайтан открыл глаза, напрягся. Увидев хозяина, слабо улыбнулся. Ему ничего не надо было объяснять. Раз хозяин пришел, значит есть дела.

Шайтан был идеальный помощником. Самым преданным и самым верным. А еще самым первым, кого Ловец приручил.

О, да, это был первый мир, жуткая потребность в слуге (как учили Ловцы постарше) и неутомимая жажда стремления сделать что-то такое, чего раньше делать не приходилось. В итоге Шиджиллу просто повезло. Первый прирученный оказался, по сути, самым лучшим. Правда, Шиджилл очень редко задумывался над тем, чтобы стало бы с Шайтаном, если бы его приручили живым.