Я познаю мир: Чудеса света - Наталия Соломко

Туловище Сфинкса ориентировано по направлению восток — запад, он лежит спиной к пирамидам, лицом к Нилу, и лицо это странное: почти квадратное, с широкими скулами и оттопыренными, смещенными назад ушами. Кому принадлежит это лицо? Может быть, фараону Хефрену, пирамиду которого охраняет Большой Сфинкс?

Пытаясь найти ответ на этот вопрос, американский ученый-египтолог М. Лернер ввел в память компьютера снимок головы Сфинкса, а также многочисленные фотографии дошедших до нас изображений фараона Хефрена. Накладывая изображения друг на друга, ученый пришел к выводу, что они идентичны. Загадка решена? Увы, нет. Ведь сами египтяне утверждали, что Большой Сфинкс гораздо древнее не только Хефрена, но и самих пирамид. В одной древнеегипетской надписи времен IV династии, к которой принадлежал фараон Хефрен, говорилось о Сфинксе как о древнем памятнике, тайна происхождения которого теряется во тьме времен.

Прошедшие тысячелетия не пощадили каменного гиганта: песчаные бури и ветер точили могучее каменное тело; пески наступающей пустыни не раз заносили его с головой; резкие перепады дневной и ночной температур оставляли трещины. А когда около трех с половиной тысячелетий назад по Средиземноморью прокатилась мощная волна землетрясений, закончившихся взрывом вулкана Санторин неподалеку от острова Крит, голова Сфинкса развалилась и рухнула вниз. Откапывать его начал фараон Аменхотеп II, а продолжил эту работу Тутмос IV.

Последующие правители Египта бережно относились к своим древним святыням, но потом пришли завоеватели: ассирийцы, персы, греки, римляне, византийцы, арабы. В XVIII веке хозяйничающие в Египте мамелюки, тренируясь в пушечной стрельбе, использовали голову Сфинкса как мишень. Говорят, что и доблестные канониры Наполеона век спустя не отказали себе в подобной забаве.

Но, что бы там ни было, Сфинкс продолжает хранить свою тайну и по-прежнему вызывает суеверный восторг у всех, кто его видит.

Русский путешественник Андреевский, побывавший в Египте в конце прошлого века, записал: «Засыпанный по грудь песком, курносый, искрошенный веками, обратившись лицом к реке, похожий сзади на баснословный гриб, а спереди на какого-то титана, низверженного с высот горнего неба, он сохранил еще, несмотря на все свои раны, выражение могучего спокойствия, поражающего вас до глубины души».

Эфиопский «Иерусалим»

Чернокожее население африканской Эфиопии приняло христианство в незапамятные времена. Оказавшись в результате захватнических войн мусульман отрезанным от прочего христианского мира, знаменитый эфиопский правитель Лалибэла задумал в XIII веке основать в своем собственном царстве новый Иерусалим. Для строительства Священного города эфиопов Лалибэла, самый значительный из монархов династии Загуэ, выбрал уединенное плато Эфиопского нагорья в центре страны.

Португальский монах Франсиско Альварес был первым европейцем, который увидел чудеса, сотворенные из вулканической породы. Он дал и первое описание скальных церквей, однако, настроенный скептически, выразил сомнение в том, что современники в Европе поверят ему на слово. И до сих пор окончательно неясно, каким же образом церкви, часто очень просторные, несмотря на тяжелейшие условия работы, были высечены в скальных массивах.

Согласно первоначальной гипотезе, рабочие предварительно выдалбливали глубокие щели вокруг избранного каменного массива, чтобы отделить его от горы; затем каменотесы приступали к его обработке. Но также не исключается, что церкви вырубали в породе как скульптуру, причем на каждом уровне раскопа соответствующие отделочные работы велись сверху вниз, и таким образом можно было обойтись без сложных строительных приспособлений. С помощью простейших инструментов каменотесы вырубали из сравнительно мягкого каменного массива купола, окна, веранды и двери храмов. Пространство внутренней части создавали таким же образом, оставляя при этом стоять колонны и арки, соединяющие пол и потолок. Текущую поблизости реку Лалибэла по библейскому примеру окрестил Иорданом.

Церкви, отвоеванные у скал, видны только от края ущелья. Размеры самого большого из храмов Лалибэлы, посвященного Христу Спасителю, — Мэдхане-Алем — таковы: длина тридцать четыре метра, ширина двадцать четыре метра, высота более одиннадцати метров.

