Титан - Джон Варли

Были тут еще и деревья, которые лучше было рассматривать по частям. Было в них одновременно что-то от кипарисов и от ив, все это было беспорядочно переплетено гирляндами ползучих растений, изнуряющих деревья, на которых они паразитировали.

Это делало их путь более неприятным, чем это было в высокогорье. Там джунгли мало чем отличались от тех, которые находились у Амазонки или Конго. Здесь же все было иначе, все было искажено и несло угрозу.

Стоянка была невозможна. Они начинали привязывать лодку к деревьям и спать прямо в ней. Каждые десять-двенадцать часов шел дождь. Они сделали из парашютной ткани навес над носом лодки, но вода все равно натекала в лодку и на дне образовывались лужи. Вода была теплой, но влажность была настолько высокая, что ничего не сохло.

От постоянной грязи, жары, сырости и пота они становились все раздражительнее. Они недосыпали, часто не спали и половину того, что было необходимо, просыпаясь раньше времени из-за тесноты на скользком дне «Титаника».

Сирокко проснулась в разгар привидевшегося ей кошмара, какое-то мгновение она была не в состоянии дышать. Она села, почувствовала, что тело ее покрывает липкая испарина.

Габи кивнула ей и продолжала смотреть на реку.

— Роки, — спросил Билл, — что бы тебе хотелось…

— Нет, нет, — предостерегающе подняла она руки, — Черт возьми, я ужасно хочу кофе! Я бы убила за чашечку кофе!

Габи улыбнулась, но улыбка выглядела натянутой. Они уже изучили Сирокко и знали, что она начинает заводиться.

— Ничего смешного. — Она уныло смотрела на землю, которая выглядела такой разрушающейся и приходящей в упадок, как и ее настроение.

— Подожди еще немного перед тем, как начать задавать мне вопросы, — сказала Сирокко Биллу. Она стащила с себя прилипшую к телу одежду и прыгнула в воду.

Стало легче, но не намного.

Она держалась за борт лодки и подпрыгивала в воде, мечтая о кусочке мыла. Но тут ее ноги коснулись чего-то скользкого. Она не стала выяснять что это могло быть, а подтянувшись за борт, забралась в лодку, стекая с нее, вода образовала лужицы у ее ног.

— Ну, а теперь говори, что ты хотел у меня спросить.

Билл указал рукой в сторону северного берега. — Вот там мы видели дым. Ты и сама можешь увидеть его сейчас, это левее вон той группы деревьев.

Сирокко оперлась о край борта и посмотрела в ту сторону, куда показывал Билл: на фоне далекой северной стены вырисовывалась серая полоска.

— Давайте пристанем к берегу и посмотрим, что это может быть.

Это был длинный, изнурительный путь по колено в грязи и стоячей воде. Билл шел впереди. Они заволновались, когда обошли большое навозное дерево, закрывавшее вид. Сирокко заметила дымок над самым вонючим деревом и скользя по земле устремилась вперед.

Когда они вышли к огню, начался дождь. Он был не сильным, но и огонь был небольшим. Казалось, он состоял из одной сажи, следы от которой оставляли их ноги.

Огонь неравномерно покрывал площадь величиной с квадратный гектометр, судорожно тлея по краям. По мере того как шел дождь, серый дым стал превращаться в белый. Затем языки пламени начали лизать нижнюю часть кустарника, расположенного в нескольких метрах.

— Найдите что-то сухое, — приказала Сирокко. — Все равно, что. Немного этой болотной травы и прутьев. Поживей, а то мы упустим его!

Билл и Габи бросились в разных направлениях, в то время как Сирокко стала перед кустарником на колени и начала раздувать огонь. Она не обращала внимания на евший глаза дым и дула, пока не закружилась голова.

Вскоре около нее была уже внушительная горка сухого дерева. Наконец Сирокко смогла откинуться назад и передохнуть, она была уверена, что огонь уже не загаснет. Это была маленькая победа, но весила она очень много.

Когда дождь прекратился, пламя все еще разгоралось.

Теперь проблема состояла в том, как сохранить этот огонь.

Они обсуждали ее на протяжении нескольких часов, пытаясь найти решение и отметая одно за другим возникающие предложения.

Поиск решения задачи занял остаток дня и значительную часть следующего. Они сделали из болотной глины два шара, хорошенько обожгли их, затем насушили большое количество наиболее медленно горящего дерева. Когда все было готово, они разожгли в каждом из шаров небольшой огонь. Благоразумие подсказывало иметь запасной огонь. Кто-то должен был постоянно поддерживать пламя: пока не будет найдено лучшее решение, необходимо было сохранять огонь таким трудоемким образом.

Пока они возились с этой работой, подошло время сна. Сирокко хотела сначала испытать новые приспособления для того, чтобы подсушить землю, она не верила, что с их помощью они разведут костер. Но Билл предложил в первую очередь добыть дичь.

— Мне уже изрядно надоели эти дыни, — сказал он, — последняя, которую я ел, была прогорклая.

— Да, но здесь нет улыбчивых, за все эти дни я не видела ни одного.

— Значит, нам надо пристукнуть еще что-то. Нам необходимо мясо.

Они и в самом деле питались не важно. На болоте не было такого изобилия фруктов, которое они встречали в лесу. От одного растущего здесь похожего на манго растения, которое они попробовали, у них начался понос. На лодке это было подобно аду. После этого они полагались только на имеющиеся запасы провизии.

Они пришли к выводу, что наиболее подходящей добычей будет большая ильная рыба. Как и все животные, которых они встречали на Гее, рыба практически не обращала на них внимания. Все остальное в реке было или слишком маленьким и быстрым, или слишком большим, как, например, гигантский угорь.

Ильная рыба любила сидеть зарывшись мордой в ил, шевеля выставленным наружу хвостом.

Вскоре Сирокко, Габи и Билл окружили одну из таких рыб. Впервые они видели ее с такого близкого расстояния. Сирокко никогда не приводилось встречать более уродливое создание. Она была три метра в длину, плашмя лежала на дне, от середины ее тупорылой морды до опасного на вид хвостового плавника тянулась выпуклость. Вдоль спины тянулся длинный серый гребень, он был мягкий и неплотный как гребень петуха, но в отличие от петушиного был покрыт слизью. Он ритмично раздувался и сплющивался.

— Ты уверен, что тебе хочется ее съесть?

— Если она достаточно долго не будет шевелиться.

Сирокко стояла в четырех метрах от рыбы, пока Габи и Билл подступали к ней с боков. У всех троих в руках были шпаги, сделанные из ветвей рождественской елки.

У ильной рыбы был один глаз величиной с блюдо для пирога. Один край глаза приподнялся, наблюдая за Биллом. Она издала звук, как будто принюхивалась. Билл замер.

— Билл, мне это не нравится.