Почему наука не отрицает существование Бога? О науке, хаосе и пределах человеческого знания - Амир Ацель

Некоторые специалисты полагают, что подобно тому, как можно компьютер научить играть в шахматы и побеждать великих гроссмейстеров, его можно научить думать и чувствовать. Но, несмотря на все титанические усилия ученых, работающих в сфере вычислительной техники и науки о познании, сделать это до сих пор не удается. Мы можем научить компьютер множеству самых разнообразных вещей, но не в состоянии заставить его реагировать на окружающее по-человечески, то есть осознанно, проявляя самоконтроль и свободу воли.

В 2011 году на фестивале мне пришлось (вместе с Динешем Д’Соуза и раввином Дэвидом Вольпе) принять участие в дебатах с эволюционным психологом Робертом Курцбаном, когнитивным психологом Гари Маркусом и скептиком Майклом Шермером. Это были споры о том, имеет ли жизнь смысл. Мои оппоненты утверждали, что смысл можно создать искусственно и машины способны сотворить для себя свой собственный смысл. Они считали, что у Вселенной нет никакого плана или цели. Курцбан заявил: «Мы все – роботы».

Я возражал, что люди до сих пор не воссоздали сознание и поэтому нельзя утверждать, будто оно может самопроизвольно возникнуть у машин. Мы разрабатываем все более мощные компьютеры и роботы, но они не обладают ни самосознанием, ни свободой воли. Оппоненты считали, что со временем это произойдет. Но если человек до сих пор не придумал машину, обладающую сознанием, то как же утверждать, что жизнь, сознание и свободу воли можно создать в лаборатории? «Научный атеизм» не в силах победить до тех пор, пока кому-нибудь не удастся показать, как появились эти качества, сделавшие нас людьми.

В своей книге «Сингулярность приближается» Рэй Курцвайль предсказывает будущее цивилизации, в котором компьютеры обретают сознание и создают для своих нужд новые, еще более мощные компьютеры. Но это сценарий литературно-фантастический. Пока ни одна машина не обладает даже тенью сознания. Сознание, символическое мышление, самоконтроль, чувство прекрасного, способности к художественному и музыкальному творчеству, способность изобрести язык и заниматься естественными науками и математикой – все эти свойства выходят за рамки требований простой эволюции, ибо они не являются необходимыми для выживания. Эти атрибуты человеческого разума можно смело назвать божественными: они находятся выше тех, что необходимы для грубой земной жизни. Происхождение и цель сознания, художественного, музыкального, литературного и научного творчества по-прежнему окутаны непроницаемой тайной. Зачем было эволюции направлять развитие в русло, не имеющее практически ничего общего с выживанием отдельной особи и вида в целом?

Проблема сознания усугубляется еще и тем, что мы, собственно, не знаем, что это такое. В книге «Онтологические проблемы сознания»[23] Дэниел Деннетт пишет, что понять, что такое сознание, пытались самые разнообразные специалисты: психологи, антропологи, специалисты по нейробиологии и искусственному интеллекту. Он хмуро заключает: «Над этой проблемой трудилось столько идиотов, что нет ничего удивительного в том, что она до сих пор остается загадкой».

В своем исследовании Деннетт идет по следам мечты Декарта – понять сознание и определить строгий набор логических правил, управляющих человеческим разумом. Он признаёт, что это было его давней профессиональной мечтой. Краткое изложение его гипотезы об обретении людьми сознания выглядит следующим образом:

Не существует единого, окончательного «потока сознания», потому что нет главной штаб-квартиры, картезианского театра, куда все сведения стекаются для прочтения великим создателем смыслов. Вместо такого центрального потока (пусть даже и широкого) существует множество каналов, по которым специализированные операции, протекающие в параллельных черных ящиках, осуществляют разные вещи, создавая множественные наброски… Последовательность действий этой машины (машины фон Неймана) задается не врожденной анатомической конструкцией, а итогом совместных действий этих специализированных каналов. «Специалисты», работающие в этой системе, – часть нашего животного наследия, возникшего не для того, чтобы совершать эти чисто человеческие действия.