В скальной церкви Бетэ-Марйам, посвященной Пресвятой Деве Марии, есть нижние окна, выполненные в форме римских, греческих и других крестов. Центральную колонну внутри храма Лалибэла приказал обернуть тканью, потому что однажды он увидел во сне, будто в храм вошел Христос, коснулся колонны и написал на ней прошедшее и будущее человечества. Письмена эти должны быть скрыты покровом, ибо смертным не под силу владеть божественной истиной.

После завершения Бетэ-Марйам, которая с невероятными усилиями была отделена от скалы, в северной стене внутреннего двора вырубили церковь Святого Креста, по-эфиопски — Бетэ-Мэскэль. На противоположной стороне возвышается церковь Бетэ-Дэнагыль, посвященная Страданиям Богородицы. Через тоннель, похожий на лабиринт, можно пройти к другим скальным храмам, соединенным с внутренним двором. Среди них церковь Святого Георгия, которого эфиопы считают своим покровителем. Храм Бетэ-Гийоргис стоит в глубокой котловине, и добраться к нему можно только через тоннель. В плане он представляет собой крест с равными сторонами.

Чтобы превратить вулканический туф высокогорья в уникальные скальные церкви, даже гениальным каменотесам из Иерусалима и Александрии времени потребовалось больше, чем длится человеческая жизнь. Согласно легенде, сам Господь посылал на Землю старательных ангелов, и по ночам они сменяли изнуренных трудом каменотесов. А когда Лалибэла навеки закрыл свои глаза, в сердце Африки стояли одиннадцать каменных церквей, которые по архитектурному стилю не имели себе равных во всем мире.

Тимбукту-гавань в пустыне

В эпоху позднего Средневековья не было в Черной Африке другого города, заставлявшего европейских ученых приходить к фантастическим заключениям, как легендарный Тимбукту. Его описание впервые встречается в арабских хрониках. «Гаванью в пустыне» называли арабы это необычное поселение на перекрестке пяти караванных путей, по которым переправлялись на южный край Сахары несметные сокровища. В каталонском атласе времен Карла V город был обозначен как «Тенбух», а в 1426 году итальянский географ Беккари сообщал о «Тумбетту», очевидное богатство которого угадывалось в мечетях с высокими башнями и украшенных золотом дворцах.

Шотландец Лейнг был первым европейцем, в самом начале XVIII века добравшимся до Тимбукту. Свой отчет он никому передать не сумел, потому что на обратном пути был убит людьми из собственного отряда. А когда в окутанный легендой город в верхней излучине Нигера прибыл переодетый арабом французский путешественник Рене Кайе, он, к своему удивлению, вместо сверкающих золотом дворцов обнаружил лишь грязные, полуразвалившиеся глинобитные домишки и жестокую нужду.

Наиболее точное описание Тимбукту принадлежит перу немецкого путешественника Генриха Барта: в середине прошлого столетия он прожил там целый год. Описание Бартом людей, торговли и архитектурного стиля даже и сейчас еще не утратило достоверности.

Прошлое Тимбукту теряется во тьме веков. Основанный, видимо, в XII веке поселок «Колодец стражницы Букту» («Тим» на туарегском языке означает «колодец») сначала был просто местом отдыха пастухов-туарегов, перемещающихся между Нигером и пустыней. Постепенный расцвет Тимбукту начался после покорения верховьев Нигера народом мандинго. Берберы-мусульмане, черные рабы и арабские торговцы селились тут в разделенных по этническому принципу кварталах. Столица государства Мали быстро превратилась в значительный торговый центр. Из родственного города Дженне купцы привозили золотой песок, слоновую кость, кожу, орех колы и рабов на перевалочный пункт Тимбукту, откуда и товары, и люди переправлялись через Судан в северном направлении. Обратный поток обеспечивал Тимбукту солью, шелковыми тканями и другими предметами роскоши.

В 1325 году богатый паломник Канхан Мусса на обратном пути из Мекки надолго поселился в Тимбукту и украсил его великолепными дворцами и мечетями. Тогда и была построена возле Мадуга — резиденции местного правителя — мечеть Джингеребер. Прямоугольная в плане, с плоской крышей и глинобитными колоннами, она была полностью выдержана в «суданском стиле». Ее приземистый конический минарет сужается кверху и увенчан сглаженными ветром и непогодой глиняными башнями. По углам здания были построены многочисленные глиняные башни в форме сахарных голов.