Деннетт и его сотрудники рассматривают человеческий разум с двух возможных точек зрения: они видят мозг одновременно как своего рода компьютер и как результат эволюции животного мира. Человеческий мозг – это нечто большее, нежели компьютер, так как последний лишен сознания. Но ошибочно также считать человеческий мозг просто структурой, развившейся из первобытных ганглиев и примитивного мозга: между мозгом мартышки или собаки и мозгом человека существует огромная пропасть.

Ни один из этих подходов не позволяет объяснить чудо «Моны Лизы» Леонардо, девятой симфонии Бетховена или венецианских дворцов, а также появление теории относительности Эйнштейна или изобретение Фрейдом психоанализа. Как механистический, так и анималистический подход оказались бесплодными в попытках объяснить столь великие достижения человеческого разума и духа. Мы не машины, но и не простые животные.

Альтернативное объяснение заключается в том, что наши ментальные способности определены Богом. Господь дал нам то, что мы используем, принимая решения и создавая великие произведения живописи, возвышенную музыку, величественную архитектуру, прекрасную литературу, научные и математические теории. Наш невероятный мозг может делать все это, потому что содержит то, чего пока не обнаружила и не объяснила наука. Происхождение этой способности остается одной из самых сокровенных тайн.

В книге «Эгоистичный ген»[24] Ричард Докинз пишет, что машины могут обладать сознанием или по меньшей мере действовать так, словно оно у них есть:

Каждый, кто когда-либо занимался самоанализом, знает, что по меньшей мере у одной современной выживающей машины (под которой Докинз разумеет человека. – Прим. авт.) эта целенаправленность развилась в свойство, именуемое «сознанием». Я недостаточно подкован в философии, чтобы обсуждать значение этого термина, но, к счастью, это несущественно для наших рассуждений, ибо легко говорить о машинах, как бы мотивированных целью, оставив в стороне вопрос о том, действительно ли они обладают сознанием. Как правило, эти машины очень просты, а принципы неосознанного целенаправленного поведения весьма распространены в инженерных дисциплинах.

Снова, в который уже раз, новый атеист, не приводя никакого научного обоснования, хочет свести поразительное человеческое сознание с его надеждами, устремлениями, чаяниями, творческим гением, добротой, любовью и другими сложными эмоциями и качествами к простой машине. Докинз далее пишет:

В памяти шахматного компьютера вы не найдете «ментальной картины» шахматной доски с расположенными на ней конями и пешками. Шахматная доска и позиции представлены в памяти компьютера рядами кодирующих чисел.

Когда Докинз писал свою книгу, компьютеру еще не удалось победить ни одного гроссмейстера, но в 1997 году Гарри Каспаров проиграл шахматному компьютеру «Голубой гигант», и все узнали, что компьютер может превзойти шахматиста-человека. Докинз предсказал это, опираясь на тот факт, что компьютеры начали постепенно побеждать все более умелых игроков. Но неверно тем не менее полагать, будто человеческий мозг с его сознанием и всем тем, что делает его уникальным, может быть уподоблен машине, пусть даже и способной манипулировать огромным массивом данных с умопомрачительной скоростью и обладающей невероятно огромным объемом памяти. К тому же не будем забывать, что все же люди программируют машины, а не наоборот!

Здесь мы лицом к лицу сталкиваемся с величайшей неразгаданной тайной в истории науки: в какой момент развития и эволюции гоминидов у них появляется человеческое сознание? Что такое в принципе наше сознание? Что отличает нас от животных? Что дает нам силы творить, символически мыслить и создавать язык?

Великая наскальная живопись Европы, образцы которой мы видим в пещерах Франции, Испании и Италии, позволяет разглядеть первые проблески эволюции сознания и символического мышления. По мнению палеоантрополога Йена Таттерсола, символическое мышление является единственным важным признаком человека, который отделяет нас от предшественников, предков и других животных. Символическое мышление много тысяч лет назад позволило людям создать удивительное искусство. Именно символическое мышление создало язык и речь, науку, искусство и все, что неповторимо делает нас людьми. Ни компьютеры, ни животные не могут создать ничего подобного. Таким образом, возникновение сознания и символического мышления является одним из самых мощных препятствий для атеизма. Возможно, их можно назвать божественным даром.